Завод - Страница 42

— Лицо у тебя…

— Не на свадьбе сидим. — Алехин повернулся спиной к Сопрееву. От догадливости своего механика ему стало не по себе. Неужто и в самом деле так заметно?

После директора выступил парторг:

— Да, хорошим человеком был Василий Сергеевич. И умнейшая голова. Что и говорить! Только не берег он себя…

— А кое-кто ему в этом помогал! — послышался чей-то голос.

— Ничего не поделаешь, товарищи… — Старостин сокрушенно вздохнул. — Производство. Всякое бывает. И погорячишься и поспоришь.

— Ты тут ни при чем! — Сопреев высунулся из-за спины Алехина. — Кто Гмыре помогал себя не беречь, тот сюда не пришел. Совесть, видать, не позволила.

В комнате зашумели. Одни одобрительно, другие пытаясь что-то доказать.

Старостин обернулся и взглянул на Грекова. Тот отрицательно покачал головой, говорить ему не хотелось. В прихожей раздались голоса — пришел еще кто-то.

Татьяна и Аня посмотрели в сторону Грекова и слабо улыбнулись. Он кивнул в ответ, но в следующий миг догадался, что женщины улыбнулись не ему.

Греков скосил глаза. Чуть позади него стоял Игорь Афанасьевич Всесвятский. Вот, значит, кто это пришел, а Греков сразу не узнал бывшего главного экономиста.

Всесвятский тихо поздоровался.

— Приказал долго жить Василий Сергеевич… — Всесвятский поджал губы.

Греков взял со стола картонный стаканчик и протянул его Всесвятскому. Тот поблагодарил и вздохнул.

А между тем уже мало кто оставался сидеть на своем месте. Люди заговорили погромче, задвигались свободнее, выходили в коридор покурить. К Смердову подсел главный бухгалтер. Начальник цеха Стародуб показывал какие-то бумажки Павлу Алехину.

— Как ваши дела, Игорь Афанасьевич? — спросил Греков.

— Работаю, — ответил Всесвятский. — В проектном институте.

— Да, да. А я собирался к вам в гости, — сказал Греков. — Вы мне нужны, Игорь Афанасьевич. Возвращайтесь-ка на завод.

— Это зачем же? — удивился Всесвятский.

— Вы тогда не все продумали, я знаю.

— Я никогда не продумываю до половины. — Всесвятский безразлично взглянул через плечо Грекова туда, где сидели Татьяна и Аня Глизарова. Но было заметно, что безразличие его напускное. Он внимательно прислушивался к словам Грекова.

— Я позвоню вам, Игорь Афанасьевич. Нам надо серьезно поговорить.

— Пожалуйста. Вечерами я дома. — Всесвятский, прижимаясь к стене, стал пробираться в дальний угол комнаты — ему показалось, что Татьяна собирается уходить и прощается с Глизаровой.

Да и Греков вдруг заторопился и направился к выходу. Возле вешалки стояли два человека. Одного Греков узнал сразу — главный технолог Земцов.

— Уходите, Геннадий Захарович? — громко спросил Земцов, словно предупреждая своего собеседника о появлении Грекова.

Собеседник Земцова повернулся. Теперь Греков узнал и его — Сопреев, механик из бригады Алехина. Сопреев сморщил в улыбке узкое лицо.

— Пора, Земцов, пора, — сказал Греков, подходя к вешалке. — Где-то тут мое пальто?

— Серое? С каракулевым воротником? — Сопреев торопливо кинулся к вешалке.

— Поподхалимничать, что ли? — Земцов взял у Сопреева пальто и, встряхнув, подставил под плечи главного инженера.

— Поподхалимничайте, пожалуй. — Греков вынул из рукава синий шарф и обмотал шею. — Кстати, Тихон Алексеевич, вы сдали приспособление для монтажа блоков анализатора?

— Еще вчера. — Земцов обрадовался, будто ждал этого вопроса.

— А должны были сдать две недели назад.

— Так ведущий был в колхозе. — Земцов поскучнел.

— Почему именно он?

— Холостой.

Греков застегнул пальто и поправил воротник.

— Интересно, сколько тот собрал картошки? — спросил Сопреев.

— Килограммов пятьсот, он парень здоровый. — Земцов удивленно взглянул на Сопреева. — А может, и тысячу, кто его знает.

— Если тысячу, то один килограмм картошки обошелся государству в пять рублей, — веско сказал Сопреев.

