Завхоз Вселенной - Страница 89

– Я протестую! Что здесь происходит? – прервал мысли возглас американца. – Я – атташе посольства Соединённых Штатов Америки! Мы с другом прие-хали дышать лесным воздухом. Не так ли, господин Хромов?

– Я шёл, – сказал Игорёк, – смотрю, стоит, дышит воздухом. Собирался пройти мимо, а тут вы.

Один из ФСБшников осведомился у атташе:

– Надышались?

– В большой степени, – ответил тот.

– Ну и убирайтесь отсюда.

– Мы с другом…

– Без друга.

– Это грубое насилие.

– Разумеется.

Атташе гордо вскинул голову, с треском закрыл зонт и, хлопнув дверью лимузина, отбыл.

Комитетчик достал телефон, набрал номер.

– Товарищ полковник, объект на контакте. Даю, – протянул трубку Игорьку.

– Слушаю вас, Любимов, – сказал Игорёк.

– Игорь Святополкович, – голос Любимова был более чем энергичен. – Давайте забудем обо всех недоразумениях. На карту поставлена судьба Отечества. Судьба России. Не знаю, как уж вы исчезли с квартиры Зверя, что уж там у вас было с ним, но сейчас это не имеет значения. Я взываю к вашему патриотизму и надеюсь, что наши договорённости остаются в силе.

– Полковник, вы скажите, что от меня требуется. Где Зверь? У Тредиаковского? Где дом Тредиаковского?

– Вы правильно мыслите, Игорь Святополкович, – в голосе Любимова звучало нескрываемое облегчение. – Тредиаковский совсем рядом, в Жуковке. Где-то там и Зверь.

– Я найду. Тредиаковского спасать?

– Это как вам заблагорассудится. Нам нет дела до Тредиаковского. Привезите Зверя. Я открываю вам карты. До полуночи остаются считанные часы. Время Вавилона истекает. Мы должны передать Источник.

– Есть достойная кандидатура? – усмехнулся Игорёк.

– Так точно. Его уже везут. Встреча, предположительно, в двадцать три ноль-ноль на пересечении Рублёвки и МКАДа.

– Обещать ничего не стану.

– Понимаю. Мы надеемся на вас. Передайте трубку лейтенанту.

В Жуковку микроавтобус с бойцами спецназа въезжать не стал. Остановился перед самым шлагбаумом «закрытой зоны». БМВ с Игорьком, благодаря удостоверениям комитетчиков, углубился в элитный сектор деревни и остановился прямо напротив ворот жилища олигарха. По периметру железной ограды забора горели матовые белые фонари. Игорёк вгляделся в контуры особняка. «Тредиаковский – олигарх со вкусом», – отметил он. Двухэтажный кирпичный особняк в строгом викторианском стиле, без популярного у нуворишей архитектурного кровосмешения.

– Одноэтажное строение за воротами – помещение для охраны, – объяснил лейтенант.

– Понял, – ответил Игорёк. – Ждите.

Створки ворот были приоткрыты, так что мог пройти человек. Охрана в караулке лежала без признаков жизни, все четверо. Впрочем, в караулку он и заглянул-то скорее для проформы, заранее зная, что увидит. Зверя и хозяина коттеджа следовало искать там, в доме, в каминной зале.

Тредиаковский, человек с длинным носом и угрюмыми карими глазами, сидел сбоку от камина, привязанный к массивному венскому стулу чёрного дерева. Рот его был залеплен скотчем. А Серый помешивал кочергой угли.

– Привет, Серый, – с порога объявил Игорёк.

Серёга поднялся с корточек, глянул недружелюбно.

– А кого я на свой финач нанизал? – спросил он.

– Представляешь, Серый, не меня. Есть такое место во Вселенной, называется Зазеркалье. Этот был оттуда, вылитый мой дубль. Ты же меня знаешь, меня развести – как два пальца об асфальт. Вот дубль и развёл. Я там остался, а он сюда – права качать. Ты же меня знаешь, я своих товарищей не убиваю.

– Во сне ты и вправду был мирный. А в Вавилоне не очень. Хоте л меня замочить?

– Иштар околдовала. Эх, Серый, как она меня об-манула… Я ведь больше никому не могу поплакаться. Никто ведь не поверит. А ты поверишь. Да я тебя за одно только это не стал бы убивать.

– Знаешь, клавишник, всё-таки лучше перестраховаться.

Серый потянул из кармана спецназовский ГШ-18, пробивающий любой бронежилет, и два раза выстрелил.

Игорька качнуло. С некоторым недоумением Игорёк отметил, что ему больно. В пиджаке, на уровне сердца образовались две дырки. Игорёк полез во внутренний карман, вынул продырявленный паспорт и показал Серому.

– Вот видишь, всё путём.

– Вижу, – хмуро ответил Серый.

– Только, знаешь что, Серёга. Больно мне было отчего-то. И в Вавилоне, согласись, я только что-то там хотел, а ты меня вырубил реально. И в Снотворении вырубил. Что-то с тобой не так. Ты пойми, меня вообще-то могут вырубить только иллюзорщики, а это страшные сущности. Они выше Реализованных.

– О Реализованных я кое-что слышал от Володи. Кстати, ты его не видел?

– Ты уже спрашивал.

– Ну не тебя же. Выпить хочешь? Буржуйского вискарика?

– Ну, давай, за встречу, – подходя к столу, уставленному напитками, сказал Игорёк.

Связанный олигарх следил за ними совершенно безумным взглядом.

Игорёк отхлебнул из широкого стакана вискаря со льдом, скривился. Повернулся к Тредиаковскому:

– Мартини есть?

Тот замычал, показывая глазами куда-то вбок.

– Мартини – напиток женский, – рассудительно заметил Серый.

– Ничего, что женский, нам нравится, – приговаривая, Игорёк открыл дверцу массивного антикварного буфета, добыл оттуда бутылку «Чинзано». – «Чинзано» нам тоже сгодится. Не предлагаю, – кивнув Серому, свинтил крышку, вытянул дозатор и сделал пару глотков прямо из горла. – Очень хорошо. Серый, ты почему меня всё время вырубаешь?

– Не знаю. Я после Вавилона изменился. Научился уметь то, чего раньше никогда не умел. Даже маги Египта не смогли меня научить большему. А сейчас сила прямо играет. Если бы Володю встретить, он бы объяснил, конечно, если бы захотел.

– Да, Володя, он такой, – глубокомысленно заметил Игорёк, усевшись на свободный стул. Сделал ещё несколько глотков. – Я так и не понял, на кого он играет.

– Что здесь непонятного? Сам на себя.

– Не скажи. Я о мироздании много чего интересного узнал. Свою игру не поведёшь. Помнишь разговор про Армагеддон? Тебя ещё Володя спросил, на чьей стороне собираешься.

– Помню, – нехотя ответил Серый.

– А ничейной-то стороны и нет. Такие дела, брат.