Землянин, поберегись! - Страница 6

Для самого существования ультраволн требуется приемник. Следовательно, он не мог послать мысль представителям своего народа, если кто-нибудь из них не настроен на определенную волну, с ее частотой, модуляцией и другими физическими характеристиками. А его нетренированное сознание просто не могло послать волны в этом диапазоне. Он не мог это сделать, не мог вообразить форму волны, характерной для нормальных мыслей его расы. Он натолкнулся на проблему, как иностранец, который для общения в чужой стране должен прежде всего освоить ее язык, когда ему не разрешается слушать его, не дается представление о его фонетике, грамматике, семантическом строе, совершенно отличных от его родного языка.

Разве эта задача разрешима? Возможно, и она поддастся. Его сознанию недоставало энергии, чтобы послать сигнал, который бы мог пробиться к звездам; оно не могло стать более осмысленным. Но может существовать машина, свободная от таких ограничений.

Он мог модифицировать свои ультраволны, а его передатчик уже обладал энергией, и он мог ею варьировать. Ведь он мог ввести фактор случайного числа, это позволит видоизменять формы волн, во всех возможных вариантах характеристик, делая миллионы, миллиарды попыток, и случайная волна также может модулировать, так как на нее могут накладываться его собственные мысли. Как только машина попадет в резонанс с каким-либо принимающим устройством, любым, буквально любым, на протяжении миллионов световых лет, ультраволна будет генерирована, а случайный элемент окажется отсеченным. Тогда Джоуль остановится в этом диапазоне и будет его исследовать не торопясь.

Рано или поздно он наткнется на диапазон своего народа.

Когда работа подошла к концу, устройство получилось грубым и неуклюжим, это была громадина, утопающая в переплетении проводов и сверкающих трубок, сквозь которые пульсировала космическая энергия. Одна клемма соединяла аппарат с металлической лентой, надетой на его собственную голову, обеспечивая наложение генерируемых им ультраволн со случайным фактором и обратную связь с его мозгом. Он лежал на скамье, держа в руке пульт управления, и смотрел, как работает машина.

Слабые шорохи, скользящие тени, нечто инородное, возникающее в глубине его сознания… Он тонко улыбнулся, пытаясь понять, что именно происходит в его взбудораженных нервах, и стал экспериментировать с машиной. Он и сам не был слишком уверен в ее характеристиках, и ему требовалось время, чтобы полностью овладеть формой мысли.

Тишина, мрак и время от времени вспышка, ослепительное мгновение, когда случайные колебания попадали в резонанс с какой-то другой волной и говорили с его мозгом. Однажды ему случилось посмотреть глазами Маргарет на сидящего напротив за столом Лангтри. Как он потом вспомнил, комнату освещали свечи и откуда-то доносились звуки струнного оркестра. Еще ему случилось увидеть очертания какого-то огромного города, который люди так и не построили, дома которого уходили крышами в затянутое тучами небо, а стены обдувались прохладным морским ветерком.

И еще ему удалось поймать мысль, летевшую между звездами, но эта мысль была не его вида, это была огромная белая вспышка, взорвавшаяся в его голове и обдавшая его холодом. Он вскрикнул и в следующую неделю не решался браться за новые эксперименты.

В весенних сумерках к нему пришел ответ.

В первый раз потрясение было так велико, что он снова потерял контакт. Он лежал весь дрожа, заставляя себя успокоиться, пытаясь воспроизвести точную модель волны, посланной машиной и его собственным мозгом. Спокойно, спокойно — сознание младенца плыло во сне и вот…

Младенец! Ведь его мятущийся, плохо поддающийся контролю мозг не мог попасть в резонанс с сознанием прекрасно обученных взрослых представителей его расы.

Но младенец не имеет речи. Его сознание аморфно, оно переходит из одного состояния в другое, не обладая еще фиксированными привычками, и для него подходит любой язык. По закону случайных чисел Джоуль напал на модель, которая существовала в мозгу какого-то младенца его расы в тот момент.