— Анализатор ведь пять тысяч стоит. — Водянисто-голубые глаза Сопреева смотрели на Грекова не мигая.

— Ладно. Экономист нашелся! — одернул его Земцов. Греков повернулся и направился к выходу.

Снег во дворе превратился в грязную жижицу. Лишь мусорные бачки были покрыты высокими пышными холмиками. Один холмик был придавлен наподобие шляпы. Ребята положили крышку от гроба на бачок, и за это им влетело от Алехина. Греков услышал за спиной торопливые шаги. Оглянулся.

— Минуточку, Геннадий Захарович! Извините… — Земцов перевел дыхание. Он был в пиджаке, в спешке не успел разыскать пальто.

Греков нетерпеливо переминался. С минуты на минуту могла появиться Татьяна. Может быть, ее задержит Всесвятский? Земцов приблизился, смущенно улыбаясь, втянув голову в плечи.

— Слушаю вас, — произнес Греков, стараясь скрыть недовольство.

— Вы хотите меня уволить? — спросил Земцов.

— Я вас не понимаю. — Греков растерялся.

— Слух такой… И ваше отношение ко мне…

— Вы немного выпили, Тихон Алексеевич. Вам надо прийти в себя. Извините.

— Нет, постойте! — Главный технолог забежал вперед. — Да, я выпил. Но я, Геннадий Захарович, работаю на заводе без малого двадцать лет…

— Тут не совсем подходящее место для решения производственных вопросов.

— Это не производственный вопрос. У меня семья.

Греков не мог сообразить, как успокоить главного технолога. Конечно, слух о рекомендациях Института кибернетики просочился на завод, этого следовало ожидать. И надо было подготовить себя к подобным разговорам.

— Вы простудитесь, Тихон Алексеевич. — Греков попытался обойти Земцова.

Тот ухватил Грекова за рукав.

— Нет, нет! Столько лет был пригоден — и вдруг пинок под зад? А разобраться — чего вы мечетесь, чего? Хороший завод, на прекрасном счету. Заторы? Так где их нет? Про-из-вод-ство! Никто вам не позволит изгонять кадры!

— Послушайте, Тихон Алексеевич, — подчеркнуто спокойно проговорил Греков. — Я никого не изгоняю. Есть предложение слить оба отдела — ваш и конструкторский. Но это прожекты. Нужны теоретические обоснования. И еще неизвестно, какой отдел будет взят за основу.

— Известно. Этот мальчишка Лепин… — Земцов не договорил и отвернулся.

Греков слышал, как захлопнулась за Земцовым дверь подъезда. И в следующее мгновение его пронзила мысль, которую Греков старался гнать от себя в последнее время: как увольнять людей? По расчетам надо сократить сто тридцать пять человек. Взять того же Земцова. Допустим, его можно перевести в отдел старшим технологом. А остальных? Конечно, без работы они не останутся, везде нужны специалисты. И все же… Хорошо этим «академикам» давать рекомендации: «Сократить штаты». На бумаге все просто. Им бы, умникам, на его месте покрутиться.

Телефонная будка стояла напротив через дорогу. Вот куда он спрячется, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Прекрасный обзор, если бы не разбитое стекло, можно прождать хоть час. Не спуская глаз с подъезда, Греков достал монетку. Сейчас он поговорит с этим самолюбивым мальчишкой.

Телефон сердито щелкнул, и Греков услышал женский голос.

Поначалу ему показалось, что он неправильно набрал номер, но женщина сказала, что Семен Александрович сейчас подойдет.

«Хлюст несчастный», — думал Греков, нетерпеливо переминаясь. Он подготовил уничтожающую тираду, однако когда услышал голос Лепина, гнев его несколько приутих.

— Что вы алекаете?! — только и сказал Греков. — Почему дома?

— Я работаю. А собственно, какое ваше дело?

— Почему вы не пришли на похороны?

— Ах, это вы, Геннадий Захарович? Извините, не узнал. С детства не выношу ни похорон, ни поминок. От нервного напряжения я начинаю улыбаться. Представляете, какое это производит впечатление?

— Как вы не понимаете, что вам необходимо было прийти. Именно вам!

— Почему? Я не Иисус Христос. И старика бы не воскресил.

— Вы легкомысленный мальчишка. Да, да! Мальчишка! Вы отлично знаете, что злые языки связывают кончину Гмыри с вашим отношением к нему!