Зеркальная комната - Страница 2

Вместо ответа Ребекка украдкой посмотрела мимо Осы на скутеры, где Сэм всё ещё разговаривала с парнем в кожаной куртке. Она могла и ошибаться, но ей показалось, что Саманта ему что-то дала. Неужели деньги?

Видимо, Ребекка вела наблюдение недостаточно осторожно, так как Оса обернулась, и, несмотря на то что лица её не было видно, можно было почувствовать, что она нахмурилась.

— Саманта фон Таль! — строго крикнула она. — Кто тебе позволил отойти от группы? Немедленно подойди сюда!

Сэм так и дёрнулась, даже темноволосый парень испугался и поспешил удалиться. Но почему-то он не пошёл к своим друзьям. Когда Саманта и её подружки, опустив головы, возвращались к одноклассницам, он направился в противоположную сторону и исчез в углу аттракциона, откуда появился следующий вагончик. Ребекка не придала этому особого значения, но что-то ей показалось странным.

Теперь наступила их очередь. Они с Таней быстро сели, защёлкнули страховочную металлическую скобу, тронулись, и темнота «Пещеры ужасов» поглотила их.

— К-к-коч… — Папильотка, как всегда, от волнения сильно заикалась и кружила над Фемистоклом, размахивая своими переливающимися стрекозьими крылышками, шумно хватая ртом воздух и пытаясь успокоиться.

— К-к-коч…! — ещё раз выдавила она из себя и пронеслась мимо Фемистокла так быстро, что чуть не задела крылышками кончик его носа, но в самый последний момент уклонилась от опасного столкновения, сделав в воздухе крутой вираж. При этом она, к несчастью, не заметила большую настольную керосиновую лампу с зелёным абажуром, с громким стуком врезалась в неё и плюхнулась на письменный стол, где и осталась сидеть с удручённым видом.

Фемистокл — старейший и мудрейший маг Сказочной Луны (мира, в котором легенды становятся действительностью, а действительность — легендами), а также по совместительству директор Университета волшебников Драгенталь — вздохнул и покачал головой, стараясь скрыть улыбку. Папильотка довольно неудачно ударилась о лампу, но всё же он знал, что за это крошечное существо можно не беспокоиться.

Размером эльфы не больше колибри, но зато они очень выносливые.

— Кочан? — спросил Фемистокл. — Какой кочан?

— М-м-мастер Фемистокл, — продолжала заикаться эльфа и с упрёком посмотрела снизу вверх на волшебника. — Там, снаружи, п-п-перед замком. К-к-ко…

Фемистокл снова постарался скрыть улыбку, глядя на Папильотку: эльфа не только заикалась, когда была взволнована, у неё ещё ужасно косили глаза, отчего она, вероятно, и врезалась в лампу. И тем не менее он постарался придать своему лицу серьёзное выражение.

— Ты должна постараться выражаться чётко, моя дорогая, — сказал волшебник. — Я всё-таки директор твоей школы. Если ты имеешь в виду Ффаффарилла, то надо сказать так: король Огненных драконов Ффаффарилл. И ты должна называть его мастер Ффаффарилл.

Он задумчиво наморщил лоб:

— Но ведь он прибудет с визитом только на следующей неделе.

— Н-н-но это к-к-ко… — с отчаянием пыталась выговорить Папильотка, и Фемистокл наморщил лоб ещё больше.

— Король Огненных драконов, — перебил её волшебник. — Я уже понял.

Тут дверь резко распахнулась, стукнувшись о стену, и Фемистокл быстро обернулся. Сначала он ничего не увидел: можно было подумать, что дверь открылась с помощью волшебства. Но потом раздался низкий скрипучий голос:

— Кочевой народ.

Фемистокл опустил взгляд и удивлённо посмотрел на Кьюба — маленького (полметра в высоту и столько же в ширину) гнома с лицом землистого цвета — именно он только что ворвался в кабинет.

— Кочевой народ? — переспросил он, растерянно оглянувшись на Папильотку. Эльфа как раз неуверенно поднялась на ноги и попыталась разгладить свои крылья, и, несмотря на то, что она демонстративно смотрела в сторону, ей не удалось скрыть, что смущение волшебника её обрадовало.

— Ты говоришь — кочевой народ?

Гном кивнул.

— Они разбили свой лагерь прямо перед крепостью, — ответил он и показал большим пальцем себе за спину. — Они вообще-то хотели попасть в замок, чтобы расположиться во дворе, но я не думаю, что вы бы согласились, мастер Фемистокл.

