Землепроходцы (СИ) - Страница 15

В самом центре бивуака, ярким, чужеродным пятном на фоне темного леса маячила оранжевая — китайская палатка, освещенная пламенем костра. Может она не очень хорошо защищала от непогоды, но благодаря своей хитроумной и вместе с тем простой конструкции ставилась и убиралась за считанные секунды и весила всего — ничего. Расставаться с этим материальным напоминанием о будущем Ляшкову совершенно не хотелось, вот и таскал ее с собой.

Ночь прошла на удивление тихо и безмятежно. Даже пернатая и четвероногая лесная живность, распуганная большим скоплением шумных, вонючих и весьма опасных существ, непонятно по какому праву возомнивших себя царями природы, куда-то попряталась. Что же касается двуногих обитателей здешних мест, с ними дела обстояли гораздо сложнее. Как раз они-то прятаться никуда не стали.

Индейцы появились утром, когда лесная тишина уже нарушилась пением играющего побудку горна, топотом множества ног, звоном оружия, голосами солдат, командами сержантов и офицеров. Отряд за отрядом они вываливали из лесной чащи, на левый берегу речушки, примерно в трехстах метрах от просыпающегося бивуака, перекрывая новороссам путь вперед. Тревожно зарокотал барабан, побросав недоеденный завтрак, заметались, бросившиеся к оружию, понукаемые командами своих командиров солдаты и ополченцы.

Отшвырнув в сторону, алюминиевую (еще один привет из будущего) миску с кашей Егор вскочил на ноги. От палатки уже со всех ног мчался к нему нагруженный оружием адъютант.

Вопреки ожиданиям, ирокезы атаковать не спешили. Они, не торопясь, "сообразили" подковообразное, развернутое вогнутой стороной к врагу построение и принялись чего-то выжидать. Ляшков, некоторое время с недоумением всматривался в неподвижные ряды раскрашенных боевой раскраской, защищенных деревянными доспехами и щитами индейских воинов. Судя по размерам "подковы" и глубине построения их было никак не меньше трех сотен. Учитывать, что какая-то их часть осталась охранять поселки, то если верить донесениям разведки, каюги выставили здесь почти всех своих бойцов. Значит все здесь и никаких неожиданностей вроде засады или обходного маневра, ждать не приходится. Тогда чего же они ждут?

За спиной под барабанный бой, уже выстроились стройные шеренги стрелков. Застывшая в полной готовности прислуга заряженного фальконета, с любопытством и недоверием косилась на то, как "безопасники", установили пару треног и укладывали на закрепленных на них направляющих, длинные, похожие на толстые стрелы снаряды. Не понимая причины столь пассивного поведения краснокожего воинства, и опасаясь подвоха, Егор отдал приказ ополченцам занять позиции в тылу своей маленькой армии и тщательно оберегать его от какой либо коварной выходки со стороны диких противников.

Между тем терпение ирокезов иссякло, по неподвижным рядам их воинов прокатилось волнение, но прежде чем они успели сделать хотя — бы один шаг, навстречу им, шипя рассерженными змеями и оставляя дымный след, устремились ракеты. Два огненных шара с грохотом распустились над головами индейских воинов прямо в центре их построения. Эффект от первого в Новом свете применения ракетного оружия был более психологическим чем практическим. Потери, понесенные каюгами в результате разрывов двух практически не несущих дополнительного поражающего элемента пороховых ракет, едва ли составили десяток — полтора убитых, раненых и контуженых, но вот вызванная ими паника была поистине разрушительной. В один момент грозное вражеское войско превратилось в толпу перепуганных дикарей. Одни в ужасе валились на землю закрывая головы руками, другие, толкаясь и давя друг дружку, бросились под защиту спасительного леса. Да что там говорить о несчастных туземцах, если даже среди новороссов действие нового оружия вызвало замешательство. Да и сам Ляшков, хотя и ожидал чего-то подобного, был слегка ошеломлен произведенным эффектом. Первым очнулся как ни странно Брюнер. Ругаясь на жуткой смеси русского и немецкого языков, он подскочил к оторопевшему бомбардиру, выхватил из его руки тлеющий пальник и ткнул им в затравочное отверстие фальконета. Пушчонка неуклюже подпрыгнула, и рявкнув, выплюнула облако порохового дыма и небольшой чугунный шар, через мгновения нашедший свои жертвы в окончательно потерявшей всякий порядок толпе неприятеля.

— Барабанщик, атаку! — заорал Егор, и выхватив из ножен клинок бросился вперед, благоразумно стараясь не перекрывать сектор обстрела топающим следом под неумолчным барабанный рокот и команды лейтенанта и сержантов гвардейцам. За ним размахивая мечом и вопя что-то воинственное, несся верный Мак-Грегор. Вот первая шеренга стрелков достигла берега речушки, остановилась, дала залп и расступилась, заряжая ружья и пропуская вперед следующий плутонг. Новый залп, и вот уже разрывая плотные облака порохового дыма, щетинящаяся жалами штыков, волна солдат хлынула на противоположный берег, окончательно довершая разгром деморализованного неприятеля.

