Земля, и все остальное — по списку - Страница 45

Едва слышно звякнул телефон, притих и вдруг разразился длинной, настойчиво-звонкой трелью. Кадровик поспешно сдёрнул трубку, выслушал звонившего, не отвечая и не задавая вопросов, аккуратно вернул трубку на место. Уложив личное дело в сейф, захлопнул железную дверцу, с лязгом провернул ключ, закрывая сейф на замок. — Пойдёмте, — сказал кадровик, раскрывая перед посетителем дверь. Посетитель предупредительно посторонился. — После вас, — сухо сказал кадровик. Посетитель вышел в коридор. Следом вышел кадровик, хлопнув за собой дверью.

Кабинет начальника базы был светлым и просторным. Начальник вышел им навстречу и дружески улыбался. Кадровику он приветливо кивнул, а ему протянул руку для рукопожатия.

— Присаживайтесь, товарищи, — сказал начальник базы. Посетитель разместился на предложенном ему стуле, а кадровик скромно уселся у стены.

— Степан Александрович, — сказал начальник базы, — садитесь поближе. Кадровик отрицательно качнул головой.

— Ах, да, простите, — начальник базы смущённо потёр переносицу, — всё время забываю. Вам противопоказаны прямые солнечные лучи.

— А также ультрафиолет, — добавил посетитель. — Синдром Лонгвинова.

— Токсическая дермоплазия, — сказал кадровик.

— Редкий диагноз, — посетитель обернулся к кадровику. — С такой болезнью…

— Да, — сказал кадровик, — я там был. Посетитель уважительно приподнялся. Начальник базы мужественно насупил брови.

— Господин Данилов, — выдержав приличествующую моменту паузу, сказал начальник базы, обращаясь к посетителю, — я хочу предложить вам занятие, более соответствующее вашему опыту и квалификации, нежели то, на что бы вы могли рассчитывать.

— В лучшем случае, должность охранника на вахте. Исходя из заключения медицинской комиссии, — дополнил речь начальника базы кадровик. — Или дежурным в оружейку.

— Именно, — подтвердил слова кадровика начальник базы.

— Что же, — глухо произнёс Данилов, — пусть будет охранник.

— Экий вы… нетерпеливый, — начальник базы пристукнул костяшкой согнутого пальца. — Согласен на охранника! Подождите соглашаться, дослушайте, что я вам предложу.

— Хорошо, — сказал Данилов. — Предлагайте.

— Предлагаю, — продолжил начальник базы. — Что вам известно об учебно-тренировочном комплексе «Биармия»?

Оказалось, что практически ничего. — Великолепно! — воскликнул начальник базы, вытаскивая из шкафа огромный, обтянутый дерматином планшет. — Думаю, совместными усилиями мы восполним этот досадный пробел в вашем образовании. — Я, конечно, не оратор, — извинился он, расстилая перед Даниловым карту, — и не экскурсовод. Красиво говорить не умею. Поэтому заранее извиняюсь, если не смогу ответить на возможные вопросы. К нам обещался подъехать один человечек, рекрутер с комплекса, но он почему-то опаздывает. Так что я начну наш разговор и думаю, что в процессе беседы он подтянется и деятельно подключиться к нашей беседе. Что скажете, Андрей Максимилианович?

— Что тут скажешь? — Данилов сжал челюсти и поиграл желваками. — Рассказывайте.

Учебно-тренировочный комплекс «Биармия» занимал территорию общей площадью около двухсот пятидесяти квадратных километров. Воды, земли, леса и воздушного пространства. На карте он выглядел как неровный пятиугольник, наложенный на причудливой формы бледно-серое пятно, сильно напоминающее расплющенную между стеклянными пластинками аморфную амёбу.

— Учитывая техническую зону сдерживания, — начальник базы очертил пластиковым стилом границу серого предполья, — площадь комплекса составляет от пятисот семидесяти до шестьсот двадцати квадратных километров.

— Чуть больше, чуть меньше, — прокомментировал речь начальника базы кадровик, — не суть важно.

При этом значительную часть пятиугольника, примерно двести двадцать квадратных километров составлял полигон — по утверждению начальника базы — уникальное ландшафтное сооружение, позволяющее вести обучение курсантов в условиях, наиболее приближенных к реальным.

