Земля и космос. От реальности к гипотезе - Страница 9

Самый большой из трех кратеров располагается около южного полюса Луны. Когда солнечные лучи освещают этот кратер, он становится особенно ярким. Кратер и его лучи явственно выделяются на окружающем фоне. Луна даже кажется апельсином с пупком, где пуп — это кратер. Наивным людям кратер может показаться северным полюсом, от которого отходят лучи-меридианы. Кратер — наиболее значительный объект на Луне, как на видимой ее стороне, так и на обратной.

Как вы думаете, какое название придумал для него Риччоли? Об этом легко догадаться в свете всего вышесказанного. Он назвал его Тихо.

Два других кратера, также внушительные по размерам, но меньшие, чем Тихо, получили имена Коперника и Кеплера. Но не будем жаловаться на то, что имена этих ученых получили меньшие объекты, — в конце концов, Риччоли простил им, что они были приверженцами системы центрального положения Солнца.

Около центра видимой части лунного диска находится еще одна группа из четырех кратеров, расположенных словно на углах ромба.

Самому большому из них Риччоли дал имя Клавдия Птолемея, астронома, систематизировавшего во II столетии н. э. работы греческих астрономов в книге, которой (одной из немногих) было суждено сохраниться. Почитавшие его греки называли Птолемея Megiste — Величайший, арабы присоединили к этому титулу определенный артикль арабского языка и получилось Альмагест. Вспомним, что Риччоли назвал свою книгу «Новый Альмагест».

К северо-востоку от кратера Птолемея, на противоположном конце ромба, располагается несколько меньший по размерам кратер, который Риччоли назвал Гиппарх. Гиппарх — самый великий из астрономов Древней Греции, его труды были утеряны, но, полагают, послужили основой, на которой Птолемей создал свою систему. Гиппарх был первым, кто подвел под теорию о центральном положении Земли во Вселенной приемлемую для того времени математическую базу, хотя названа она была Птолемеевой системой — в честь Птолемея, который обобщил астрономические знания своего времени. Птолемею на Луне достался и больший по размерам кратер. В науке господствует такая же несправедливость, как и в жизни.

Два других кратера получили названия в честь средневековых приверженцев взглядов Птолемея. Один из них получил имя Альбатегниус, что является латинизированной версией имени арабского астронома X века Аль-Баттани, самого великого из всех астрономов Средневековья.

Другой кратер, расположенный к северу от кратера Птолемея и даже как бы заползающий на него, получил имя кастильского монарха Альфонса X, известного также под именем Альфонс Мудрый. С точки зрения политики и военного дела это был монарх-неудачник, но прославился он своей ученостью, поддержкой учебных заведений, основанием школ и созданием кодекса законов.

Под его покровительством была написана первая история Испании, а евреи Толедо подготовили новый и особенно удачный перевод Ветхого Завета. Он писал стихи и составлял алхимические комментарии.

Его имя появилось на Луне потому, что он стал инициатором пересмотра планетарных таблиц — таблиц, по которым можно было определить положение планет в любой момент времени, как в настоящем, так и в будущем. (Это была прекрасная идея, но со временем таблицы все меньше и меньше соответствовали истинному положению вещей.) Таблицы были опубликованы в 1252 году, в день восшествия монарха на трон. Эти «Таблицы Альфонса» представляли собой лучшее, что было написано по астрономии в Средние века.

Риччоли, по всей видимости, колебался, стоит ли давать имя Альфонса столь большому кратеру. Было известно, что этот король-астроном сомневался в правильности Птолемеевой системы. Считалось, что во время утомительных математических вычислений, базировавшихся на теории о центральном положении Земли, Альфонс в досаде заявил, что, если бы Бог в свои семь дней творения спросил его мнение, он бы очень порекомендовал более простое устройство мира.

Тем астрономом древности, который, по всей видимости, оказал наибольшее влияние на установление современных взглядов, был живший в IV столетии до нашей эры Аристарх.

