Зельевары (СИ) - Страница 8

Гарри несколько секунд ошеломленно смотрел ему вслед, потом его внимание привлекло что-то на комоде. Он встал, цепляясь за стену, подошел поближе и дотронулся до забытого Люциусом кольца.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Мы правда не знали, что делать, Гарри, — всхлипнула Джинни. Она сидела в кресле, поджав под себя ноги и изо всех сил натягивая на колени и так уже безобразно растянувшийся желтый свитер. Рон устроился на полу, прислонившись затылком к комоду. Гермионы не было — она на несколько дней уехала из города, и, видимо, сова до нее еще не успела долететь.

— Кингсли пригласил самых лучших целителей со всей Европы и даже из Америки, специалистов по проклятьям, зельеваров, — продолжала Джинни. — Рон подслушал разговор Доу с Кингсли. Тот сказал, что все они пришли к одному выводу — у тебя магическое истощение, а магическое истощение — это однозначно никаких шансов.

— Он так и сказал: «Я никогда не слышал о чуде, которое могло бы спасти волшебника с магическим истощением. Готов поручиться своей репутацией, что для мистера Поттера, как это ни прискорбно, больше ничего нельзя сделать. Он все равно что мертв. Вы можете сколько угодно поддерживать его тело зельями, министр, но рано или поздно вам придется посмотреть правде в глаза». Брр! До сих пор не верю, что вижу тебя живым, приятель! Кажется, что это сон.

Гарри с горечью фыркнул:

— Не многовато ли снов?

Он все еще чувствовал себя очень слабым. Недавний осмотр отнял остатки сил, и ему ужасно хотелось остаться одному. А еще — чтобы сном оказалось именно это, то, что происходило сейчас.

— Так как Малфой оказался здесь, я не понял? — спросил он, поплотнее закутываясь в одеяло.

Рон потянулся к вазе с засахаренными фруктами, которая стояла на столике у кровати.

— Ты его звал во сне, — пояснил он с набитым ртом. — Мы как услышали, что Доу сказал, решили покараулить — мало ли, вдруг тебя и вправду зельями перестанут поить? Ну, в первую ночь я сидел, а на вторую Джинни осталась.

Рон оглянулся на сестру.

— Сначала все было тихо, я задремала, а потом проснулась от твоего истошного крика: «Люциус! Люциус! Люциус!», — Джинни вздохнула. — Мы сначала обрадовались, что ты видишь сны, но Доу сказал, что это еще ничего не значит. Потому что магическое истощение наступает, когда волшебник теряет смысл жизни, а сны его не вернут. В снах он может видеть только то, что переживал в прошлом, то есть именно то, что привело к истощению. Для того чтобы смысл жизни появился, нужно переосмыслить пережитое, а это можно сделать только проснувшись. Короче, замкнутый круг. Ну и, — она опустила голову, вновь растягивая свитер, — мы сидели, обсуждали это, и тут…

— Вообще-то изначально это была моя идея, приятель, — сказал Рон. — Я подумал — вдруг это не никакое не истощение, а проклятье, которое наложил Малфой, и ты пытаешься дать нам знать… — Он усмехнулся: — Так что, когда он здесь появился, первое, что я сделал — расквасил ему рожу. Два таких хороших, мощных фингала поставил — по одному на каждый глаз. И знаешь, хоть он тебя и вылечил, я не жалею об этом.

— Он меня вылечил, — пробормотал Гарри. Он по-прежнему ничего не понимал.

— Выходит, что так, — пожал плечами Рон. И широко улыбнулся: — До сих пор не верится.

Джинни тоже улыбнулась и вытерла последние слезы тыльной стороной ладони.

— Но как он вообще это сделал? Он же не целитель! — Гарри с недоумением обвел взглядом лица друзей.

— Про это нам ничего неизвестно, — сказала Джинни. — С Малфоем договаривался Кингсли, и нас не то чтобы часто сюда пускали. По правде говоря, нас начали пускать сюда вообще только тогда, когда Малфой уже должен был уйти.

— Куда уйти? — растерянно заморгал Гарри. Он всё сильнее запутывался.

