Зелёный мозг - Страница 14

Маккай принял вызов с далекого расстояния, когда стоял у обочины грязной дороги, километрах в трех от скалы. Он прошел это расстояние пешком со все возрастающим раздражением по поводу этого странного окружения. Город, как он скоро обнаружил, был миражом, висящим над пыльной равниной с высокой травой и низкорослыми колючими кустарниками.

На равнине было почти так же жарко, как и в бичболе Калебанца.

До сих пор единственными живыми существами, которые он встретил, были видимые издали рыжеватые животные и бесчисленные насекомые — прыгающие, ползающие, летающие. Дорога имела две параллельные колеи и была ржаво-красного цвета заброшенного железа. Казалось, что она исходит из отдаленной линии синих гор справа от него, спускаясь прямо через равнину к потемневшему от жары горизонту слева от него. На дороге не было прохожих, за исключением одного его, и даже ни одного облака пыли, позволяющего заметить где-то скрытое передвижение.

Маккай был почти рад почувствовать, как его охватывает сниггертранс.

— Это Тулук, — сказал вызывающий. — Мне сказали связаться с вами, как только получу данные для сообщения. Надеюсь, что вторгся к вам в удобный момент.

Маккай, который, как идущий в поход, питал уважение к компетентности Тулука, сказал:

— Давайте приступим.

— По поводу руки не так много, — сказал Тулук. — Конечно, это Паленки. Мы можем идентифицировать первоначального владельца, если когда-либо получим его. Было, по крайней мере, одно предыдущее восстановление этого члена. По виду это похоже на отсечение мечом.

— Что относительно отметок фелюма?

— Мы еще проверяем.

— Кнут?

— Это совсем другое дело. Он из настоящей кожи быка.

— Настоящей?

— В этом нет сомнения. Мы можем идентифицировать первого владельца шкуры, хотя я сомневаюсь, что он может разгуливать где-то в округе.

— У вас мрачное чувство юмора. Что еще?

— Кнут — тоже анахронизм. Кнут для быка, в стиле древней Земли. Мы получили оригинал ИД по компьютеру и отнесли к эксперту музея для подтверждения. Он полагал, что конструкция немного груба, но достаточно близка, чтобы оставить мало сомнений в том, что это копия настоящего оригинала. Сравнительно недавно изготовлен.

— Где они могли взять оригинал, с которого можно снимать копию?

— Мы это проверяем, и это может оказаться ключом. Такие вещи не слишком обычны в обиходе.

— Недавно изготовлен, — сказал Маккай. — Вы уверены?

— Животное, с которого снята шкура, было убито около двух стандартных лет назад. Внутриклеточное строение все еще реактивно на катализ.

— Два года. Где бы они могли взять настоящего быка?

— Это сужает круг. В округе есть несколько для натуральных съемок в различных развлекательных средствах и подобного рода целях. Несколько отсталых планет, где у них нет технологии для изготовления искусственного мяса, все еще выращивают скот для пищи.

— Чем глубже мы копаем это дело, тем оно становится все более запутанней, — сказал Маккай.

— Вот, пока что все. Да, на кнуте есть пыль закваски.

— Закваски! Так вот откуда этот запах дрожжей.

— Да, и он все еще довольно сильный.

— Что они могли бы делать с таким быстро портящимся порошком? — спросил Маккай. — Конечно, нет признаков запоминающего устройства — но это не имеет значения.

— Это, конечно, только предположение, — сказал Тулук, — но они могли бы использовать надписи с закваской, которыми делают рисунки на Паленки.

— А почему бы нет?

— Может быть, чтобы придать ими ложный феллюм?

— Вероятно.

— Если вы чувствовали закваску после того, как кнут просунулся внутрь, должно было вокруг остаться хоть немного. Вы думали об этом?

— Комната была не достаточно большая, и там было жарко.

— Правильно, жара могла бы объяснить это. Сожалею, но больше у нас для вас ничего нет.

— Это все?

— Ну, может быть, не так много от этого пользы, но кнут хранился в висячем положении, опираясь на тонкую стальную пластинку.

— Сталь? Вы уверены?

— Уверен.

— Кто еще до сих пор пользуется сталью?

