Земля Санникова. Плутония. Коралловый остров. Рассказы - Страница 1

Владимир Афанасьевич Обручев родился 10 октября 1863 года в селе Клепенино Ржевского уезда Тверской губернии, в имении своего деда. Из-за военной службы отца приходилось много переезжать, семья жила в разных городах Польши, пока не обустроилась в Вильне, где в 1876–1881 годах Владимир учился в реальном училище.

В 1881–1886 годы он – студент Императорского Петербургского горного института. В это время он начал писать. Стихи, в основном посвященные его будущей жене, и прозу. Его первый рассказ «Море шумит» появился в газете «Сын отечества» в июне 1887 года. С этого времени его произведения регулярно публиковали петербургские газеты. Ободренный первыми литературными успехами, Обручев даже подумывал бросить горный институт, но появившийся на 4-м курсе новый преподаватель, известный путешественник Иван Васильевич Мушкетов, заразил его геологией, тогда еще совершенно неизвестной наукой (выпускники горного института в основном работали на заводах и в шахтах, штатных геологов в Российской империи было лишь семь!). В 1886 году Мушкетов направил Обручева и его товарища в первую экспедицию в Каракумы. А в 1887-м выпускник горного института Владимир Обручев с молодой женой и новорожденным сыном отправился в Сибирь, где в Иркутске ему предложили занять штатную должность геолога при Горном управлении.

Именно с исследований окрестностей Иркутска началась работа, которой Владимир Обручев будет заниматься всю свою жизнь, и ее итогом станет «История геологических исследований Сибири». В составе большой экспедиции он путешествовал по Китаю и Южному Тибету, участвовал в проектировании Закаспийской и Транссибирской железных дорог. В 1901 году, обладая десятками научных работ и широкой известностью в научных кругах, Владимир Обручев стал деканом горного отделения в Томском технологическом институте. В Томске он провел двенадцать лет, насыщенных разнообразной деятельностью. Помимо научной работы и преподавания, Владимир Обручев с 1905 года возглавлял местный комитет Конституционно-демократической партии и публиковал фельетоны и статьи под псевдонимом «Ш. Ерш» (от французского cherche – ищи), в которых критиковал деятельность властей и руководства института. В конце концов ему пришлось уволиться.

В 1912 году Владимир Обручев с семьей переехал в Москву. Уже не имея возможности участвовать в экспедициях, он занялся упорядочиванием своего огромного научного материала, накопившегося за годы исследований. С 1914 года в журнале «Природа» он стал публиковать научно-популярные статьи, рассчитанные на широкого читателя. В это же время он занялся своими знаменитыми романами: «Плутонией» и «Землей Санникова». Владимир Обручев еще в детстве увлекался романами Жюля Верна, и «Плутония» фактически была ответом на «Путешествие к центру Земли». Впрочем, он не верил, что Земля внутри полая, а вот реальность существования неизвестной суши в Северном Ледовитом океане, как и многие русские ученые того времени, допускал.

Помимо романов, в 1910-е годы Владимир Обручев писал, но так и не закончил утопическую повесть «Тепловая шахта». Также он писал повесть «Путешествие в прошлое и будущее», посвященную перемещению во времени. В эвакуации, в Свердловске, он создал фантастическую повесть «Коралловый остров». Все это, вместе с рассказами и статьями, вышло в сборнике «Путешествие в прошлое и будущее» в 1916 году.

Владимир Афанасьевич Обручев – всемирно известный ученый. Географ, геолог, исследователь Сибири и Центральной Азии, открыватель ряда горных хребтов, автор многочисленных научных трудов, среди которых самый известный – пятитомная «История геологических исследований Сибири». В честь него названо несколько географических объектов. Существует минерал обручевит и Обручевский район в Москве. Но для любителей фантастики нескольких поколений Владимир Обручев прежде всего – автор двух знаменитых романов – «Земля Санникова» и «Плутония».

Первая половина торжественного заседания ученого общества, посвященного сообщениям членов экспедиции, снаряженной для поисков пропавшего без вести барона Толля и его спутников, подходила к концу. На кафедре, у стены, украшенной большими портретами сановных покровителей и председателей общества, находился морской офицер, совершивший смелое плавание в вельботе [1] через Ледовитое море с Новосибирских островов на остров Беннетта, на который высадился барон Толль, оттуда не вернувшийся. Мужественное лицо докладчика, обветренное полярными непогодами, оставалось в полутени зеленого абажура лампы, освещавшей рукопись его доклада на кафедре и его флотский мундир с золотыми пуговицами и орденами.

За длинным столом перед кафедрой, покрытым зеленым сукном, заседали члены Совета общества – все видные ученые и известные путешественники, проживавшие в северной столице. В середине сидел председатель. Закрыв глаза, он, казалось, дремал под журчание голоса докладчика. Небольшой зал был переполнен.

Докладчик уже описал ход спасательной экспедиции, трудный путь с тяжелым вельботом, поставленным на нарты, через торосы полярных льдов от материка на Новосибирские острова, летовку на берегу Котельного острова в ожидании вскрытия моря, борьбу со льдами при плавании вдоль берегов и отважный переезд через море к острову Беннетта. Он охарактеризовал этот угрюмый остров, скованный льдами целый год, и описал находку избушки Толля, оставленных им вещей и документа с описанием острова, заканчивавшегося словами: «Отправляемся сегодня на юг; провизии имеем на пятнадцать-двадцать дней. Все здоровы».

– Итак, – провозгласил докладчик, повысив голос, – двадцать шестого октября тысяча девятьсот второго года барон Толль, астроном Зееберг и промышленники якут Василий Горохов и тунгус Николай Дьяконов покинули остров Беннетта и пустились по льду на юг к Новосибирским островам. Но на последние они не прибыли, – наши поиски не обнаружили никаких следов. Куда же девались смелые путешественники? Нет никакого сомнения, что они погибли в пути. В конце октября в этих широтах дня уже нет, только два-три часа около полудня тянутся сумерки. Морозы доходят до сорока градусов; часты свирепые пурги. Но море еще не замерзло и богато полыньями. Путешественники, очевидно, попали во время пурги на полынью, едва затянувшуюся льдом, и провалились. Или погибли, выбившись из сил, от голода и холода в борьбе с торосами, потому что собак у них не было и они сами тащили нарты, нагруженные байдарками и всем имуществом. Или, наконец, пытаясь переплыть на утлых байдарках в полярную ночь через незамерзшее море, они потонули во время бури. Так или иначе, но они нашли вечный покой на дне Ледовитого моря, а Земля Санникова, которую Толль искал так долго и тщетно, не существует.

Докладчик сошел с кафедры. Слушатели были охвачены жутким впечатлением от заключительных слов доклада. Вдруг из задних рядов раздался громкий возглас:

– А все-таки она существует!

В зале произошло волнение. Послышались вопросы:

– Кто это? Что это за чудак?..

Председатель обвел публику строгим взглядом, встряхнул колокольчик и, когда зал затих, сказал:

– Предлагаю общему собранию членов общества и гостям почтить вставанием память погибших отважных путешественников: барона Толля, астронома Зееберга, промышленников Горохова и Дьяконова, положивших свою жизнь на поприще науки.

Все поднялись с мест.

– Объявляю перерыв на четверть часа.

Сидевшие вблизи дверей быстро устремились к выходу. Члены Совета обступили докладчика, а один из них, тучный академик Шенк, известный исследователь, организатор и советчик экспедиции барона Толля, стал протискиваться к задним рядам. Среди шума сдвигаемых стульев и говора толпы раздался его громкий голос: