Завещание Мадонны - Страница 42

Соседка высказала предположение о том, что Алла с Николаем могли уехать на дачу. Но и дача была заперта. Ребята проверили по базам данных и выяснили, что границу Иванихины не пересекали. Но ведь могли поехать, например, в Белоруссию. Или в Сибирь. Или поехать с другими паспортами – на другие фамилии. Кто их знает-то?!

Зачем они вызывали полицию в тот день, когда я увидела их впервые? У них на самом деле украли картины или они сами сняли их со стен и где-то спрятали? В чем ценность этих картин? Но ведь это явно не Леонардо да Винчи, хотя бы потому, что там не было изображено никакой Мадонны! Никакой девушки вообще не было! Я в живописи профан, но даже я могла сказать, что ни одна из картин, висевших на стенах у Иванихиных, не напоминала манеру письма Леонардо да Винчи. Я ведь посмотрела все картины Леонардо да Винчи (пусть и в Интернете). Они все выглядят по-другому. И в семье Кюнцелей, у которых генерал Иванихин с подчиненными реквизировали картины, не было ни полотен, ни панелей Леонардо да Винчи. Предки Вальтера в этом разбирались.

За что Иванихины убили мелкого русского воришку Леонида и предприняли попытку убийства гражданина Германии Вальтера Кюнцеля?!

Вальтер, кстати, написал официальное заявление в милицию. Ведь ему же требовалось еще документы восстановить.

Наши органы добились разрешения на обыск квартиры Иванихиных. На площадке в назначенный день собралось довольно много народу. Пригласили и нас с Пашкой, чтобы засняли и, так сказать, для народа, и для органов, и потом у хозяев не было претензий. Хотя какие претензии?! Я подозревала, что хозяева здесь больше не появятся никогда.

Но почему?

И неужели у них столько денег, что хватит до самой смерти?

Соседки, выступавшие в роли понятых, во все глаза осматривали квартиру. Мы с Пашкой тоже осматривали. Пашка, правда, по большей части следовал за сотрудниками органов, снимая их работу.

– Ну, что исчезло по сравнению с вашим предыдущим посещением этого места? – спросил у меня Андрюша, хотя мог и не спрашивать.

Стены, где висели картины, теперь были голыми. То есть остались рамы, а кое-где не было и рам. Куда они все это вывезли?!

И посуда отсутствовала.

Я не могла сказать, что еще исчезло из квартиры. Возможно, у Иванихиных было какое-то золото. Камни. Я понятия не имела, что тут у них могло быть!

Но ведь осталась еще и квартира. «Сталинская» квартира в хорошем месте. Стоит она несколько миллионов, пусть и рублей… И дача осталась. Пусть домик и не ахти, но земля в тех местах дорожает с каждым годом.

Что заставило Иванихиных это все бросить? Интервью с Вальтером Кюнцелем, который остался жив? Они же смотрели мои передачи. Или они уехали сразу же после попытки совершения убийства? Наверное, мне самой следовало наведаться сюда после встречи у Ивана Захаровича. Но, честно признаюсь, мне было страшновато после того, как я узнала, что Иванихины сделали с мелким воришкой Леонидом и немцем Кюнцелем…

Но обыск дал и положительные результаты – нашлись документы Вальтера Кюнцеля, бумажник (правда, освобожденный от наличных денег, но со всеми кредитками), а это подтверждало слова немца. Подозреваю, что сотрудники органов не поверили ему до конца. Я сама не поверила стопроцентно, хотя если поверил Иван Захарович, то следовало бы и мне. Но… Оставались сомнения. Как Иванихины могли так поступить? Почему?

И где их искать?

Сотрудники органов поехали по родственникам, для которых исчезновение Аллы и Николая стало новостью, а я сама отправилась к Кате Ломакиной – дочери Аллы, которую та оставила в роддоме. Хотя навряд ли настоящая мать поделилась планами с ней.

Катю разобрал истерический смех.

– Потравили немца коровьим наркозом? Умора!

– Ну, знаете…

– Простите меня, но я в очередной раз убедилась, как мне повезло в жизни. Не хотелось бы мне, чтобы меня воспитывала такая мамаша и такой отчим. Кстати, я ведь даже не знаю, кто мой биологический отец. Жив ли он? Но уж как-нибудь обойдусь без этой информации. Знакомства с мамочкой мне хватило.

Естественно, Алла не связывалась со старшей дочерью, но с Катей связывался Алекс Циммерман.

