Здравствуй, ректор! Новый год! (СИ) - Страница 2

Даже чашечка лифчика выглядывала из лисичкиного декольте, и этот хвостик трубой… Будто так и манит…

– Ну-ка покажись сюда!

Я потопталась на вешалкой.

– Мне кажется костюм маловат.

Снежанна обиженно засопела, и раздался звук отодвигаемого стула. Ан­дреевна сама вышла из-за стола, подошла к вешалке и буквально вытащила меня на свет божий.

– Мне значит не маловат, а ей маловат, – пробурчала она, вертя меня вокруг оси и осматривая. – Ой, ну конечно! Темнота ты, Лисичкина. Лифчик-то торчит. Кто ж такие топы с бюстиком носит?

– Я? – предположила робко вслух.

– Зануды, – поправила преподавательница. – Новый год же! Корпоратив! Ты не смотри, что преподавательский… Что мы не люди, что ли? В общем, лиф снимешь. Не позорь мои седины. Ты молодая, не кормившая, сиськи торч­ком! Нечего красоту за чашками прятать!

Я опять потопталась на месте. Сомнения, стоит ли куда-то идти вот в таком вот виде, меня не покидали.

– Наверное откажусь, – все же произнесла я.

– Только попробуй, – женщина мечтательно закатила глаза вверх. – Вот мне бы твои годы вернуть. Ах, я бы там как топнула. А сколько там мужчин одиноких, неженатых. Может, папку бы Мишке нашла. А так сопли, темпера­тура… мандаринки с оливье. В общем, ты идешь, Лисичкина! Не обсуждается. Узнаю, что прошланговала, заставлю перемыть все колбы со склада, с даль­него. Их еще со времен СССР никто из коробок не доставал.

Угроза была жуткой. Честное слово, потому что в СССР запасы делали на века, колб и мензурок наверняка было много, а пыли на них еще больше.

– Хорошо, – сдалась я. – Пойду. Адрес только напишите куда.

Снежанна Андреевна вернулась за стол и протянула мне золотистую картонку.

– Вот пригласительный в клуб, там все есть, – тут лицо преподаватель­ницы на мгновение скривилось, будто от головной боли. Химичка потерла виски, и нехотя добавила: – Ты только до двенадцати не задерживайся, хоро­шо? В полночь домой. Пообещай?

Я удивленно подняла бровь, на память тут же пришли ассоциации со сказкой.

– Почему в полночь? Только не говорите, что после боя курантов юбка превратиться в тыкву?

– Если бы. Ты просто не видела преподавательских корпоративов. После полуночи с тебя не только лифчик исчезнуть может, но и трусы испарятся. Так что ты там это, честь бляди. Тьфу. То бишь, блюди! Не посрами достоинство кафедры!

– Ммм, – хорошо пообещала я, немного удивляясь оговорке обычно очень приличной и строгой преподавательницы.

Никак Новый Год сказывался. Его запах буквально витал в воздухе…

А может, это был всего лишь коньяк, который Снежанна Андреевна, подмигнув, достала из все того же ящика стола и подлила себе в чашку:

– Ну, с наступающим, Лисичкина! Пусть сбудуться наконец все наши мечты! Мужики, деньги и счета в банках! – она чокнулась с моим чаем и до­пила свой кофе залпом.

Все же мировая тетка! Позитивная такая! 

К вечеру я почти отказалась от идеи идти на маскарад.

Стало страшно. Вдруг меня кто-то узнает в этом костюме? Мало того, что он слишком откровенный, так еще и меня никто не приглашал.

А еще у меня дыхание перехватывало от мысли, что там будет наш рек­тор. Сергей Денисович был моим личным пунктиком, тем, кто не давал спать ночами. И не потому, что приходил и что-то там со мной вытворял. Если бы! Просто я мечтала о нем. И мечты эти переходили в порочные сны, от которых потом, днем, хотелось сгореть со стыда.

Вот если бы у нас был пожилой ректор! Тогда я бы точно не засматри­валась на него. А тут… идеальный мужик средних лет! И как на такого не смотреть с тайными далеко идущими мечтами?

Моя соседка по комнате постоянно твердила о девчонках – старшекурс­ницах, пытавшихся добиться его расположения. И в помощницы личные про­сились, и просто глазки строили, и откровенно себя предлагали – сумасшед­шие!

