Земля белых облаков - Страница 5

– Вы не привыкли к дождливой погоде? – спросил лорд Теренс, вскакивая в седло. Слуга привел крепкую охотничью лошадь Силкхэма, пока тот приветствовал Джеральда Уордена. Лошадь гостя на вид казалась довольно бодрой, хотя этим утром ей пришлось преодолеть неблизкий путь из Кардиффа в Поуис. Конечно же, Джеральд взял ее напрокат, но наверняка из лучших конюшен города. Еще одна причина, почему его начали называть «овечьим бароном». Уорден явно происходил не из дворян, но производил впечатление богатого человека.

В ответ на вопрос лорда он засмеялся и так же ловко вскочил на своего гнедого красавца.

– Напротив, Силкхэм, напротив…

Лорд Теренс проглотил ставший в горле ком, однако решил не обижаться на гостя за это фамильярное обращение. Там, откуда приехал этот человек, милордов и миледи, вероятно, не водилось.

– У нас дождь идет примерно триста дней в году. Собственно говоря, погода в Кентербери очень похожа на здешнюю, во всяком случае летом. Зима мягкая, но и ее хватает, чтобы на овцах успела нарасти первоклассная шерсть. А густая трава! Ее у нас навалом, Силкхэм! Гектар за гектаром, куда ни глянь… Равнины Кентербери – это рай для овцевода.

В такое время года в Уэльсе тоже нельзя было пожаловаться на недостаток хорошей травы. Сочная зелень бархатным ковром покрывала холмы до самых гор. Дикие пони тоже радовались этому буйству и больше не спускались в долину, чтобы подкрепиться на выгонах Силкхэма. Его нестриженые овцы наедались вдоволь. Пребывая в прекрасном расположении духа, мужчины осмотрели отару овцематок, которых лорд держал недалеко от дома.

– Роскошные животные! – похвалил их Джеральд Уорден. – Крупнее, чем ромни-марш и шевиот. При этом они должны давать не менее качественную шерсть!

– Уэльская горная[2], – кивнул Силкхэм. – Зимой они какое-то время свободно бегают в горах. Так что им не страшны никакие холода. А где находится ваш хваленый овечий рай? Простите, но лорд Бейлиф сообщил мне только то, что вы приехали из-за океана.

Лорд Бейлиф был главой объединения овцеводов. Именно он свел Силкхэма с Уорденом. «Овечий барон», как он назвал его в своем письме, намеревался раздобыть пару племенных животных, чтобы облагородить собственное стадо овец, которых он разводил за океаном.

Уорден громко расхохотался.

– Да, это довольно размытое понятие! Дайте-ка угадаю… вы, вероятно, думали, что ваши овечки окажутся на Диком Западе и в скором времени будут продырявлены стрелами индейцев? В таком случае вам не о чем беспокоиться. Как бы там ни было, животные останутся на территории Британской империи. Мои владения расположены в Новой Зеландии, на Южном острове в районе Кентербери. Бескрайние пастбища! Похожи на здешние, только больше, Силкхэм, неизмеримо больше!

– Ну, у нас здесь тоже не какая-нибудь мелкая ферма, – ответил уязвленный лорд Теренс. Что себе возомнил этот выскочка! Отзываться о владениях Силкхэма так, словно это обычное мелкое поместье! – У меня около тридцати гектаров пастбищ.

Джеральд Уорден широко усмехнулся.

– Киворд-Стейшн охватывает около четырех сотен, – хвастливо заявил он. – Правда, там еще не все расчищено под пастбища, так что нам предстоит немного потрудиться. И все же это прекрасные угодья. А если ко всему этому еще и получить потомство от лучших племенных овец, однажды эти владения окажутся золотой жилой. Ромни-марш и шевиот, скрещенные с уэльской горной, – о, поверьте мне, за этим кроется будущее овцеводства!

Здесь Силкхэм не собирался спорить со своим гостем. Он был одним из самых успешных овцеводов Уэльса, если не всей Британии. Несомненно, животные из его стада улучшат любую популяцию. Тем временем лорд уже заметил первых представителей стада, которых он собирался предложить Уордену. Это были молодые, еще не ягнившиеся овцы. И в придачу к ним два молодых барана с прекрасной родословной.

