Заживо погребенные - Страница 108

– Может, потому, что, если переберешь этого вина, похмелье тяжелое.

Его рот чуть тронула улыбка.

– Может, – согласился он, но она, взглянув на него, поняла, что он думает о чем-то другом.

– Вообще-то поздновато для визита к мисс Мейкл, как по-твоему? – спросила Шивон, подставив руку под свет фонаря и глядя на часы.

– А что, разве она не похожа на сову?

– Какао и радиоприемник на прикроватной тумбочке, – предположила Шивон. – Кстати, а когда я узнаю, как ты там живешь у себя в квартире?

– А когда мы пойдем к мисс Мейкл?

– Пойдем сейчас.

– Именно это я и собирался…

Джэн Мейкл жила в верхней половине перестроенного дома, выходящего фасадом на Лейт-Линкс. Шивон нравилось это место. Когда муниципальные власти перестраивали здание расположенного здесь старого таможенного склада в многоквартирный дом, она приезжала сюда несколько раз, и единственное, что удержало ее от покупки квартиры, так это хлопоты с переездом. Она вспомнила Синтию Бессан, ближайшую подругу Марбера, и ее дом – тоже бывший склад – буквально в двух шагах отсюда. Интересно, знала ли Бессан, что Марбер подумывал переехать в Тоскану? Возможно, и знала. Однако ничего не сказала – стараясь, в этом нет сомнений, не бросить тень на его имя. Вероятно, она знала и то, что он хотел взять с собой Лауру Стаффорд. Но этот план Бессан вряд ли одобряла.

Шивон колебалась, не поделиться ли мыслями с Ребусом, опасаясь, что он решит, будто она хочет произвести впечатление. Наверняка спросит, откуда ей об этом известно, а ей придется пожать плечами и сказать: «Интуиция». Он засмеется и все поймет – ведь он и сам не раз полагался на чутье.

– У нее темно, – сказал Ребус, но все-таки нажал на кнопку дверного звонка.

В окне второго этажа появилось лицо, и Шивон помахала рукой.

– Дома, – облегченно вздохнула она.

В следующий миг ожило переговорное устройство.

– Да? – раздалось из динамика.

– Детектив Ребус и сержант Кларк, – произнес Ребус, приблизив рот к микрофону. – При встрече мы забыли спросить вас об одном деле.

– Да?…

– Сперва я хочу вам кое-что показать. Можно войти?

– Я не одета.

– Мы вас долго не задержим, мисс Мейкл. Всего две минуты…

Наступила пауза, затем щелкнул замок.

– Ну хорошо, – послышалось из переговорного устройства, замок зажужжал и открылся.

Они вошли в вестибюль, где им пришлось подождать, пока Мейкл, открыв свою дверь, пригласила их подняться по узкому лестничному пролету. На ней был мешковатый желтый свитер и серые легинсы. Свисающие на плечи волосы делали ее моложе. Лоб и щеки блестели от ночного крема. На верхней площадке лестницы царил беспорядок. Мейкл по натуре была коллекционером. Ребус представил себе, как она проводит долгие часы, слоняясь по лавкам старьевщиков и блошиным рынкам, скупая все, что глянулось. Вещи, которые тут были, не отличались ни единством стиля, ни принадлежностью к одной эпохе – просто нагромождение старого хлама. Ребус споткнулся о плинтус. Площадка и лестничный пролет освещались несколькими закрепленными в стене светильниками, отбрасывающими тени в разных направлениях.

– Прямо как в мотеле Бейтса [42], – пробурчал Ребус на ухо Шивон, а та с трудом подавила смех, поскольку мисс Мейкл как раз в этот момент повернулась к ней.

– Мы просто в восторге от вашей коллекции, – сказала она, справившись со смущением.

– Да что вы, просто несколько безделушек, – засмущалась мисс Мейкл.

Ребус с Шивон переглянулись и одновременно подумали, что отзыв едва ли был искренним.

Большая часть пространства гостиной соответствовала стилю эпохи короля Эдуарда VII; одна часть представляла собой китч шестидесятых годов; обстановка еще одной была просто современным скандинавским ширпотребом. Шивон сразу определила, что диван куплен в Икее, а вот что касается лампы, торчащей из куска застывшей лавы и стоявшей на орнаментных плитках каминной доски… здесь она мысленно развела руками. Ковров не было; вместо них на полу лежало восемь или девять циновок разного размера и формы. Там, где их края нахлестывались друг на друга, рельефно проступали бугры.

