Здравствуй, 1984-й - Страница 49

– Принесу, – кивает благосклонно официантка.

Почему такой странный выбор? А у меня с собой заветная фляжка! Будет чем компот разбавить.

Приносят заказанные компот, бутерброды и сыр, нарезку и хлеб. Котлеты будут через полчаса. И я показываю фокус – отпиваю половину своего компота, достаю фляжку и доливаю в стакан.

– Это водка? – спросила меня Полина голосом пятилетки, увидевшей змею, вроде и страшно, а вроде и восторг в голосе.

– Нет, не водка, – успокаиваю ее я. – Коньяк. Хороший коньяк.

– И как это понимать, – откинувшись на спинку стула, повернула голову ко мне девушка. – Споить меня решил?

– Да что тут пить! – голосом дружелюбного кавказца из фильма «Кавказская пленница» деланно возмущаюсь я.

– Ох, Толя, рано тебе. Да я вижу, ты упертый, пей, раз так решил.

Наливаю себе и пытаюсь спрятать фляжку в карман шорт, но слышу:

– Куда? Мне тоже наливай. Ты думаешь, я тебе позволю одному все выпить, ты же умрешь, – отпив из стакана две трети компота, говорит спутница.

Нормальную она отмазку придумала. Не чокаясь, чтобы не привлекать внимание, выпили, закусили тем, что было уже на столе.

– Вот что за люди, соседи наши. Беспардонные, я даже не видела таких никогда, – начала разговор Полина.

– Ты чего? Нормальные они, что плохого сделали? – я даже поперхнулся.

– Что сделали? Приставали.

– А, так ты не про маму с дочкой, а про прошлых, – дошло до меня.

– Дурак, да? Кто, по-твоему, ко мне приставал, мама или дочка? – возмутилась Полина, делая еще один глоток.

– Мало видела, значит, – отрезал я, вспоминая свою взрослую жизнь.

Я активно верил в дружбу народов ровно до тех пор, пока в малой учебке не пошел в курилку с другом в первый день. Я понял, что другие народы дружнее, чем русские, что у них есть иерархия, непонятная мне, что русских они почему-то не любят. Трое парней там, по виду с Кавказа, сразу попытались пояснить мне, что пока они курят, им никто мешать не должен, а один, самый борзый, даже пнул по сапогу меня. Там же в курилке я показал всю глубину их заблуждения относительно меня, отоварив троих тремя ударами. Никакая наглость не катит против первого разряда по боксу и открытых подбородков. Меня обступили, стали угрожать, но порядок у нас в малой учебке наводился быстро. Простым и действенным способом – загрузить так, чтобы ни на что другое время и сил не оставалось. С двумя из этих трех парней я в будущем подружился, делить нам особо нечего было, разок мы даже и после армейки посидели хорошо. А третий, которого я тогда ударил, даже в будущем подрался за меня в санчасти, где я лежал с простудой без сил и возможности активно шевелиться. Он вступился только потому, что мы с ним из одной роты были, а наши соперники нет. Я в этой ситуации был для него свой. Хороший ингушский парень, который забавно говорил по-русски. Помню, как он бегал и кричал, что у него «похитили» зубную щетку, а потом нашел ее и извинялся. Жаль, погиб через год, ударило его током, когда он полез чинить проводку, ни хрена не соображая в этом. Надо выпить за него. Стоп. А чего это он погиб? Жив и здоров покамест! Как бы его предупредить? Знаю имя и фамилию, ну и город – Назрань.

Народы СССР и между собой тогда уже враждовали: армяне с азербайджанцами, чеченцы и ингуши, грузины и абхазы, хотя и говорили, мол, им велели не ссориться между собой в армии. Союз уже в восемьдесят седьмом было не спасти. Понятно, что Полина всего этого знать не могла, как не знал я до первого дня в малой учебке. Девушка явно жила не в общаге, а под родительским крылом, и видеть негатив ей просто негде было.

– Ты дома жила? – с трудом вынырнул из своих воспоминаний я.

– Угу, дома, а давай еще компотика закажем? – попросила она.

Я неодобрительно посмотрел на ее пустой стакан и понял, что в ней уже грамм сто с лишним коньяка, и без серьезной закуски. Надо поторопить горячее. Встаю, иду к стойке буфета. На полках тот же алкоголь, но дороже, конечно, чем в магазинах. Ресторанная наценка.

