Затмевая солнце (СИ) - Страница 26

— Первые несколько суток я тоже так думала, пока не поняла, что молнии приходят не извне, а изнутри, — задумалась я, раскрыв ладонь и разглядывая ее ровное голубоватое свечение.

— Я говорил тебе, как проявляются таланты у вампира? То, к чему он имеет склонность до обращения, усиливается во много раз. Но я не замечал, чтобы ты особенно тяготела к электричеству. Вспомни, тебя часто ударяло током в детстве?

— Нет, вовсе нет, — покачала головой я, но воспоминания об обращении постепенно складывались в целостную картину.

— Значит, это связано с ударом молнии, который прогнал Лорана, — предположил Эдвард, кончиками пальцев касаясь моего предплечья, но я отдернула руку и вернула ее на металлический стержень от греха подальше, чувствуя себя ответственной за безопасность любимого мужчины.

— У меня есть теория, — вспоминала я то, что, возможно, Эдвард не знал. — Молния повалила дерево, дерево оборвало высоковольтные провода. Я оказалась в центре шагового напряжения. Иногда приходила в себя, но тут же отключалась – думаю, за время обращения я умирала от удара тысячи вольт несколько раз, но следующий удар тока из-под земли вновь запускал мое сердце. Или это делал яд? В любом случае, — задумчиво гадала я, — я ведь умоляла грозу убить меня, глядя в небо на молнии. Могла ли я таким образом привлечь к себе этот дар?

— Такое вполне возможно. Бывали случаи, когда талант новорожденного вампира был спровоцирован тем, о чем человек усиленно думал во время обращения, — согласился Эдвард, переключаясь на мою вторую руку, которая находилась ближе к нему.

Чтобы избежать прикосновения, я вынуждена была встать – на сегодня Эдвард уже достаточно рисковал жизнью.

Его лицо осунулось и посерело, когда она увидел, что я избегаю его.

— Ты теперь постоянно будешь от меня шарахаться? — несчастно пробормотал он, боль в его глазах казалась настоящей и такой сильной, будто это для него вопрос жизни и смерти.

— Я не хочу навредить тебе, — пояснила я, прячась с другой стороны прута, как только Эдвард поднялся.

— Но сейчас ты контролируешь себя, — возражал вампир, преследуя меня по кругу маленькими осторожными шажочками, не оставляющими места для маневра. — Свечение кожи утихло, сердцебиения нет. Твои глаза не такие яркие. К тому же, мне ведь не показалось, что тебя успокоили именно мои объятия?

— Да, но это как бомба замедленного действия – никогда не знаешь, по какой причине и в какой момент рванет, — умоляла я, вздрогнув и застыв, когда мои ноги уперлись в спинку кровати, и мне больше некуда стало двигаться. Я смотрела на преследующего вампира, словно загнанная в ловушку испуганная лань.

Эдвард настиг меня медленно, но неотвратимо. Он приближался осторожно, но не потому, что опасался моего ужасного дара. В его движениях сквозила неуверенность в том, что я его хочу.

Взволнованно дыша, я смотрела на идеальное лицо, не желая признавать, что его губы отчаянно привлекают меня, а запах… запах дурманит голову и путает мысли. Одинаково сильно я жаждала, чтобы Эдвард еще раз поцеловал меня, разбив стену недоверия и убедив, что любит, и чтобы держался подальше. Как можно всем сердцем стремиться простить, забыв причиненную боль, и с той же страстью отталкивать, не желая поверить?! Я была полна противоречий, и Эдвард не собирался позволять мне сбегать в спасительное притворное равнодушие.

— Я тебя не боюсь, — повторил он серьезным и убеждающим голосом, которому невозможно сопротивляться.

— Ты повторяешься, — пробормотала я, из последних сил удерживая строгое выражение лица, но, кажется, потерпела неудачу. Эдварда не обманула моя маска.

— Белла, я слишком долго находился от тебя далеко, — практически умолял он, лишая меня остатков самообладания. Его глаза были так близко, а рука поднялась и прильнула к лицу.

— Пожалуйста, — взмолилась я, закрывая глаза и невольно нежась в приятном прикосновении, — не вынуждай меня сдаваться… я не… не готова еще простить тебя… Эдвард…

— А мне кажется, ты обманываешь сама себя. Ты хочешь простить и более чем готова сделать это, но боишься, — убеждал он, от привкуса его аромата мой рот наполнился слюной, а сердце собиралось забиться снова. — Белла, я вовсе не жду и тем более не требую немедленного прощения – нет! Я знаю, что тебе нужно время, я заслужил твое недоверие и буду ждать, сколько понадобится, чтобы ты снова смогла ко мне привыкнуть и поверить, что я никуда больше не собираюсь исчезать. Но как я могу оставаться в стороне, когда ты находишься так близко? — Маленький поцелуй в краешек губ заставил меня судорожно вздохнуть. — Белла, мне трудно сопротивляться искушению, особенно когда ты так сильно реагируешь на мое присутствие, практически как прежде… — еще один крошечный поцелуй в лоб. — Разве я могу сохранять дистанцию, когда ни один из нас на самом деле этого не желает?..

— Но раньше-то мог, — осеклась я, когда ощутила прикосновение прохладных губ к нижнему веку, такое нежное, что подогнулись колени и пришлось схватиться покрепче за металл.

— Раньше это было необходимо ради твоей безопасности, — пробормотал он возле моего рта. «Бум, бум», — отзывчиво откликнулось сердце, и жар молниеносно распространился внутри.

— Теперь речь идет не о моей, а о твоей безопасности, — невольно отклонилась я назад, но бежать было некуда – мешала спинка кровати. И пальцы Эдварда, чашеобразно обхватившие лицо.

— О моей не беспокойся, — прошептал вампир и усмехнулся: — Кажется, мы поменялись местами в этом вопросе: теперь ты пытаешься оградить меня, выстраивая барьер?

— Теперь ты понимаешь, как трудно было выполнить то, что ты просил? — распахнула я глаза, пораженная этим сравнением. В голове закружились воспоминания о том, как Эдвард внезапно напрягался, отшатывался, отталкивал меня руками, когда я забывалась и невольно переходила границы…

— Невозможно, — серьезно согласился вампир, поглощая меня пытливым взглядом.

— Неужели тебе было настолько сложно сдерживаться рядом со мной, как мне теперь? — пробормотала я, вдруг сумев оценить важность прежней проблемы Эдварда. — Ты преувеличивал или действительно боялся мне навредить?

Казалось маловероятным, чтобы самоконтроль Эдварда подвергался таким же испытаниям, как мой прямо сейчас, ведь за его плечами было восемьдесят лет опыта, а у меня – меньше года.

— Я не лгал тебе, Белла, — его ответ меня потряс и принес чувство вины за то, как я мучила его, легкомысленно относясь к его затруднениям.

— Прости, — потупилась я, жалея, что не воспринимала предостережения всерьез.

— Я никогда не винил за неосторожность тебя, — мягко сказал он, пальцами поглаживая мои щеки. — Опасность, которую я представлял, была только моей виной и только моей проблемой.