– Ему-то что опять понадобилось? – удивилась я.

– Разговор был какой-то странный… – задумчиво произнесла Катя.

– Вы с ним встречались лично?

– Нет, говорили по телефону. Он спросил, собираюсь ли я добиваться своего официального признания как потомка генерала Иванихина. То есть я теперь получаюсь последняя в роду Иванихиных, хотя я не Иванихина, ею не была и становиться не собираюсь. Мне сама постановка вопроса показалась странной. Зачем мне это официальное признание?!

У меня сразу же появились мысли по этому поводу, но я решила не объяснять их ход Кате Ломакиной. А Алекс Циммерман явно выстраивает многоходовую комбинацию. Ради полотна Леонардо да Винчи или с какой-то другой целью?

В общем, мы уехали от Кати ни с чем.

Я была откровенно удивлена, когда на один из моих мобильных позвонила неизвестная мне Виолетта Петровна и представилась подругой Алевтины Николаевны Леговских. Я уже не ожидала услышать Алевтину Николаевну, тем более кого-то из ее окружения. Признаться, я уже стала про нее забывать, а итальянец Леонардо да Винчи заслонил русского художника Ярослава Морозова. Хотя, может, стоит снова им заняться?

Или Алевтина Николаевна все-таки решила заслать ко мне гонца? Не молодого человека, услуги которого явно оплачивает ее муж, а свою собственную подругу. Но зачем?

– Я решила, что должна с вами поговорить, – объявила Виолетта Петровна. – Интервью я вам давать не буду. И требую меня не снимать! Но я просто обязана выполнить то, что считаю своим гражданским долгом!

– Что вы от меня хотите? – спокойно спросила я. – Вы понимаете, что у меня очень мало свободного времени, чтобы тратить его на пустые разговоры, тем более с незнакомыми людьми.

– Но вы же хотели…

– Уточнить у Алевтины Николаевны, смыла ли она уже краску с купленного ею полотна Ярослава Морозова. Теперь это не имеет значения, – сказала я, уже зная причину такого массового вандализма. Спасибо сестре погибшей Елены Георгиевны Свешниковой, которая, вместо того чтобы ехать в Америку и начинать новую жизнь, отправилась на кладбище в родном городе.

Мое показное равнодушие сработало.

– А что, кто-то уже нашел?!

– Я не уполномочена разглашать подобную информацию, – нейтральным тоном сказала я.

«Хочешь знать, не нашел ли кто-то указание на место, где спрятано полотно Леонардо да Винчи? – кричала я мысленно. – И что еще могло быть спрятано под краской?! Просто указание на клад?»

Кстати, а там изначально не мог быть Леонардо да Винчи? Ну ведь рисуют же одну картину поверх другой – например, чтобы вывезти за рубеж. Есть технологии, есть краски. Потом верхний слой снимается – и остается шедевр, вывезенный как дешевка.

Хотя какой Леонардо да Винчи? Ярослав Морозов умер до начала Второй мировой войны! А Леонардо в Россию привезли после ее окончания – если вообще привезли. И если мы говорим про ту картину Леонардо, которую ищет Алекс Циммерман. Значит, что-то другое.

– Хорошо, я к вам приеду, – сказала я Виолетте Петровне. Мало ли какую информацию удастся получить…

Вечером, оставив дневные съемки в холдинге, мы с оператором отправились в гости, правда, без подарков. Пашка остался с пивом в моей машине. Мало ли, вдруг понадобится срочно вызвать его наверх… Я была оснащена только диктофонами. Возможно, и они не понадобятся.

Дверь открыл крепкий молодой человек, но со мной только поздоровался. Никаких попыток меня обыскать не предпринял, содержимое сумки продемонстрировать не предлагал.

Виолетта Петровна, истинный возраст которой я не могла бы определить даже под дулом пистолета, встретила меня в небесно-голубом сари. Я бывала в разных домах, видела самых разных людей в самой разной обстановке, но мне еще никогда не доводилось никого видеть в сари живьем. В Индии я не была. По улицам у нас в сари не ходят. Ну а фильмы и телерепортажи… Вот по ним-то я и поняла, во что одета дама. На ногах были своеобразные туфли или тапки, золотистого цвета с красными полосами – я не знала точного названия этой обуви с загнутым кверху носом, на котором болтался колокольчик. То есть получалось два колокольчика, которые приятно позвякивали.