– Еще два компота можно? А котлетки когда будут? – спрашиваю богиню общепита.

– Соня! Иркутские готовы? – кричит она трубным голосом симфонического оркестра, не поворачивая головы, а уж тем более не вставая.

– Пять минут, гарнир не готов, – отвечают ей.

Возвращаюсь на место, и действительно, ровно через пять минут нам приносят и котлетки, и два компота.

С закуской употреблять коктейль, конечно, безопаснее, но Поля уже вмазала, пока горячее ждали. Котлетки мы под действием нагулянного алкоголем аппетита смели моментально, я заказал жареной баранины, потом еще нарезки, потом икры, потом опять компоты. Через часик чувство насыщения сработало, а выпитое уже ударило по юным головам, и Поля просто облапила меня, периодически целуя на зависть окружающим. С выбором цели для поцелуев она не парилась и могла поцеловать и в затылок, стоило мне отвернуться к проходу. А отвернуться была причина. В ресторан вплыли три молодые женщины, расфуфыренные, как павлинши, короче, в полной боевой готовности. Были они все длинноноги, симпатичны и уже принявшие на свою грудь. Грудь у них, кстати, была тоже достойна внимания. И надо же такому случиться, что в ресторане к тому моменту оставался свободным лишь один столик, прямо перед нами. Свободен он стал минуту назад и еще не убран. Полина их появление пропустила мимо себя и засобиралась в туалет, который был за нашей спиной.

– Девушка, со стола у нас уберите, – услышала она голос одной из див.

– Я? – удивилась Полина, но ничего не ответила и пошла, куда хотела.

– Наглая официантка, – возмутились ей вслед.

– Да вон официантка, – сказал другой голос из их компании.

«Блин, только бабских разборок нам тут не хватало», – мелькнуло у меня в голове. Мы тут и так на птичьих правах сидим и пьем – мне вообще шестнадцать! Если докопается наряд, то сразу почует алкоголь. Накаркал! Идет знакомый старшина в компании сержанта, видимо, напарника. Старшина о чем-то перемолвился с официанткой и пошел по рядам, осматривая окружающих, нет ли где беспорядка. Народ еще не боялся милиционеров и особого внимания на них не обращал.

– Анатолий, вечер добрый! – узнал меня проверяющий и протянул руку как взрослому.

– Наше вам! – я постарался быть немногословным.

Тут вернулась и Полина, а уж она трезвой быть не старалась, наоборот, у нее появился кураж.

– Гражданка Полякова, не злоупотребляйте! И парня не спаивайте, – узнал и ее мент, а его напарник прошмыгнул в туалет.

– Да ни за что! Я уже все злоупотребила, вот пришла покушать! Отличная баранина тут, а Толя обещал рассказать, как разделывать барана, – сказала моя соседка, протискивая свой задик мимо меня. Если бы не мент, я бы точно приложился еще раз ладошкой по нему.

Старшина усмехнулся и, дождавшись напарника, пошел дальше по вагонам.

– Парень, а ты такой знаменитый, что тебя тут знают? – повернулась ко мне одна из впереди сидящих красоток.

– Отвали! – грубо ответила вместо меня Поля.

Вечер перестал быть томным, но, по счастью, подошла официантка и стала принимать заказ, даже не убрав со стола после прежних едоков. Девицы сразу заказали литр водки и закуски от души – чуть ли не весь ассортимент меню.

– Не нравится мне соседство, может, пойдем лучше в купе? – предложил я.

– Так у нас допить еще есть! – возмутилась Полина.

– Уважаемая, можно нас рассчитать? – крикнул я вслед официантке, на что она буркнула что-то неразборчиво, то ли – сию минуту, господин, то ли – пошел в задницу.

Разливаю в пустые стаканы коньяк и честно делю его остатки на двоих, по моим прикидкам я выпил граммов сто пятьдесят – двести, а остальное досталось хрупкой девушке. Хрупкой, но безбашенной, я вспомнил, как она чуть не проткнула руку парня финкой.

– Так что ты там сказала, девочка? – решила продолжить разборки высокая спортивная женщина лет тридцати, я заметил ее подтянутую задницу, пока она шла мимо.