Зеркальные миры. Хранители Эрохо (СИ) - Страница 38

— Вот. А теперь подумай над всеми этими страхами. Не стану утверждать, будто мистических существ в Эрохо нет, я сам живой пример их присутствия, — Винто взъерошил волосы и мотнул головой, раскидывая волосы по спине. — Но короткое высказывание порой вмещает мудрость нескольких книг, а витиеватость речи ведет лишь к домыслам, лукавостям и лжи, — и потянулся к шкатулке.

— Я подумаю, — Амари перехватил его руку и вложил в нее ленту, забрал шкатулку и ушел с ней в другое кресло.

— Расхотелось, — Винто повертел ленту меж пальцев, а потом завязал на запястье. — А там что?

Амари пожал плечами.

— Неужели не интересно? — искренне удивился Винто.

Амари повертел шкатулку в руках: обычная, резная. На крышке темный опал, по бокам — замысловатая золотая вязь каких-то символов. Дно шершавое, прикасаться к нему неприятно.

— Ну давай же, открой.

Однако замок не поддавался. Амари уже хотел надавить сильнее, когда Винто вырвал вещицу из его рук.

— Ты самоубийца?

Амари удивленно глянул на него.

Винто театральным жестом прижал тыльную сторону кисти ко лбу и закатил глаза:

— Ах, принц, ну разве так можно?! А если бы я предложил тебе из окна выпрыгнуть? — перестав кривляться, он перевернул шкатулку и осторожно надавил на замочную скважину ногтем, вкладывая его словно ключ. Щелкнуло; и почти тотчас с тихим хлопком в деревянный подлокотник кресла ударили две тонкие иголки, наверняка отравленные.

— Вот ведь…

— Подай-ка мне кинжал, — Винто указал на лежащий там же, где раньше лента, странной формы клинок с узким, заостренным на конце лезвием. — Только не поранься.

Предупреждение не было напрасным. Вместо навершия у кинжала оказался еще один клинок — очень короткий. Им Винто и принялся ковырять дно шкатулки.

— Готово. Желаете взглянуть, ваше высочество? — насмешливо поинтересовался он.

Дно отвалилось, а на стол посыпались письма, должно быть очень важные, раз их хранили так, Амари взял одно и повертел в руках.

— Дилемма, правда? — усмехнулся Винто. — Читать чужие письма против чести.

— Во вскрытии чужих шкатулок… хм… тоже чести мало.

Винто пожал плечами и снова занялся волосами.

— Твой друг, кстати, этим не гнушался, — Амари осторожно развернул скомканный лист. — Я говорю о герцоге Керво…

— Да хватит уже! Читай.

Амари встал ближе к свече, проглядел написанное. Летящий почерк было трудно разобрать, но невозможно спутать с чьим-нибудь другим. Письмо Керво. С четкими указаниями, что следует делать, если в столице вспыхнет бунт. Хозяину шкатулки предписывалось сжечь собственный дом и покинуть Нидос. Навсегда.

— Интересно?

— Не то слово, — устало вздохнув, ответил Амари, свернул письмо и заткнул за пояс. Второе содержало какие-то подсчеты, заверения в дружбе и уважении. Почерк уже другой: мелкий и корявый. Третье Амари скомкал, не дочитав.

***

Ранним утром последнего дня третьей месы верано принц крови Амари Рейес вновь скрестил шпагу с герцогом Нидоса Веласко Керво. Солнце еще не успело оттолкнуться от дальних крыш, когда клинок первого жалобно зазвенел по плитам двора.

— Скверно, — герцог подавил зевок. — Впрочем, иного я не ждал. — Недостаточно сильно, недостаточно быстро, недостаточно ловко и совершенно неумело, — продолжил издеваться Керво. — Кто вас только учил?

— Ваш король.

— Не верю! Сантьяго, слывший первым дуэлянтом, в гробу б перевернулся от такого. Узнай он, что его собственный сын, Алонцо, столь плох, трон ему уж точно не доверил бы. Побойтесь праведного гнева предков, ваше высочество! Вам руку ставила пара-тройка недоумков, мнящих себя учителями фехтования, а не отец.

Амари глубоко вздохнул и промолчал: возразить ведь нечего. Настроение у Керво с утра оказалось приподнятым, а значит, от его язвительности страдали все, кто попадался на глаза.

— Ладно. Тогда начнем с азов. И с вашего клинка.

