Зеленая улица - Страница 11

Софья Романовна. Вот и хорошо. А я

буду носить. Оригинально!

Кондратьев (сдаваясь). Ну, носи, если

хочешь...

Софья Романовна. Спасибо, милый...

Смотри, Андрюша, пруд-то, я говорю, красивый

какой. Только мертвый он.

Кондратьев. Мертвый?

Софья Романовна. Мертвый. Вот если

бы птицу водоплавающую туда напустить.

Кондратьев. Птицу? Какую птицу?

Софья Романовна. Угу, птицу. Лебедей,

например...

Кондратьев (испуган). Лебедей?!

Софья Романовна. Угу, лебедей.

(Мечтательно.) О, вот пруд бы и ожил!

Кондратьев. Что ты, Соня, милая...

Откуда же я возьму лебедей?

СофьяРомановна. А ты, Андрюша,

попроси в зоопарке.

Кондратьев. В зоопарке? Да что ты, Со-

нечка, дорогая моя?! Кто же мне даст

лебедей в зоопарке? Чего доброго, они и улететь

могут.

Софья Романовна. А мы им крылья

подрежем, они и не улетят. И еще... Я давно

собиралась сказать... (Открывает дверь в

комнаты.) Скучно у нас в спальне. Я хочу северное

сияние.

Кондратьев. К-к-какое си-яни-е?

Софья Романовна. Северное сияние.

Отделать бы эту комнату под северное сияние.

О, какая прелесть была бы...

Кондратьев. Лебедей, сияние... Ничего не

понимаю!

Софья Романовна. Надо же создавать

уют.

Кондратьев. Ах, уют! Нет, спасибо!

Хватит! С меня хватит. Я и без лебедей, кажется,

поплачусь за уют твой. Выгонят в три шеи, вот

тогда тебе будет сияние.

Софья Романовна (долго, заразительно

хохочет). А ведь правильно сделают.

(Хохочет.)

Кондратьев. Сейчас-то еще не выгонят —

не за что. Я у государства ничего не взял. Я

потратил на тебя всю премию. Больше у меня

ничего нет. И никаких чтоб лебедей! Ясно?

Софья Романовна. Снимут тебя, Аид-

рей, не за то, что у государства не брал, а за то,

что государству не дал того, что мог дать.

Кондратьев. Не понимаю...

Вошла Л е на.

Софья Романовна. Идет тебе

генеральский мундир, ничего не скажешь. Да, боюсь, не

пришлось бы... как говорят у вас

проштрафившиеся командиры, «уйти с «железки» родной на

«гражданку». (Хохочет.)

Кондратьев. Странный разговор какой-

то...

Софья Романовна. Разговора, Андрей,

еще не было. Садись. (Усаживает Кондратьева

на диван, садится рядом.) Разговор только

начинается. Леночка, если можешь, останься. Очень

нужно, поможешь нам... Как ты думаешь,

Андрей, не лучше ли нам перебраться в свою старую

квартиру? (Улыбается.)

Кондратьев. В какую квартиру?

Софья Романовна. Которая рядом с

депо.

Кондратьев. Знаешь что? Я уже устал

от твоих неуместных шуток.

Софья Романовна. Я не шучу, Андрю-

ша.

Кондратьев. Странная фантазия...

(Смеется.) Ну, а... а здесь что будет?

Софья Романовна. А здесь? Что же

будет здесь? Да, здесь будет дом отдыха

поездных машинистов.

Кондратьев. Не понимаю... Hv, ну,

дальше?

Софья Романовна. Дальше? Дальше,

я думаю, так... Что же дальше?.. Вот как дальше.

Поедешь к министру и скажешь: «Освободите —

не справился. Назначьте меня снова в депо и

не начальником, может быть, а просто

мастером».

Кондратьев. Что?.. (Сорвался с дивана,

мечется из угла в угол.) Что за фарс?..

Разыгрываешь, как мальчишку... Лену бы

постыдилась... Ты слышишь, Лена?

Софья Романовна. Нет, Андрюша, это

не фарс. Более искреннего и дружеского совета

я тебе никогда еще не давала. Если и впредь ты

так. будешь хозяйничать на дороге, то ты,

действительно, поедешь сам и скажешь: «Я не тот

Кондратьев, который гремел на всю страну как

талантливый инженер-хозяйственник». Поедешь

и скажешь: «Я стал службистом. И потом... жены

эти, чорт бы их побрал, этих жен!.. Словом, я

обмяк. Жена в уют втянула... Пруд... Лебеди...

