Завтрашний день кошки - Страница 3

Интересно, а я и не знала!

Неужели Натали приобрела светящийся прямоугольник для того, чтоб наблюдать, как умирают ей подобные?

Я взобралась к ней на колени, чтобы проникнуться ее теплом, ее ощущениями. Она в смятении, в ужасе. Моя домоправительница дрожала с головы до ног, как мышка, которую я настигла утром в подвале. Паника разрасталась. Энергетические потоки становились дисгармоничными и хаотичными. Поговорить телепатически с мышкой не удалось, попробуем наладить общение с человеком. Я замурлыкала, мысленно приговаривая: «Не бойся!»

И вновь совсем не та реакция: Натали настроила звук погромче и, самое ужасное, закурила!

Ненавижу вонючие сигареты! Липкий дым впитывается в шерстку, она скверно пахнет и невыносимо горчит.

В знак протеста я соскочила с колен, ушла на кухню, принялась скрести миску и мяукать, напоминая, что прямая обязанность домоправительницы – кормить меня, а вовсе не переживать из-за детенышей.

Натали не обращала на меня внимания. Я мяукала все отчаянней.

Она в конце концов поднялась с дивана, но, вместо того чтобы насыпать корм, коварно заперла меня на кухне, где я тщетно ожидала своей законной еды! Я услышала, как она снова села напротив прямоугольного светильника и увеличила звук.

Поверить невозможно, что прислуга способна на такую черствость и эгоизм! Не терплю, когда домашние люди ведут себя скверно.

Я прыгнула, впилась когтями в деревянную дверь – все напрасно! Нужно немедленно наладить телепатическое общение с домоправительницей. Никогда прежде эта цель не казалась мне столь важной.

Неизвестно, сколько еще Натали просидела бы, тупо уставившись в сверкающий прямоугольник. Пришлось поневоле взобраться на шкаф, подползти к мешку с печеньем и попытаться прогрызть его. К сожалению, он оказался слишком плотным, я пробовала его на зуб с разных сторон, пока не нашла уязвимое место.

Именно в тот момент, когда мне удалось проделать дырку, дверь открылась, вошла Натали и рассеянно насыпала сухой корм в мою миску.

Я с удовольствием захрустела, раскрошила вкусное печенье крепкими коренными зубами.

Наелась досыта и, так и быть, вернулась в гостиную.

Мой домашний человек сидел опять перед прямоугольным светильником, посылавшим, одну за другой, все те же картинки. Я заметила, что из глаз домоправительницы стекает прозрачная жидкость. Натали излучала негативные вибрации, ей становилось все хуже и хуже. Никогда не видела ее в подобном состоянии.

Я забралась к ней на колени, лизнула щеку шершавым языком. Жидкость оказалась соленой, наполненной болью.

Мало-помалу струйки иссякли. Картины в настенном светильнике переменились. Теперь мы наблюдали с высоты за группой людей, играющих в мяч. Они носились друг за другом и били по мячу задними лапами вместо того, чтобы ловить его передними. Издалека доносился гул сотни голосов: должно быть, люди ругали этих неумех и смеялись над ними.

Поначалу Натали огорчало и это зрелище, но постепенно оно ей понравилось, даже отвлекло от мрачных мыслей. Вскоре она потушила светильник, тогда людские голоса и прочие звуки смолкли.

Домоправительница отправилась на кухню, налила себе в миску зеленый суп, закусила чем-то розовым, желтым и белым, запила красной жидкостью из бокала, сунула миску в посудомоечную машину. Поговорила по телефону. Приняла душ. Выщипала пинцетом редкие усики (никогда не пойму этой глупой привычки: она и так с трудом держится на задних лапах, а без шерсти на лице совсем потеряет равновесие, будет постоянно падать, не сможет улавливать волны, идущие извне). Намазала лицо зеленой мазью и с тяжким вздохом улеглась в постель.

Мой выход. Я неслышно приблизилась, вскочила на кровать, легла на грудь Натали. Ощутила частый стук ее сердца. Обожаю вот так непосредственно чувствовать чужое сердцебиение. Свернулась клубком, замурлыкала, внушая телепатически: «Успокойся!»