— Не такая уж это и редкая вещь на новых планетах. Р и Р даже изготовляют ее, чтобы строить.

— Дико.

— Чего только не бывает!

— Знаете, — сказал Маккай, — мы ищем отсталую планету, а мне кажется, что именно на ней и нахожусь.

— А где вы?

— Вы не знаете?

Маккай объяснил предисторию.

— Иногда у вас, полевых агентов, встречаются ужасные случаи, — сказал Тулук.

— Не тот ли это случай?

— У вас монитор. Я мог бы попросить этого Тапризиота установить ваше местонахождение. Хотите использовать статью, связанную с монитором?

— Знаете, ведь эта статья предполагает открытую планету, — сказал Маккай. — Я не думаю, что это достаточно чрезвычайная ситуация, чтобы я рисковал оставить нас банкротами. Давайте посмотрим, может быть, я смогу установить это место сначала каким-нибудь другим путем.

— Тогда чем бы я мог вам помочь?

— Вызовите Фурунео. Скажите ему, чтобы он дал мне еще шесть часов, затем пусть Калебанец доставит меня назад.

— Доставить вас, правильно. Сайнер сказал, что вы где-то, где нет двери глаза С. Он может доставить вас в любое место?

— Думаю, что так.

— Я сразу же вызову Фурунео.

Маккай шел уже почти два часа, когда увидел дым. Тонкая спираль его стояла в воздухе на фоне далеких гор.

Во время этого перехода Маккаю показалось, что он очутился в таком месте, где можно умереть от жажды и голода прежде, чем ноги принесут его в безопасное общество цивилизованных собратьев. На него напало настроение самообвинения, уже не первый раз он осознавал, что какой-то случай в механизме, который он принимал как само собой разумеющийся, может оказаться фатальным.

Ну а механизм его собственного мозга? Он проклинал себя за то, что воспользовался системой глаза С Калебанца таким способом, когда знал о ненадежности коммуникации с этим существом.

Ходьба.

Вы никогда не думали, что пешком можно добраться до безопасности?

Маккай ощущал дьявольскую ошибку в отношении сенса к механизмам. Опора на такие силы ставит ваши собственные мышцы в невыгодное положение во вселенной, где вы могли бы полагаться на эти мышцы в любой момент.

Такой, как сейчас.

Казалось, что он уже приближается поближе к дыму, хотя горы казались такими же далекими, как и прежде.

Ходьба.

Изо всех этих тупых чертовских пиковых положений. Ну почему эта Абнетт выбрала место, подобное этому, чтобы начать эту затею с вывертами? Если это, конечно, то место, где она начиналась. Если Калебанец не сделал еще одной ошибки в коммуникации.

Если любовь могла бы найти путь. Ну что же общего может иметь любовь со всем этим?

Маккай тащился вперед, жалел, что не взял хоть немного воды. Сначала жара на бичболе, теперь эта. В горле у него было так, как будто он развел там костер. Пыль, поднимаемая ногами, лишь добавляла неприятностей. Каждый шаг поднимал вверх облако бледной красноты с узкой дороги. Пыль забила горло и нос. На вкус она отдавала плесенью.

Он похлопал набор инструментов в кармане куртки. Чейген мог бы прожечь тонкую дыру в этой иссушенной земле, мог бы даже добраться до воды. Но как бы он смог поднять эту воду в свою исстрадавшуюся глотку?

Вокруг масса насекомых. Они жужжали и летали кругом, ползали на краю дороги, пытались временами взлететь на его обнаженную кожу. Наконец, он взял стимулятор из набора и понес его, как веер, установив на среднюю мощность. Он очистил воздух вокруг его лица. Когда приближалась туча насекомых, то капли его попадали на зудящих и снующих насекомых, оглушенно падавших позади Маккая.

Он вдруг осознал, что слышит звук — низкий, неясный, отдающийся. Как будто по чему-то били. Что-то полое и резонирующее. Звук исходил откуда-то издали, где стоял в воздухе дым.

«Это могло быть и естественное явление,» — сказал себе Маккай. Могли быть дикие животные. Дым мог быть естественным огнем. Но на всякий случай он вынул из набора чейген и положил его в боковой карман, откуда мог бы достать его быстрее.