Этак, упаси бог, я и у государства скоро тащить

начну...»

Кондратьев. (Лене). Что она говорлт?

Лена. Она говорит правду, папа.

Кондратьев. Как?.. И ты, Лена?.. Ты

думаешь плохо обо мне?

Лена. Думаю плохо, папа.

Кондратьев. Понятно!.. Все понятно!.. А

я-то, я-то, дурак, вообразил, что моя дочь —

человек новой породы!.. Моя дочь, мой ребенок!..

Спасибо, дочь. Я вознагражден сполна...

Софья Романовна. Ты говоришь

глупости, Андрей.

Кондратьев. Глупости? Нет, не глупости.

Я забраковал ее и алешкин проект, наказал

Алешку за хамство и вот — отец плох!

Лена. Отец-то, папа, хорош, а вот начальник

дороги — плох. Не в одном проекте суть дела,

хотя, конечно, и в нем. Проект не ты

забраковал. Забраковал его Крутилин. И я буду

бороться с тобой и с Крутилиным за этот проект, чего

бы мне это ни стоило. Я еще не знаю, как

бороться, но буду бороться. И может быть, нам

действительно лучше перебраться на старенькую

квартиру. Потому что и на тебя и на Соню эта

благодать действует дурно. (Вышла.)

Шум мотора, хлопнула дверца.

Входит К р е м н е в.

Кондратьев. Так... так... (Кремневу.) Что

ты говоришь?

К р е м н е в. Я ничего не говорю. Здравствуй,

Андрей Ефремович.

Кондратьев. А, здравствуй... А мы тут

самокритикой занимаемся... Да...

К р е м н е в (здороваясь с Софьей

Романовной). Полезное занятие.

Кондратьев (пытаясь шутить). Да,

движущая сила общественного развития на данном

этапе.

К р е м н е в. Да, движущая сила. Меня тоже

сегодня с песочком пробрали.

Кондратьев. Тихвинская сдуру тебя

приплела. Я нагоняй сделал. Не придавай

значения.

К р е м н е в. Обязательно придам. Зачем звал,

Андрей Ефремович?

Кондратьев. Почему Сибирякову не

вручили приказ?

Софья Романовна. Я покину вас.

(Иронически.) Андрюша, про лебедей не забудь.

(Вышла.)

Кондратьев. Ты приказ задержал?

К р е м н е в. Я.

Кондратьев. Это по какому уставу парт-

оргузла контролирует действия начальника

дороги?

К р е м н е в. По-товарищески, Андрей, хочу

сказать: серьезная ошибка приказ твой.

Кондратьев. Сегодня же объявить приказ

Сибирякову. Под расписку объявить.

Пауза.

Не затем искал тебя. Утром с министром

разговаривал. Хватит, Илья, руководить «в общем

и целом». Садись-ка в кресло начальника депо.

Командуй. И мне приятно. Дружбу с поездных

машинистов начали. Я уже вот... генерал, как

никак. А голова твоя моей не хуже. Садись, брат,

в начальническое кресло.

К р е м н е в. Не выйдет.

Кондратьев. Выйдет. Министр согласен.

К р е м н е в. Министр согласен, а я не

согласен. Куда мне в кресло, — ни к чему. Нет, я уж

лучше буду сидеть на своем стуле.

Кондратьев. Почему?

К р е м н е в. Удобнее. С этого стула бороться

с тобой удобнее.

Кондратьев. Вот как! А с чего бы это?

К р е м н е в. Ты, Андрей, можешь стать

опасным человеком для дороги.

Кондратьев. Могу или уже стал?

К р е м н е в. Становишься.

Кондратьев. А не кажется тебе, Илья,

что кто-то из нас объелся белены?

К р е м н е в. Кажется. Я не шучу, Андрей, ты

начал злоупотреблять доверием.

Кондратьев. Ошалел совсем!.. А, понял!

(Раскинул широко руки.) Особняк тебе не

нравится. А я при чем? Я просил особняк?

К'ремнев. Особняк мне нравится.

Кондратьев. В чем же дело?

К ре м н е в. Особняк, говорю, нравится, а вот

жилец его не нравится.

Кондратьев (тряхнул Кремнева за плечи,

смотрит на него в упор). Значит,

подозреваешь?..

К р е м н е в (спокойно с плеч снял руки

Кондратьева). Ты не злись, Андрей... Ну, чего ты

на меня так вызверился?