Похоже, Натали обрадовалась моему присутствию и мурлыканью. В знак благодарности принялась меня гладить, что-то бормотать. Я вновь различила имя Бастет, она повторяла его на все лады. Я особенно люблю, когда мне пальцем ерошат шерстку на подбородке. Приподняла повыше голову, чтобы ей было удобнее чесать всю мою шею.

Она вдруг перестала меня гладить, посмотрела, хлопая ресницами, и улыбнулась сквозь слой зеленого крема, покрывавшего все лицо.

В какой-то момент я догадалась: если у человека уголки рта ползут кверху, значит, он доволен. Но если человек кричит, грозит пальцем и твердит мое имя, скорей всего, что-то не так.

Я перевернулась на спину, подставила ей животик, но она не поняла, чего я хочу, и продолжала чесать мне шею. Пришлось прижать голову к груди и раскинуть лапы пошире, продолжая мурлыкать. Беда Натали в «навязчивом тактильном контакте» со мной, она как попало треплет мне шкурку и совершенно не считается с моими желаниями.

В конце концов домоправительница соизволила погладить мое брюшко, причем весьма приятно. Я лизнула ее руку, а затем тщательно вылизала там, где меня гладили, чтобы глубже ощутить запах и вкус Натали. Как только она уснула, я высвободилась из ее объятий, устроилась на подушке, поближе к ее головным шерстинкам, и попыталась внушить ей несколько пожеланий:

«Запомни на будущее, Натали:

1. Мне хотелось бы, чтобы ты телепатически объяснила, что именно произошло в здании напротив с тем черным человеком, шумным и возмутительным.

2. Еще объясни, что это за прямоугольный светильник, откуда доносятся голоса и где показывают мертвых людей.

3. Еду мне следует подавать по первому требованию, никогда не заставляй меня ждать.

4. Прекрати немедленно курить сигареты! Вонючий дым въедается в мою шерстку.

5. Если тебе подставили животик – гладь его!

6. И главное: ни при каких обстоятельствах не запирай двери внутри квартиры! В противном случае я не могу обозревать мои владения, и это меня бесит!»

Повторила послание сотню раз, чтобы она наверняка меня услышала и поняла.

Небо за окном потемнело, настала ночь. Я ночной зверь, поэтому мне не пристало неподвижно лежать в постели, будто какой-то домоправительнице.

Так что я вернулась на перила балкона – мой излюбленный наблюдательный пункт (Натали всякий раз волнуется, когда я балансирую на краю; я нарочно ее испытываю, проверяю: любит ли она меня по-настоящему).

Машины с синими огнями на крыше перегородили улицу и никого сюда не пускали. Волны отрицательной энергии понемногу рассеялись. Здание напротив оцепили желтыми лентами, чтобы группы людей, жмущиеся к домам, не подходили близко. Пять человек в белых комбинезонах ползали по земле, собирая разбросанные мелкие металлические цилиндры. Один из них обводил что-то белой краской на асфальте, другой посыпал пятна крови сизым порошком.

Я вытянула шею. Прислушалась, принюхалась, огляделась по сторонам.

Листья деревьев зашуршали, затрепетали при сильном порыве ветра. В поле моего зрения попало нечто новое, крайне любопытное. В соседнем доме, долгое время необитаемом, внезапно зажегся свет. На третьем этаже за шторой мелькнула тень. Темный силуэт выскользнул в приоткрытую балконную дверь, вскочил на перила прямо напротив меня.

Глаза горели синим. Коричневая мордочка. Острые ушки. Вся шерстка бежевая. Мой сиамский сородич тоже с интересом обозревал ночную улицу и людей в белых комбинезонах. Потом обернулся и поглядел на меня с вызовом.

Я не против новых знакомств.

Если самец смотрит на тебя с таким выражением, нет сомнений, что он желает привлечь твое внимание. Не он первый, не он последний. В который раз помимо моей воли на кого-то подействовало мое природное обаяние.

Я, так и быть, мяукнула, поздоровалась с ним, но, к моему величайшему изумлению, невежа мне не ответил… Мне нравятся сиамские коты, но следует признать, что они порядочные зазнайки.