Волна негромко плещет, разгоняемая широкой лопастью короткого весла, журчит за кормой, небольшие льдинки стучатся в берестяной борт. Тихо падают крупные снежинки, словно по волшебству исчезая в темных водах реки, тают, холодя кожу гребцов. Каноэ стремительно несется вниз по течению. Сергей с удовольствием набрал в грудь чистый, свежий воздух. Легкий морозец нисколько не мешает грести, наоборот слегка бодрит и освежает разгоряченное работой тело. Настроение замечательное, и есть от чего. Он возвращается домой, туда, где ждут друзья и самая красивая в мире девушка, от одного предвкушения встречи с которой сладко щемит сердце, горячее бурлит кровь в жилах, а губы сами растягиваются в глупой, бесшабашной улыбке. Хотелось петь и кричать о переполняющей радости, но лес не любит шума и суеты, поэтому парень сдержался, только покосился на своего молчаливого и невозмутимого спутника и сильнее налег на весло.

Вот, наконец, заканчивается, тянущийся по обоим берегам по-зимнему голый, присыпанный свежим снежком лес, уступая место обширным росчистям, занятым под огороды и пашни. Взору путников открывается частокол посада, за темной стеной которого прячутся срубы и белые крыши изб и крытых корьем вигвамов. Вьющийся над ними дымок, придавленный низкими серыми тучами, стелется над землей, приятно щекочет ноздри запахами, обещая скорый отдых и сытную трапезу в теплом уюте человеческого жилья. Проходит еще минут десять и нос челнока, ломая тоненький ледок заберегов, утыкается в берег у бревенчатого причала. Первым на сушу ловко выскочил Сатэ-Ок, слегка придержал посудину, пока из нее не выбрался Корнев. Затем путешественники одним сильным рывком вытянули лодчонку из воды и принялись выгружать из нее оружие и багаж. Последнего было совсем не много, пара свернутых в тюки оленьих шкур, служивших в дороге постелью и кровом, и больших, пошитых из того же материала торб. Сборы заняли не больше пяти минут. Оставив перевернутое кверху дном каноэ отдыхать среди десятка подобных ему берестяных челноков, наши путешественники шагнули под своды надвратной башни в гостеприимно распахнутые ворота Черновского острога.

Основанный на месте сожженной в результате набега враждебных мохауков крупной махгиканской деревни поселок, со временем превратился в небольшой город, немногим отличающийся от такого же находящегося где-нибудь в далекой, оставшейся за бескрайним океаном Московии, Рязанщине или Новгородчине. Такой же окруженный частоколом посад и на вершине холма едва виднеющиеся за бестолковым мельтешением снежных хлопьев рубленные, бревенчатые башни и стены кремля. Вот разве, что индейские вигвамы стоящие вперемешку с домами переселенцев вносят свой ничем неповторимый колорит в облик городка. Есть школа и больница, занимающие просторные избы пятистенки в центре, и две часовни, православная и католическая, в них святые отцы службы справляют, когда наездами здесь бывают. Наличествует даже почтовая станция с трактиром, новшество, вводимое с этого года во всех более или менее крупных поселениях Новороссии. А бывшая Черновка, ныне Черновский острог все же второй по размеру и численности населенный пункт в княжестве. Почти три тысячи жителей, две трети из которых, выходцы из Старого Света, остальные — махгикане, которые целыми родами откочевали под защиту крепостных стен, влившиеся и прочно смешавшиеся с пестрой и разноязыкой толпой колонистов. Хотя в большинстве своем индейцы продолжали жить прежним, родовым укладом, подчиняясь своим вождям и старейшинам. Стараниями святых отцов удалось обратить в христианство многих из принявших власть "белого вождя" туземцев, но грань, где закачивались старые языческие верования, и начинались новые, принесенные из-за океана, была очень тонкой. Нет, наивным детям природы, конечно, нравилась пышность и торжественность церковных служб. Новоявленные христиане с удовольствием посещали и католические мессы, и православные проповеди, но и свои собственные обычаи и верования забывать не собирались, по простоте душевной считая, что чем больше добрых богов и духов их защищает, тем полезней для здоровья и благосостояния. Кроме того к величайшему ужасу и негодованию святых отцов их свежеприобретенная паства решительно отказывалась понимать разницу между двумя религиозными течениями. Сегодня, внимательно выслушав католическую латынь отца Бонифатия, завтра, те же самые прихожане, ничуть не смутившись, отправлялись столь же прилежно внимать старославянским речам православного священника. И ничего нельзя было с этим поделать, не прогонять же их из храма. Вот как прикажете им объяснить, почему, если Бог у белых людей один, молятся они ему по-разному? Любые уверения каждого из пастырей в том, что именно его способ богослужения является единственно верным и правильным, а все остальное суть ересь и кощунство, вносили еще большую сумятицу в совершенно нецивилизованные головы несчастных аборигенов.