Он снова нашел ее и ощутил щекочущее тепло от контакта, которое так нежно, так восхитительно наполнило его, как река — пыльную пустыню, и он ощутил, как солнце согревает его, освобождая от холода одиночества, в котором люди обречены провести всю свою короткую бессмысленную жизнь. Он настроил свой ум на сознание младенца, давая двум потокам сознания слиться воедино и обратиться в реку, устремившуюся к морю его расы.

Маугли выбирался из своих джунглей. За его спиной завывали волки, волосатые четвероногие братья по пещере, охоте и темноте, но он их не слышал. Он наклонился над колыбелью младенца, у которого спутанные волосики падали на еще неосмысленное личико, и смотрел, испытывая смесь ужаса и восхищения. Младенец раскинул ручки, маленькая мягкая звездная рыбка и его собственные пальцы потянулись к нему, дрожа от сознания, что эта ручка была устроена как и его.

Теперь надо было только подождать, пока кто-нибудь из взрослых не заглянет в сознание младенца. Это случится скоро, а пока он отдохнет в мирных мыслях крохи, не ощущающей в своей дремоте хода времени.

Где-то снаружи, в космосе, возможно, на планете, вращающейся вокруг Солнца, которое не придется видеть никому на Земле, младенец лежал в колыбельке в теплом потоке импульсов. Вокруг него не было привычной комнаты, он находился в тени, недоступной воображению обычного человека, освещаемой вспышками энергии звезд.

Этот младенец ощутил приближение чего-то, с чем связаны тепло и мягкость, сладкий вкус во рту и ласковые звуки. Он радостно загукал, вытягивая ручонки в сумерках комнаты. Сознание его матери опередило его, оно, сложившись, вошло в сознание младенца.

Вскрик!

Джоуль в отчаянии ринулся в ее сознание, передавая ей вспышками информацию о своем местонахождении посредством мозга ее ребенка. Он сбился, потерял ее, но теперь к нему устремился кто-то другой, анализируя алгоритм его машины и его собственные дикие осцилляции и подстраиваясь под них.

Им понадобится некоторое время, чтобы проанализировать его сигнал. Джоуль лежал в полуобморочном состоянии, ощущая, что какая-то частица его сознания соединилась ниточкой с кем-то во Вселенной, взывая о помощи и прося информации.

Итак, он победил. Джоуль думал о Земле, как-то сонно и неопределенно. Странно, что в этот момент триумфа ему приходили в голову мелочи, которые он здесь оставлял, — закат в Аризоне, соловей в лунную ночь, зардевшееся лицо Пегги, склонившейся вместе с ним над его аппаратом.

Но мой народ! Никогда больше не быть одиноким…

Решение. Ощущение падения, порыва к звездам, приближения!

Они должны найти его на Земле. Джоуль попытался представить карту, пользуясь моделями мышления, соответствовавшими в его мозгу определенной визуализации, которая окажется доступной другим. Возможно, это как-нибудь поможет.

Может быть, и помогло. Вдруг телепатическая повязка лопнула, но полился поток других импульсов, жизненной силы, охватившей его своим пламенем, он ощутил близость к Богу. Джоуль, спотыкаясь, поднялся на ноги и распахнул дверь.

Над темными холмами вставала луна, призрачный свет заливал деревья, и кое-где нерастаявший снег задерживался на проталинах. Воздух был влажен и прохладен, что Джоуль остро ощутил легкими.

Облаченное в светящиеся одеяния существо, возникшее перед ним, было выше Джоуля, это был взрослый. Его глаза сверкали так, что их взгляд невозможно было выдержать, словно он был полон неистощимой жизненной силы. А когда он обратил на Джоуля весь поток своего сознания, который пробежал по каждому нерву и каждой клетке его организма…

Вскрикнув от боли, он опустился на четвереньки.

Невыносимо огромная сила осветила его мозг, отозвалась рокотом в его мозгу, потрясая каждую клетку. Его подвергали изучению-анализу, от этих ужасных глаз не укрывалась ни малейшая его частица, и он стал объектом логического осмысления, результаты которого превосходили его собственное знание о себе. Его бессвязный телепатический язык моментально стал понятен наблюдателю, и он воспринял его зов.