— В змеиное логово свое, конечно, куда же еще, — хмыкнул Рон. — Уж не думаешь ли ты, что он лечил тебя просто так? Конечно, он выторговал себе освобождение и поставил условие, что нас в этот месяц здесь не будет. Я даже удивился, когда он решил остаться, думал и дня лишнего не пробудет, а он три недели проторчал. Так и сидел все время в кресле рядом с тобой. Даже не выходил, когда мы приходили.

— То есть, если я правильно понял, Малфой с Кингсли договаривались, что Малфой проведет здесь, в доме, какое-то определенное время и все это время будет как-то меня лечить? — уточнил Гарри и потянулся за палочкой, чтобы наложить согревающие чары. Его знобило.

— Месяц или около того, — сказала Джинни. — С начала июня.

— Слушай, друг, это надо с Кингсли поговорить, он тебе наверняка все расскажет, не то что нам.

Гарри кивнул, прикрывая уставшие глаза. Тотчас же под веками будто полыхнуло, и как наяву перед его внутренним взором встал дом, освещенный мягким зеленоватым светом.

Месяц. А когда срок истек, Люциус не ушел. И все же это ничего не значит.

Мерлин, неужели он ищет оправдания этому мерзавцу? Похоже, что так.

Он почувствовал, как Джинни обнимает его, прижимает к себе.

— Все будет хорошо, Гарри, — твердо сказала она. — Все будет хорошо.

Гарри, в отличие от нее, не был в этом уверен, но он так устал, что сделал то, что хотелось больше всего — провалился в сон.

========== Глава 8 ==========

- А как ты думаешь, что я мог подумать? – Кингсли пожал плечами и откупорил очередную бутылку пива, стоявшую на маленьком столике перед камином. – Разумеется, что Малфой успел подсуетиться и наложить на тебя проклятие, пока ты был на поляне или бегал по Большому залу. И сейчас продолжаю так думать, кстати. Иначе с чего б он тебе помог?

Гарри алкоголь во время лечения не полагался, поэтому он просто залез в кресло с ногами и спрятался под плед: от слабости его все время знобило.

- У него вроде палочки не было? – заметил он.

- Знаешь, Гарри, ты, конечно, сильный и сообразительный волшебник для своих лет, но ни ты, ни даже ваша Гермиона и понятия не имеете, на что способны опытные темные маги. Этого даже лучшие бойцы Аврората порой не представляют. - Кингсли осклабился и покрутил серьгу в ухе. – Пока не столкнешься с этим на практике, просто не можешь этого понять.

- Угу, «темные искусства – многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними – все равно, что сражаться с многоголовым чудовищем…» - процитировал он, вспомнив картинки, развешанные по стенам класса Защиты. И ответил на немой вопрос: - Тронная речь Снейпа.

Кингсли медленно кивнул:

- Жаль, что так получилось с Северусом. Мне-то он всегда казался подходящим парнем.

- А мне – нет, - отрезал Гарри. Обсуждать еще и это было невыносимо. Да и бессмысленно.

Кингсли, кажется, понял и перевел тему на Аврорат.

––––––––––––

Только на четвертый день Гарри смог остаться один. Он еще не слишком крепко стоял на ногах, и встречи с друзьями его совершенно вымотали. Особенно с Джинни. Та приходила каждый день и сидела допоздна, а он думал только о том, как бы решиться порвать с ней. Какой из него к боггарту жених, если он до сих пор не может отделаться от мыслей о Малфое? Люциусе…

Кольцо – змейка, обвивающая изумруд, - так и лежало у Гарри под подушкой, и он был уверен, что Люциус не собирается заходить за ним.

В библиотеке на полу, на полках, креслах и светильниках – повсюду – лежали горы пыли. В отличие от сна, в котором Гарри привел в порядок большую часть дома, в реальности это никому и в голову не пришло. Рон стажировался в аврорате, Гермиона проводила все время с родителями, которые до сих пор не оправились от шока после возвращения из Австралии. Джинни помогала матери, тяжело болевшей после смерти Фреда… Да и к чему было убираться, если его почти похоронили?

Неудивительно, что при таких прогнозах они схватились за единственную ниточку - имя Малфоя. Гарри помнил этот момент из сна: он ходил по спальне и повторял имя «Люциус», просто потому, что было забавно, как человека могут так назвать. Это случилось дня через два или три дня после истории с «учебником» в библиотеке, когда они с Люциусом уже работали над зельем.