Лорд Теренс свистом подозвал собак, которые сразу же бросились сгонять разбредшихся по огромному выгону овец в одну линию. Для этого они окружили животных на достаточно большом расстоянии и стали почти незаметно направлять их к мужчинам. В то же время собаки вовсе не заставляли стадо бежать. Как только животные начинали передвигаться в нужном направлении, они ложились на землю и в таком положении караулили, пока одна из овец не выбивалась из общего ряда. Как только это случалось, ближайшая собака тотчас же подгоняла ее обратно к стаду.

Джеральд Уорден восхищенно наблюдал за тем, насколько самостоятельно действовали собаки лорда.

– Невероятно. Что это за порода? Овчарки?

Силкхэм кивнул.

– Бордер-колли. У них это в крови, поэтому они практически не нуждаются в обучении. Хотя те, которых вы видите здесь, не показывают ничего выдающегося. Вам стоит посмотреть на Клео. Прекрасная собака! Выигрывает одно состязание за другим! – Лорд оглянулся. – А где же она? Собственно говоря, я планировал взять ее с собой. По крайней мере я пообещал это жене. Чтобы Гвинейра снова не… О нет!

Силкхэм продолжал озираться в поисках собаки, но вместо нее заметил лошадь с наездником, которая стремительно приближалась к ним со стороны особняка. При этом всадник и не думал объезжать выгоны по специальным дорожкам или хотя бы открывать ворота и проезжать через них. Крепкая гнедая перескакивала все ограждения, возникавшие на ее пути. Вскоре Уорден заметил небольшую черную тень, которая изо всех сил старалась не отставать от лошади и наездника. Местами она перепрыгивала через заборы, местами проскальзывала под ними. В итоге это размахивающее хвостом лохматое нечто обогнало всадника и, оказавшись перед осматриваемым стадом, сразу же возглавило троицу пастушьих собак. Казалось, овцы читают мысли новоприбывшей собаки. Как по команде они образовали цельную группу и послушно остановились перед мужчинами – и все это с предельным спокойствием. Затем овцы под присмотром трех прежних собак снова опустили головы в траву, в то время как маленькая черная бордер-колли бросилась к Силкхэму, надеясь получить от него похвалу. Ее добродушная морда сияла от радости. Однако собака почти не смотрела на мужчин. Ее взгляд то и дело задерживался на скакавшем рядом всаднике, лошадь которого постепенно перешла на шаг и остановилась точно за спинами мужчин.

– Доброе утро, папа! – сказал наездник звонким голоском. – Мы привели к тебе Клео. Я подумала, что она может тебе понадобиться.

Джеральд Уорден обернулся и уже собирался похвалить элегантный парфорс[3] юноши, но застыл с открытым ртом, когда заметил дамское седло, закрытую темно-серую амазонку и огненно-рыжую копну небрежно сколотых на затылке волос. Возможно, перед этим они были уложены в одну из тех причесок, которые подобало носить благовоспитанным девушкам, но, вероятно, наспех. В противном случае даже при такой бешеной скачке волосы всадницы не смогли бы настолько растрепаться.

Лорд Силкхэм смотрел на дочь с куда меньшим восхищением. При этом он не забыл представить ее своему гостю.

– Мистер Уорден, моя дочь Гвинейра. И ее собака Клеопатра, так называемая причина ее прибытия. Что ты здесь делаешь, Гвинейра? Если мне не изменяет память, твоя мать говорила о послеобеденном уроке французского…

Обычно лорд Теренс не следил за распорядком дня дочери, но мадам Фабиан, которая преподавала Гвинейре французский язык, страдала от сильной аллергии на собак. Поэтому леди Силкхэм всегда напоминала супругу, чтобы перед занятием он увел Клео куда-нибудь подальше, что на самом деле было не так уж легко. Собака ходила за хозяйкой по пятам, и отвлечь ее можно было лишь каким-нибудь особо интересным заданием.

Гвинейра грациозно пожала плечами. Осанка девушки была безупречной; в то же время она держалась в седле раскованно и уверенно, небрежно сжимая в руках поводья своей маленькой, но крепкой кобылы.

– Да, мы собирались заниматься. Но у бедной мадам случился ужасный приступ астмы. Нам пришлось уложить ее в постель, она не могла вымолвить и слова. И почему это снова с ней? Мама всегда так заботится, чтобы рядом не было ни одного животного…