Именно он смог первым точно измерить расстояние до Луны; то же он пытался сделать и с Солнцем. Его метод измерений был совершенным по замыслу, но у Аристарха не было необходимых приборов, что не позволило греку сделать точные измерения. Определенное им расстояние до Солнца оказалось очень далеким от истины.

Аристарх был первым, кто выдвинул предположение, что планеты, в том числе и Земля, вращаются вокруг Солнца. Над его взглядами греки только от души посмеялись, и один философ (стоик Клеант) даже потребовал, чтобы Аристарха судили за неуважение к богам. Труды Аристарха до наших дней не дошли, поскольку мало кто из писцов взялся переписывать столь смехотворные теории. Мы знаем об Аристархе лишь благодаря насмешливым упоминаниям о нем других греческих философов.

Благодаря этим насмешкам о взглядах Аристарха узнали в Средние века. Похоже на то, что Коперник имел представление об идеях Аристарха, поскольку в одной своей рукописи он упомянул о них, хотя позднее он это место из осторожности зачеркнул.

Можно задать вопрос: почему мы говорим о системе Коперника, а не о системе Аристарха? В данном случае это не является несправедливостью — Коперник заслужил эту честь. Хотя у Аристарха возникла правильная идея, он не нашел математических соотношений, описывающих движение тел на основе центрального положения Солнца. Одной из причин, по которой греки пошли за Гиппархом и его системой с Землей в центре, было то, что Гиппарх подкрепил свою точку зрения необходимыми математическими расчетами.

Коперник стал первым, кто подвел математическую базу под гелиоцентрическую систему, и потому она по праву называется Коперниковой.

Риччоли оказался достаточно великодушен, чтобы дать одному из кратеров имя Аристарха, но и здесь сказались его предубеждения. Если Гиппарх и Птолемей получили большие, размещенные в центре кратеры, то Аристарху достался маленький, далеко на северо-западе.

Самый большой кратер, ясно видимый на обращенной к нам стороне Луны, был назван Клавий. Эта честь была оказана немецкому астроному, очень известному в свое время, но совершенно забытому в наши дни. Его главной заслугой в глазах Риччоли являлось, конечно, то, что он отрицал систему Коперника.

Риччоли использовал для обозначений кратеров не только имена астрономов. Он также давал им имена политиков и других выдающихся лиц, к которым чувствовал симпатию и которых, как он полагал, следовало прославить.

После Риччоли получили названия и другие кратеры, в честь разных выдающихся лиц. Теперь на поверхности Луны можно найти великое множество имен ученых, по большей части астрономов.

Таким образом, карта Луны превратилась в настоящий перечень (или, скорее, почетный список) астрономических достижений. Благодаря Риччоли и другим астрономам здесь можно найти немало философов древности. В дополнение к уже упомянутым в названиях кратеров присутствуют имена Анаксагора, Анаксимандра, Анаксимена, Архимеда, Аристотеля, Эратосфена, Евклида, Евдокса, Филолая, Посидония, Пифагора и Фалеса.

Все это произносится довольно трудно.

В этом «почетном списке» в названиях кратеров встречаются имена и некоторых арабских астрономов. Одним из них является Арзахель — живший в Испании мусульманский астроном. Его истинное имя было Ибн аз-Заркали. Я не уверен, что, когда пишу «Арзахель», это правильно.

Есть относительно недавно названные кратеры, с которыми тоже возникают некоторые проблемы. В XVIII веке жил французский ученый по имени Жан-Сильван Байи, который писал историю астрономии. Он участвовал во Французской революции и стал в 1789 году мэром Парижа. В то время французские политики нередко кончали дни на гильотине, и Байи не стал исключением. Его жизнь оборвалась в 1793 году.

В свое время в честь него был назван кратер, довольно большой, даже больший, чем Клавий, но расположенный столь далеко к краю, что его обнаружили, только когда к Луне полетели ракеты.