Заветное желание - Страница 17

Нужно снова позвонить домой, но так не хотелось, чтобы кто-то взял трубку. Несколько раз Сагора уже звонила родным, оставляя для них сообщения. Говорить автоответчику очень удобно: он не задает вопросов, ответить на которые ты пока еще боишься даже себе.

Ма не пытается доказать свои чувства. И ее душа этих доказательств не ищет. Наверное, это и есть то, что называют любовью: ты готов отдать все, но ничего не ждешь взамен. Любовь не требует жертв. Ей не нужны ни героизм, ни отказ от своих интересов, ни красивые речи, а лишь искренность и взаимность. Любовь – это глубокое понимание. В ней не может быть унижения, ограничения личности, пафоса, игры, фальши или ревности. В любви ты чувствуешь себя свободным.

– Доброе утро, – Наджара отвлеклась от записей в учетный журнал и помахала ей рукой. Пекарня едва уловимо преобразилась, стало просторнее и свежее; когда-то небольшие бутоны, раскрылись и наполнили помещение сладким благоуханием. Амадины, заметив Сагору, радостно запрыгали по жердочкам, заливисто посвистывая. Девушка засмеялась и постучала кончиком ногтя по клетке.

– Как тебе? – обвела рукой помещение. – Я вчера сделала перестановку. Когда все подолгу остается на одном месте, это так неинтересно и утомительно.

– Замечательно. Перемены не всегда плохо.

– Да. Ты ведь тоже рада произошедшим в твоей жизни переменам? – женщина подмигнула ей.

– Я… – Сагора замялась, удрученно опустив голову.

– Так. Что-то случилось? – Наджара серьезно посмотрела на нее, уперев руки в бока. – Он тебя обидел?

– Нет. Что ты, – отрицательно замахала руками. – Время идет, и скоро мне…

– Нужно будет вернуться?

– Да, – подавленно выдохнула.

– Знаешь, что я тебе скажу, Сагора... – ее прервал резкий сигнал будильника. Наджара с досадой стукнула себя по лбу. – Ох, сегодня же у нас хотят отметить День рождение группа из садика. Совсем забыла. Я ведь поэтому попросила тебя прийти пораньше. Давай закончим наш разговор, когда они уйдут, хорошо?

– Да. Что я могу сделать?

– Поможешь испечь мне торт, – категорично заявила Наджара.

– Я? – Сагора даже отшатнулась в смятении. – Но я этого никогда не делала!

– Вот и научишься.

Поняв, что избежать поставленной задачи не получится, она обреченно вздохнула и спустилась в подсобку переодеться. В свете этих событий кухня казалась просто огромной, с множеством инструментов, емкостей и электроприборов. Готовить Сагора умела хорошо, но при одной мысли, что ей придется печь огромный праздничный торт для детей, руки немели, а ноги пробирала дрожь.

– Может, я все-таки что-то другое сделаю? – в последней попытке слабо попробовала возразить Сагора, впрочем, уже заранее зная ответ.

– Нет. Это не так уж и сложно. Тебе просто нужно замешать тесто и влить его в пять форм. А потом поставить их в разогретую духовку и подождать минут пятнадцать, пока они пропекутся. В это время сваришь глазурь. Когда все будет готово, я научу тебя делать розочки из крема.

– Хорошо… А как поживает Сиро? Редко его стала видеть.

– Ребенок и лето, что тут скажешь. Гуляет с утра и до ночи. Причем буквально. Дали бы ему волю, гулял бы и ночью.

– А что? Это замечательное время, – Сагора улыбнулась воспоминаниям. – Ма однажды сказал, что ночь – это время богов. Люблю ночь. Каждое время прекрасно чем-то особенным, а она зачаровывает своей тишиной и спокойствием.

– Ты была в нашем городе ночью?

– Еще нет. Мы живем загородом.

– Да, многие сейчас перебрались в поселок. Завтра намечается крупный праздник, все будет в огнях, а в Западном парке пройдет фестиваль. Обязательно приходи.

– Я не думаю, что получится, – с сожалением заметила девушка. – Ма хотел что-то мне показать завтра. А я теперь мучаюсь в догадках.

Дверь в кухню шумно отворилась, и следом вбежал растрепанный Сиро. Налив стакан ледяной воды, он залпом выпил ее и, махнув рукой, убежал.

– Ребенок и лето, – прокомментировала Наджара, и они засмеялись.

Духовка подала негромкий сигнал, возвещая о готовности коржей. Остудив и промазав их сиропом, Сагора осторожно вылила глазурь. В это время Наджара достала из холодильника поднос, на котором сказочным чудом расположились небольшой дом, животные и деревья.