По его приказу Карлос вынес во двор шпагу, похожую на ту, что держал Керво, только абсолютно черную. Как мастеру вообще удалось создать такое оружие, Амари не понял. Из чего оно сделано — тем более. Солнце коснулось металла, погладило лишенную украшений гарду, его луч заблудился в синем диаманте, венчающем навершие, — единственном и столь же необычном украшении, как и шпага. Синие диаманты — вовсе не то же самое, что сапфиры. Их цвет не так насыщен, но они прозрачнее и чище.

— Я вижу, вам нравится. Дарю.

— Невозможно.

— Отчего же? — прищурился Керво. — Ведь этот клинок подходит больше того изобилия золота, которое висит у вас на боку и наверняка мешает при ходьбе. И нравится вам гораздо сильнее.

— Вы не понимаете. Моя шпага — символ королевской власти. Такая же, как герб. Она ведь указывает на статус!..

Еще Амари подумал о том, что, не будь при нем этой шпаги, его никто не принял бы за Рейеса: слишком непохож.

— Над расколотыми щитами, на которых раньше малевали гербы, никто не проливал горьких слез. Наши предки были более практичны и знали: жизнь ценнее и гербов, и званий, и титулов. Поучитесь-ка у них. Хотя бы этому! — Керво прошелся по двору, пнул носком сапога гарду, заставив упавшую шпагу Амари подпрыгнуть, подцепил ее левой рукой.

— Чем вас не устраивает мое оружие? — спросил Амари.

— Мне приходится проявлять осторожность. Ваш клинок сломается после первого же серьезного удара, — и он кинул в него собственной шпагой. Амари не спасовал: его пальцы словно сами собой стиснули рукоять.

Простой клинок, в навершии сапфир: крохотный, издали и вовсе незаметный. Великолепно сбалансированное оружие, в меру легкая, чтоб не уставала рука, но достаточно тяжелая для нанесения удара шпага оказалась удобнее всего, что Амари держал в руках до этого. У него аж дух захватило — так захотелось пустить ее в ход.

Он снова забыл о необходимости следить за выражением лица, и когда нехотя оторвал взгляд от искрящегося на солнце клинка, Керво ухмылялся и выглядел довольным донельзя.

— Сломаете, — герцог повертел в руках шпагу Амари, провел пальцем по литере «Р» и встал в позицию, — пеняйте сами на себя.

Шпаги встретились вновь. Через два удара золоченый клинок жалобно зазвенел на плитах. Сломанный.

Амари застыл на месте, не в силах произнести ни слова. Керво покачал головой и усмехнулся:

— А жаль. Все же произведение придворного искусства. — В его руке остался лишь эфес.

Амари стоял и молчал, опустив голову. Его взгляд потерянно блуждал по плитам двора.

— Не вздумайте ударяться в мировую скорбь: клинок, конечно же, починят, — продолжил Керво с издевательской интонацией. — Тем более, этот бой остался за вами, я ведь безоружен… а может, и нет, — он отбросил бесполезную рукоять и подошел к Амари. — Поразите меня, если сможете.

Ударить безоружного?! Амари считал подобное ниже своего достоинства. Он протянул Керво его шпагу и отвернулся.

— Пропади Творец с его же кровью! — крамольно выругался герцог. — Как же с вами тяжело…

— Яблоки, яблоки! Сочные и спелые! — доносилось откуда-то снизу и справа. — Покупайте яблоки!

Улица за створками окон жила суматошной жизнью: скрипели телеги, звучно раздавалось по камням мостовой цоканье копыт. Случайно забредшая к трактиру торговка — рыночная площадь располагалась на другом конце города — нахваливала яблоки, наверняка зеленые и невозможно кислые. На дворе стояла четвертая меса верано, в холодном северном Нидосе ничто не успело бы созреть.

— Дом принадлежал негоцианту из Намита, — доложил Валэ, оторвавшись от аппетитно пахнущей куропатки.

В трактире Хайме готовили выше всяких похвал, но Амари заказал себе только кружку пива. Есть он не хотел и, в отличие от большинства южан, не относился к пенному напитку предосудительно.

— Намитцу?

— Именно так, мой принц. В том нет ничего странного: граница рядом, а торговый люд везде чувствует себя как дома, — Валэ пригубил вина и продолжил: — Этот… м… не помню… возил товары с севера, а как разбогател, так и пристанищем обзавелся.