Зеленая трава Дзен. Одинокая кукушка - Страница 64

Но он старый, он все больше дряхлеет. С моей точки зрения, если что-то написано в книге, это еще не значит, что это правильно. Критерий правильности книжных утверждений лежит в их человеколюбии.

Индуистские книги утверждают, что женщин надо ставить на одну доску с животными. Великий индуистский святой Тулсидас утверждает, что каждую женщину надо бить, по крайней мере, один раз в неделю. Это мнение не становится правдой только потому, что его изрек Тулсидас. Подобное утверждение показывает только тупость этого человека, его бесчеловечность, и его книгу надо просто сжечь. По крайней мере, все женщины Индии должны тотчас же сжигать его книги, стоит им найти их. Тулсидас исповедует мужской шовинизм.

С моей точки зрения, не предубежден тот, кто не является частью какой-либо религии. Все должно быть чистым, нигде не должно быть политики. А Шанкарачарья занимается именно политикой. Противостоя ему, другой индуистский саньясин Свами Агнивеш занимается тем же. Политика - это игра. Люди относятся к ней как к футболу. У них разные интересы. Агнивеш против Шанкарачарьи. Я против их обоих, поскольку они два полюса одной политики.

Шанкарачарья не хочет, чтобы индуистские неприкасаемые входили в Нат Двару, храм в Раджастане. А Агнивеш полон решимости собрать толпу неприкасаемых и силой ворваться в этот храм, в который никогда в истории не позволялось зайти ни одному неприкасаемому. Агнивеш пытается привести туда неприкасаемых не из сильного к ним сострадания. А Шанкарачарья убежден, что им нельзя входить в этот храм, и он сделает все, чтобы помешать им войти, потому что они испортят чистоту храма.

Неприкасаемым надо понять простую вещь: индуисты в течении веков входили в этот храм - что он получили, кроме бедности, рабства и голода? Что получат неприкасаемые, если войдут в это Нат Двару без приглашения, отвергнутыми?

Если они послушают непредвзятое мнение, они просто плюнут на этот храм, в который в течение веков никогда не разрешали войти их предкам. Они сами должны отказаться от него. Даже если Шанкарачарья поклонится им и попросит их войти в Нат Двару, они не должны входить в такое отвратительное место, где к ним относятся так жестоко и бесчеловечно.

Но бедные неприкасаемые не могут понять тот простой факт, что их мучают десять тысяч лет, и несмотря на это, они продолжают считать себя индуистами. Вы не индуисты! Индуисты сами отвергли вас. Вам нельзя входить в их храмы, вам нельзя читать их священные книги. С какой стати они утверждают, что вы индуисты? Они сжигают ваши деревни, они сжигают заживо тысячи людей, стариков и детей. Они оставляют в живых только девушек, чтобы насиловать их, и это происходит в течение многих столетий.

Неприкасаемым надо отвергнуть Агнивеша и сказать ему: «Ступай, прыгни в океан. Не приставай к нам, мы не индуисты». Скажите и Шанкарачарье: «Зачем ты попусту суетишься? Кто хочет посещать твой храм? Нам начхать на твой храм!»

Неприкасаемым надо объявить, что они независимы от индуизма. Они представляют собой такую мощь, что изменят весь характер индийской политики. Они составляют четвертую часть всех индуистов, и четвертая часть власти должна принадлежать им.

Даже Махатма Ганди обманул их. До того, как Индия обрела независимость, он утверждал, что первым президентом должна стать девушка-неприкасаемая. Он предлагал два пункта: больше уважать женщин и неприкасаемых. Когда страна получила независимость, он напрочь забыл об этом. Снова всем стали заправлять брамины, они построили династии. Они называют это демократией.

Как индивидуальность, я не принадлежу ни к одной партии или религии. Я не политик, и я не религиозный человек в обычном смысле, поскольку я не индуист, не мусульманин и не христианин. Я не чувствую, что должен принадлежать к какой-либо организации. Я самодостаточен. И все мое учение состоит в том, что вам не нужно принадлежать ни одной организации. Достаточно и вас самих. Ваша слава должна быть независимой.