— Позвольте! — перебил его удивлённо-скептическим возгласом Данилов, — что значит «в условиях, наиболее приближенных к реальным»? Следует ли понимать это высказывание так, что практическое обучение кадетов происходит во враждебно-агрессивной среде, представляющей реальную опасность для учащихся, неопытных юнцов, пусть и сопровождаемых инструкторами? Отделённой от основного массива и защищённой зоной сдерживания, пусть и отлично укреплённой, но легко прорываемой при ураганном метаморфозе, который периодически, да случается. Осознают ли в таком случае уполномоченные на то лица всю степень личной ответственности за принимаемые ими решения?

— Я бы поостерёгся называть наших курсантов «неопытными юнцами». Мы практикуем весьма жёсткий, отчасти даже жестокий отбор среди желающих обучаться в нашем центре. Подавляющее число наших абитуриентов — дети патрульных. Базы, военные городки, неизбежное раннее взросление, отсутствие нормального детства, частые переезды. Большие города эти «неопытные юнцы» зачастую видели исключительно на экранах общей видеосети. Что до уполномоченных лиц, то смею вас уверить — педагогический коллектив центра состоит из абсолютно вменяемых и чрезвычайно ответственных сотрудников.

— Вот и опоздавший представитель возможного работодателя, — радостно отметил начальник базы.

— Разрешите представиться, — энергично сказал долгожданный представитель, — замдиректора по специальной подготовке Кирилл Тимофеев.

— Данилов, — кратко сказал Данилов. Кадровик скромно отмолчался.

— Относительно враждебно-агрессивной среды, — Кирилл Тимофеев навис над картой и наполеоновским жестом отчеркнул примерно две-трети от пятиугольника, — не настолько она и агрессивная, Андрей…

— Максимилианович, — немедля подсказал директор базы.

— Максимилианович, — повторил замдиректора по специальной подготовке, — хотя и достаточно враждебная. В этом и заключается уникальность полигона и революционность разработанной нами методики обучения.

Кирилл Тимофеев вопросительно посмотрел на Данилова. Данилов недоверчиво хмыкнул.

— Не верите, — сказал Тимофеев.

— Сомневаюсь, — ответил Данилов.

— Сомнение рождает предубеждение, — туманно подытожил Тимофеев. — Постараюсь вас переубедить.

— Ты уж постарайся, малец — ворчливо сказал кадровик, — я тебе не фокусник, людей из рукавов выдёргивать не научился.

— Что есть, то есть — опечалился Тимофеев.

Данилов вопросительно хмыкнул.

— Видите-ли, Андрей Максимилианович — грустно сказал Тимофеев, — нам позарез нужны такие профессионалы, как вы. К сожалению, профессионалы работать у нас отказываются. По разным причинам. Причём категорически.

— Профессионал. Какой из меня профессионал, — пробормотал Данилов, — обычный патрульный, один из многих.

— Не скромничайте, — немедленно откликнулся Тимофеев, — Серебряный Крест за храбрость, Чёрная медаль за ранение, Командорские кресты четырёх степеней, Большой Крест Командора с Мечами, Бриллиантами и Дубовыми листьями в золоте. Кавалеров Больших Крестов Командора, награждённых Дубовыми листьями в золоте…

— Всего сорок семь человек, — закончил за Тимофеева фразу Данилов. — Вместе со мной.

— Из них достигших сорока пяти лет, — подключился к разговору кадровик, — девять, вышедших в отставку — двадцать шесть, продолжающих службу — двенадцать.

— Из этих девяти — четверо подали прошение об отставке. — Осталось пятеро, — сказал Данилов.

— Пятеро, — подтвердил Тимофеев. — И какой я по счёту?

— Пятый, — сказал Тимофеев. — И последний.

Данилов вздохнул.

— Вы тоже отказываетесь? — без надежды в голосе спросил Тимофеев.

Данилов выдержал долгую томительную паузу и признался: — Не знаю.

— По крайней мере, честно, — разочарованно сказал Тимофеев.

— Потому что до сих пор, — продолжал Данилов, — я не знаю, что мне конкретно собираются предложить. Куда, зачем, и, главное, в качестве кого?

— И только-то?! — с облегчением вскричал Тимофеев, — а разве…