Моя любовь была тайной за семью печатями!

Дурочкой я себя не считала и прекрасно понимала, у него кто-то есть. Не бывает такой мужчина одиноким: высокий, широкоплечий, с синими гла­зами и улыбкой бога-искусителя! Всегда в идеально отглаженных костюмах, в начищенных до блеска ботинках – восхитительно прекрасен, любезен и обая­телен.

И вот сегодня я могла пойти на маскарад, чтобы увидеть его там. Инте­ресно, что за костюм он выберет для себя? Оделся бы в греческого бога, ему и лицо прятать не придется.

Я посмотрела на костюм лисички, бережно погладила мех.

И тут же зазвонил телефон, напугав до икоты.

– Лисичкина! – рявкнула в трубку Снежана. – Ты там в пути уже?! Или мне самой приехать и тебя за руку отвести на праздник?

– Я не пойду. Просто не могу, правда.

– Что? Значит, придется брать с собой больного ребенка и ехать за тобой. Что ж, если тебе его не жалко, меня не жалко, то…

– Ну правда, не надо. Мне страшно.

Она замолчала, думала, будет уговаривать и дальше, но преподаватель вдруг спросила:

– Почему страшно? Ты кого-то боишься, Марин? Приставал кто-то?

– Что? – я растерялась. – Нет, конечно. Никто не приставал, вы же знаете, я не самая популярная студентка.

– Ты слишком зациклена на учебе, – засмеялась вдруг Снежана, – а то точно поняла бы, что интересуешь молодых людей не только в качестве ходя­чего справочника. Така, Марин, одевайся в костюм и дуй в клуб. Ну если все совсем плохо будет, вернешься в общагу. Ты чего?

Я вздохнула, посмотрела на время.

– Уже опаздываю.

– Нормально! Как раз там народ пока подбирается. Приедешь – самое веселье начнется, на тебя и внимания не обратят, все на спиртное налягут. Главное, до двенадцати уезжай. Если приключений не хочешь, конечно.

– Ладно! – Я вскочила на ноги. – Еду. Спасибо вам.

– Чего уж там, потом отзвонись хоть.

Музыка грохотала так, что я, стоя на улице, едва слышала, как отъехало мое такси. Секьюрити у входа стояли, лениво опершись на перила. Я показала им пригласительный, едва не выронив его из рук. Один из мужчин кивнул, второй хмыкнул, разглядывая лисий хвост, вывалившийся сзади из-под паль­то.

– Умеют преподы отрываться, – прокомментировал увиденное он.

– Проходите, – грозно сказал второй.

И я пробежала внутрь, плотнее завязывая ленту на затылке – чтобы мас­ка не свалилась.

Не успела я войти внутрь, как на входе меня едва не сбили вывалившиеся наружу смеющиеся девушки. На них тоже были костюмы и они так громко смеялись, что у меня невольно закралось подозрение, что внутри не препода­вательский корпоратив – а скорее внеочередная сходка студентов. Потому что поведение “снежинки”, “гуся” и “феи” (так я прозвали их про себя) ну никак не тянуло на учительское.

У одной из “девчонок” я приметила в руках пачку сигарет.

– Не прибила? – беззлобно спросила у меня одна из них, и я с ужасом узнала голос завуча по воспитательной работе.

Ей вообще-то за сорок!!! На минуточку!

– Н-нет, – едва слышно промямлила я.

– Ну и ладно, – тут же обо мне забывая, бросила “снежинка” и двинула на улицу к подружкам курить.

Я же в полной растерянности прошествовала внутрь до гардеробной, по­весила там пуховик, и еще раз взглянула на себя в огромное зеркало в поло­вину стены… В этот момент мне показалось важным, чтобы под костюмом меня действительно никто не узнал из преподавателей. А то малоли… Что-то подсказывало за сегодняшний вечер я могу узнать много подноготной, кото­рой студентам знать просто не положено.

И если еще утром я была уверена, что преподавательские корпоративы похожи по антуражу на сельскую дискотеку, то сейчас моя наивная вера в это пошатнулась.

В гардероб обратно ввалились снежинки с феями, повесили свои куртки на вешалки и испарились в направлении грохочущей музыки.

Ну, раз завуч не узнала, – мысленно выдохнула я, – То и остальные не должны. Завуч у нас же “Ух!” какая. От нее обычно ничто не укроется.