Затмевая солнце (СИ) - Страница 25
Я не смотрела на дверь, но почувствовала появление Эдварда каждой клеточкой – не только обонянием и слухом. Ни слова не говоря, он прошел вперед и медленно – опасно близко! – присел рядом. Я ощущала спиной его тело, будто моя кожа стала вдруг обнажена. Мне хотелось кричать, чтобы он убирался, перестал рисковать жизнью. Но в то же время – умолять, чтобы он остался со мной и не отодвигался даже на миллиметр. Поразительно, но его близость внезапно начала успокаивать меня, будто наши магниты сменили полярность, притягиваемые друг к другу правильными сторонами.
Я судорожно вздохнула, когда пальцы вампира робко коснулись моего плеча, тихонько его растирая, словно извиняя за то, что я только что натворила, и прощая за все последующие инциденты, прося об этом не волноваться. От простого дружеского действия вдруг защипало в глазах, а напряжение стремительно покидало тело. Я так устала бороться с собой, а этот громоотвод вроде бы исправно выполнял предназначенную функцию. И я опустила голову, сломленная судьбой – всем тем, что пережила за последние годы и что так хотела разделить хоть с кем-нибудь. Я отчаянно нуждалась в поддержке друга, и по иронии судьбы им стал тот, кто когда-то давно причинил боль. Это было как искупление за сотворенное зло, вернувшееся к Эдварду бумерангом в виде моего опасного дара, разделяющего нас похуже, чем прежде были разделены вампир и человек.
— Прости, — пробормотала я виновато и испуганно.
Руки Эдварда аккуратно обвились вокруг моих плеч, неспешно притягивая ближе, и когда я чуть-чуть поддалась, сжались крепче, затем еще сильнее, пока я не ощутила всю полноту настоящих объятий. И словно рухнул запрет, а мы оба забыли о необходимости сдерживаться – потребность друг в друге перевесила осторожность.
Как так вышло, что мои руки оставили спасательный металлический прут и безвольно повисли по бокам, а голова расслабленно откинулась на грудь любимого вампира? Как я позволила мягким и прохладным губам коснуться моего виска, лба и волос на макушке? Отчего не возражала, а лишь тихонько вздыхала всякий раз, когда Эдвард, осмелев от моей неожиданной доступности, оставлял медленные невесомые поцелуи на лице. Закрыв глаза, я утонула в безмятежности нирваны.
Все происходило спонтанно, как во сне, и неизбежно вело к тому, чтобы окончательно разрушить меня. Или исцелить. Прижавшись щекой к широкой и твердой груди вампира, я волей-неволей уступала чувствам: сначала позволяла Эдварду легонько прикасаться губами к волосам и коже, а затем, ощутив сладкий аромат дыхания, непроизвольно потянулась ему навстречу.
Наши губы встретились, словно лепестки цветка – робко и едва заметно, дрожа от предвкушения. Я всхлипнула от потери, когда Каллен отпрянул, но расставание длилось всего мгновение – в следующую же секунду Эдвард со стоном прижался в поцелуе, полном глубочайшей потребности. Его гладкие совершенные уста и мои слабые нуждающиеся стали единым целым, двигаясь в идеальном ритме, словно были созданы друг для друга как разделенный некогда паззл. Я была готова вечность наслаждаться этим мгновением. Не понимала, как могла допустить подобный риск, но и остановиться была теперь не в силах. Сосредоточившись, завела руки за спину и накрепко сцепила пальцы, мечтая о том, чтобы Эдвард никогда больше меня не отпускал. Даже если он снова меня бросит, любая будущая боль стоила того, чтобы снова почувствовать утраченную нежность, ощутить себя счастливой – даже кратковременно.
Одна рука парня крепко придерживала мои плечи, вторая, лаская, путешествовала по лицу, пальцы очерчивали контур скул, бровей, мягко двигались вокруг уха, перебирали волосы. А восхитительные губы прижимались так трепетно, что невозможно было им сопротивляться, даже если бы я захотела.
Вампиры не нуждаются в кислороде или передышке, поэтому этот поцелуй отличался от тех, которые Эдвард дарил мне, когда я еще была человеком. Я ждала по привычке, что спустя минуту или даже быстрее Каллен отпрянет, строго посмотрит в глаза, призывая притормозить, пока мы не перешли возведенные им границы. Но минуты тянулись за минутами, а Эдвард не только не остановился, но даже позволил себе то, чего никогда не пробовал ранее: найдя молнию куртки, потянул замочек вниз и проник внутрь, скидывая одежду с моего плеча. Я ахнула от невероятных ощущений, пронзивших все тело, когда пальцы, все еще кажущиеся прохладным и твердыми, сжали мою кожу, скользя вдоль плеча вниз. И вздрогнула, когда они коснулись тыльной стороны ладони, испуганно распахнула глаза, быстро сжимая кулак.
Эдвард смотрел на меня с выражением безграничной нежности, словно мы не ссорились всего десять или пятнадцать минут назад, и я не обвиняла его в том, что пережила после его ухода. Словно я не ударила его током, едва не убив и оставив лежать на снегу, и не ударю еще раз, когда опять потеряю контроль. Именно так – преданно и с любовью – он смотрел на меня в моей комнате, признаваясь когда-то давно, что я – его жизнь. Действительно ли он любил или виртуозно притворялся, но тогда я ему верила. И сейчас хотела поверить снова…
Я все еще находилась в уютных оберегающих объятиях, глядя снизу вверх на любимые черты.
— У тебя нет инстинкта самосохранения? — предостерегла я, когда пальцы Эдварда, восхитительно ласкающие мое напряженное предплечье, вернулись к опасно сжатому кулаку. Я чувствовала жар, наполняющий мое тело, готовый выскочить, как только я дам слабину.
Губы любимого вампира тронула кривоватая улыбка, не коснувшаяся, впрочем, глаз.
— Я тебя не боюсь, — снисходительно уведомил он, взрывая мое негодование.
— Ты видел могилы! Ты знаешь, что я не преувеличиваю и не шучу! — резко отодвинулась я, освобождаясь из объятий, хотя внутренне сердце кричало на меня, требуя вернуть Эдварда назад.
«Бу-бух, бу-бух», — ритмично, но несильно застучало оно снова, будто бы я опять стала человеком, реагируя на прикосновения вампира или их отсутствие. Белое пламя равномерными волнами опаляло жаром ладони, но пока оставалось внутри и не причиняло Эдварду вреда. Его сосредоточенный взгляд опустился на мою грудь, ладонь поднялась и медленно прижалась чуть пониже ключицы. Я горестно ухмыльнулась, вспомнив, как точно так же вампир слушал биение моего сердца на поляне… в прошлой жизни, очень-очень давно.
— Что это такое? — потерянно пробормотал он.
— Я не знаю, — шепнула я, съежившись при воспоминании о боли, которую испытывала, умирая во время урагана. — Когда очнулась, уже была такой. Первый год сердцебиение почти не прекращалось, и я порой сомневалась, что уже не человек…
Уголки губ вампира невесело приподнялись:
— Мы с Джейкобом, когда искали тебя, решили, что ты перенесла из человеческой жизни в вампирскую свои неудачи. И молнии ударяют туда, где ты находишься. Именно по пожарам мы тебя и нашли.