— Можешь не сомневаться! — прогремел Фемистокл.

Кьюб испуганно отпрянул, и волшебник мысленно приказал себе успокоиться. Гном-то ведь ни при чём.

Фемистокл быстро встал, подошёл к большому зеркалу рядом с дверью и разгладил руками своё чёрное одеяние. Его остроконечная шляпа сидела немного криво. Он снял её, провёл ладонью по волосам, потом снова надел шляпу — на этот раз ровно. В конце концов, он ведь директор школы и должен выглядеть так, как полагается уважаемой персоне.

Бродячие артисты и балаганщики прямо у стен его школы? Это невозможно. Когда он прибыл сюда, уехал последний учитель, так что Фемистоклу в одиночку пришлось преподавать почти сотне учеников. Это было недисциплинированное, дикое сборище драконов, кобольдов, гномов, фей, троллей и других всевозможных существ, которых объединяло лишь одно: они все были наделены магическим даром и пребывали в том возрасте, когда с помощью магии делают всякие глупости, вместо того чтобы применять её с пользой. За последние три месяца Фемистоклу более-менее удавалось поддерживать какую-то видимость дисциплины и порядка, а это бродячее племя балаганщиков могло разрушить всё одним махом.

Но это была всего лишь маленькая проблема. Большая проблема находилась на его письменном столе в кабинете, располагающемся в самой высокой крепостной башне. «Проблема» была размером с футбольный мяч, сделана из волшебного стекла и называлась Магический Шар. Как раз вчера Фемистокл смотрел в него, пытаясь предсказать будущее, но, к сожалению, Шар немного барахлил с тех пор, как пару недель назад упал на пол и разбился. Фемистокл его сумел склеить, но с тех пор эта треклятая штуковина повадилась на чёткие вопросы давать расплывчатые ответы. К примеру, Шар предсказал, что в Университете Драгенталь случится что-то новое и волнующее, что принесёт с собой опасность. Фемистокл полночи и весь сегодняшний день ломал себе голову над значением этих слов и был совсем не уверен, относится ли это к бродячему племени.

Быстро, насколько позволяли его старые ноги, он сбежал по крутой винтовой лестнице во двор, подбежал к воротам и остановился, чтобы оглядеться. Как и сообщил Кьюб, на большой площади перед замком расположился неожиданно большой лагерь из шатров, деревянных будок и помостов. Всюду шла работа: стучали молотки, слышался звук пилы. Фемистокл увидел десятки, а может, сотни мужчин и женщин, которые носили грузы, что-то строили, разворачивали большие разноцветные полотна. Здесь были и другие существа — великаны, карлики, тролли, даже один единорог, который находился в дальнем конце лагеря в клетке, на которой кое-как были нарисованы золотистые стебли бамбука. Было ещё несколько гарпий и грифов.

Фемистокл ещё больше помрачнел. Каждое живое существо любит свободу, а наделённое магическим даром — тем более (о чём Фемистокл за прошедшие три месяца смог убедиться на собственном плачевном опыте), и у него сжималось сердце при виде этих гордых умных созданий, томящихся в плену ради того, чтобы на них могли глазеть зеваки.

При этом он был далеко не первым обитателем интерната, который сейчас находился на площади. А точнее, он был последним, кто сюда пришёл. Ещё несколько минут назад Фемистокл полагал, что его воспитанники сидят за учебниками, однако всех до единого он обнаружил между шатрами и будками бродячих артистов. Многие просто с любопытством смотрели, другие беседовали с жонглёрами и глотателями огня, но большинство окружило клетку с единорогом.

Потом он увидел то, от чего по-настоящему забеспокоился. Среди повозок и шатров он обнаружил двух юных драконов. У одного, покрытого сверкающей тёмно-красной чешуёй, были до смешного маленькие крылышки, а другой, наоборот, был обладателем пары больших серо-зелёных крыльев. С ними был красно-коричневый в человеческий рост паук с мохнатыми ногами. Огонь, Ураган и Паучиха — самые большие шалопаи во всём интернате, которые уже доставили чародею немало неприятностей и головной боли. Огонь и сам чуть не поплатился жизнью, когда однажды в своих выходках хватил через край. Но его обломанный рог уже снова почти отрос, и, лишь приглядевшись, можно было заметить, что юный дракон слегка хромает. Как только он оправился от пережитого, к нему тут же вернулись и все его гадкие привычки. Фемистокл уже, наверное, давно отчислил бы Огня из Университета, если бы тот не был единственным сыном Ффаффарилла, могучего короля всех драконов.