Ребус подошел к окну, на котором не было ни штор, ни ставней. Из него были видны только темные очертания холмов да еще какой-то пьяница, бредущий к дому на нетвердых ногах, засунув руки глубоко в карманы.

– Так что вы хотели мне показать? – спросила Мейкл.

Хороший вопрос, подумала Шивон. Ей и самой хотелось бы это знать. Ребус сунул руку в карман и вытащил пять фотографий размером с фото на паспорт – голова и плечи. Мужчины, не привыкшие улыбаться, изо всех сил старались придать лицу веселое выражение. Шивон их узнала.

Фрэнсис Грей.

Джаз Маккалоу.

Алан Уорд.

Стью Сазерленд.

Там Баркли.

Их лица были вырезаны из большой фотографии, снятой, вероятно, в начале курса в Туллиаллане. Теперь до нее дошло, чем занимался Ребус, когда заезжал на Арденн-стрит.

Ребус разложил фотографии веером на круглом трехногом столике, где предки, возможно, перекидывались в картишки. Сейчас на нем была расстелена белая кружевная салфетка и стояла хрустальная ваза для фруктов, однако для этих мелких фотографий места было предостаточно. Мисс Мейкл напряженно всматривалась в них.

– Вы видели кого-нибудь из этих людей? – спросил Ребус. – Не торопитесь, посмотрите внимательно.

Мейкл с величайшим усердием последовала его совету. Она с таким вниманием изучала каждое лицо, словно сдавала экзамен, который надо было не просто сдать, а сдать на «отлично». Шивон сразу перестал интересовать интерьер. Она наконец поняла, к чему Ребус так настойчиво ее подводил. Она стала разбираться, что ей доподлинно известно и что она чувствует интуитивно, но не может пока выразить словами. Но и раньше внутреннее чувство подсказывало, что эта группа из Туллиаллана имеет какое-то отношение к убийству Марбера. Она подозревала, что дело тут не только в связи Маккалоу с Эллен Демпси: ведь и Ребус на это намекал. Маккалоу и Демпси вовсе не Бонни и Клайд… следовательно, должно быть какое-то иное объяснение.

– Вот этот был в галерее в тот вечер, – объявила мисс Мейкл, прижав пальцем угол одной из фотографий.

– В коричневом пиджаке? – спросил Ребус.

– Не скажу точно, во что он был одет, но лицо я запомнила. Большую часть времени он рассматривал картины. Он все время улыбался, но я чувствовала, что ни одна из картин ему не нравится. И он явно не собирался ничего покупать…

Шивон склонилась к столу. Это был детектив Фрэнсис Грей. Фигурой и прической напоминает Верзилу Гора Кафферти, только чуть выше. Грей сумел более широко, чем коллеги, растянуть лицо в улыбке, делая вид, что вся мирская суета ему до лампочки. Шивон посмотрела на Ребуса. На лице его появилось удовлетворение, но зловещее.

– Благодарю вас, мисс Мейкл, – сказал он и начал собирать фотографии.

– Постойте, – почти приказала она и ткнула пальцем в фотографию Джаза Маккалоу. – Этот тоже был в галерее. Чрезвычайно обходительный джентльмен. Я хорошо его запомнила.

– А когда вы видели его в последний раз до этого вечера?

Она задумалась над этим вопросом с таким же усердием, с каким рассматривала фотографии.

– Ну, где-то год назад.

– Примерно в то время, когда мистер Монтроз продавал свою коллекцию? – предположил Ребус.

– Боюсь ошибиться… но, кажется, да, примерно в это время…

– Так что, Маккалоу – это Монтроз? – спросила Шивон, когда они вышли на улицу.

– Монтроз – это вся троица.

– Троица?

– Грей, Маккалоу, Уорд, – После секундной паузы он добавил: – Хотя что Уорд мог делать во всей этой игре, я пока не знаю…

– Так все эти картины были куплены на деньги Берни Джонса?

Ребус кивнул:

– Но как, черт возьми, трудно это доказать!

– А Марбера убил Грей?

Ребус покачал головой:

– Нет, это не Грей. В его задачу входило только наблюдать за Марбером и выяснить, куда он собирается после показа. Когда Марбер сказал, что ему нужно такси, Грей заказал машину…