Женщины тоже должны прийти к решению о том, что они не будут голосовать за мужчин. Половина страны принадлежит женщинам - половина парламента должна принадлежать им. Они должны потребовать отдельное голосование, просто женщинам не надо голосовать за мужчин ни от одной партии.

Это вопрос не партии, а долгого рабства, которое мужчины навязали женщинам. Все женщины должны бороться против этого рабства.

В Индии неприкасаемые и женщины - это люди, которых сильнее всех давят, оскорбляют и унижают. Если они объединятся, наша страна будет принадлежать им. Забудьте вы обо всех этих Шанкарачарьях и им подобным. Действительность в том, что страна не получила свободу. Британия ушла, но рабство осталось. Что же это за духовность такая, если она не разрешает людям посещать храмы?

Я принимаю вызов Шанкарачарьи, но, если уж он бросается вызовами, то пусть принимает мои условия. Он должен приехать сюда, потому что я никуда не езжу. Поскольку здесь собрались люди со всего света, мы будем говорить по-английски. Не подойдет никакой испорченный санскрит. Нам предстоит веселое представление, мы все здорово повеселимся, но это престарелый болван должен приехать сюда - вот первое условие.

Второе - это то, что язык, на котором будет проходить наша дискуссия, будет международным, то есть английским.

В-третьих, когда он со всей своей компанией войдет в ворота, у них должны быть свидетельства о том, что у них нет СПИДа. Без таких свидетельств они не могут приехать в лагерь. Это единственный в мире лагерь, свободный от СПИДа.

Если он желает соблюсти эти условия, его радушно примут. Мы действительно по-настоящему повеселимся.

А теперь приступим к рассказу Маниши:

Сначала Сеппо навестил Енкана, потом он три раза навестил Тосю, а потом девять раз Тозана, но все без результата.

...Потому что Саппо был великим ученым, а все эти люди были людьми реальности, а не знаний. Поэтому, несмотря на то, что он чувствовал их правду... он не мог решить, что же это. Ему она была неизвестна, иначе к чему бы ему ходить сначала к Енкану, потом три раза к Тосю и девять раз к Тозану, но так и не прийти к решению о чем-либо?

Причина его непонимания была в том, что он пытался приблизиться к реальности через ум. Ум может лишь сплетать философии, теории, но он не может знать. Ум слеп в отношении того, что касается вашего существа. А единственное религиозное переживание происходит там, где больше не работают ваши логика, разум и ум, когда вы просто чистое пространство, и вы не замутнены.

Когла Сеппо, наконец, навестил Токусана, он спросил его:

«Возможно ли и мне делиться с патриархами - буддами - Высшим Учением?»

Токусан ударил его посохом и сказал: «О чем это ты толкуешь?»

С точки зрения интеллекта его вопрос совершенно уместен. Экзистенциально же этот вопрос абсолютно некорректен. Вам надо помнить об этом разграничении.

Саппо спросил: «Возможно ли мне делиться переживанием будды?» Никто не может переживать через ум. А без ума не нужно делиться, потому что вы и есть будда. По этой причине Токусан ударил Саппо посохом, сказав:

«О чем это ты толкуешь?»

На следующий лень Сеппо попросил его Току сана объясниться.

Токусан ответил:

«У моей религии нет слов и предложений. Она никому ничего не лает».

При этом Сеппо стал просветленным.

Просветление - это не то, что вы можете взять у другого человека. Саппо устал... наверное, он ходил от одного мастера к другому, по многу раз. Токусан был его последним мастером. Его интеллект устал, его ум устал, Саппо просто сел, когда Токусан огрел его посохом и произнес: «У моей религии нет слое и предложений. Она никому ничего не дает».

В этом безмолвии Саппо неожиданно пробудился.

В этой тишине все могут пробудиться.

Я приглашаю Шанкарачарью впервые в его жизни увидеть, что означает безмолвие - это не священная книга. Пусть он поймет, что означает собрание будд - это не ум, а просто танец бытия, внутренняя радость в вашей вечности, бессмертии, в самой вашей истине.