– Я умею делать потрясающие фигурки из маршмеллоу, не находишь?

– Это великолепно! Дети будут в восторге. Мы когда-то учились такое делать.

– В двенадцать они придут. Мы вот тут ленточки собрали разные. Нужно украсить зал. Шарики наверху. Сиро вчера весь вечер надувал их, так что обиженный сегодня до глубокой ночи точно не появится.

Сагора хихикнула и, взяв коробку, вышла в зал. Двери пекарни были закрыты, а табличка возвещала, что они сегодня устраивают праздник детскому саду. Под негромкую музыку радиоприемника, Сагора неспешно придала залу красочный вид. Столы накрыли новой скатертью, поставили разноцветные тарелки, цветы Наджара убрала подальше, мотивируя это тем, что не хочет, чтобы ее драгоценные герани дети уронили в пылу веселья, а вскоре «Солнечная долина» наполнилась детским смехом и громкими разговорами. Кто-то играл в прятки, кто-то ел торт, а кто-то рассматривал цветное чудо в клетке. Крошечные птички вовсе не были против такого внимания, порхали по клетке, звонко пересвистываясь, чем вызывали у детей восторженные вскрики.

Наджара со счастливым видом наблюдала за ними, иногда переговариваясь с воспитателем. И вот торт был съеден, дети разобрали шарики и, оживленно попрощавшись, ушли. Они еще хотели погулять в парке, ведь погода такая замечательная.

– Больше работать сегодня не будем, – Наджара поправила фартук и измученным жестом обвела помещение пекарни. – Только вот это нужно прибрать.

Сагора вытащила из подсобки ведра с тряпками и стянула волосы, чтобы не мешались, в высокий хвост. Полностью погрузившись в уборку, она пыталась прогнать удручающие мысли. Ленточки осторожно сняли и убрали обратно в коробку, которую на время спрятали в подсобку. Вымыв посуду, Сагора переоделась и вышла в зал. Пол уже сиял чистотой, отражая лучи заходящего солнца, а Наджара за стойкой заваривала чай.

– Послушай меня, Сагора. В нашей жизни все взаимосвязано, и любое, даже незначительное на первый взгляд, событие имеет свою ценность. Я не знаю, что происходит между вами, но, если судьба свела вас дважды, это уже не просто так.

– Дважды? – удивленно моргнула Сагора.

– Ты рассказывала, что в первую встречу ты убежала. Но после Ма нашел тебя. Не так просто посреди ночи в городе найти убежавшую девушку, но он нашел, Сагора, а значит, его вело сердце. За все время, что ты у меня работаешь, я заметила, как сильно ты изменилась. Ты уже не та промокшая под дождем девочка, что Сиро пригласил к нам на чай. В твоих глазах появился теплый свет, душа отогрелась, и ты сама засияла, а в сердце поселилась любовь. И дело не только в тебе.

Наджара поймала ее взгляд и продолжила:

– Так измениться могла только рядом с человеком, который действительно тебя любит. Посмотри, как сияют твои глаза. Я сама стала немного счастливей, смотря на тебя. Ведь когда любишь, озаряешь этим светом все вокруг, – она подбадривающе улыбнулась. – Так что, смотря в будущее, Сагора, прими правильное решение.

– Я люблю Ма, – непроизвольно прошептала девушка.

Пекарня погрузилась в молчание, лишь негромко сопели уставшие птицы; стрелки часов лениво ползли по привычному для них пути. Наджара, чуть прикусывая нижнюю губу, перемешивала сахар в чае, думая, как бы она поступила в такой ситуации.

– Он переживает за тебя?

– Да, – с теплой улыбкой ответила Сагора. – И он ни разу ничего не потребовал от меня. Находясь с ним, я чувствую себя свободной.

– Это потрясающе… когда даже рядом с кем-то ты свободен.

– Наджара, что для тебя любовь?

– Любовь… – женщина ненадолго погрузилась в молчание. – Любовь – это что-то тотальное. Она есть в человеке или нет. Она не зависит от кого-то конкретного. Если с уходом человека в тебе исчезает любовь, то это просто обман. Это чувство не такое глубокое и проникающее. Любовь… она, как солнце. То ведь не концентрирует свое тепло в каком-то конкретном месте. Это не значит, что ты будешь бегать и всех обнимать. Каждый, знаешь ли, тоже не согреет. Ну, тело, может быть, и да, но не душу. А когда застывает душа, холодно будет тебе всей, и однажды мороз все равно пройдет по телу, даже в самый жаркий день. Нет, ты не будешь дарить ее каждому. Просто из души уйдут ненависть и неприязнь. Сердца, озаренного светом любови, никогда не коснутся злоба и тьма.