Затмевая солнце (СИ) - Страница 21

Поэтому я очень удивилась, почуяв запах медвежьей крови и сладкий, ни с чем несравнимый аромат меда и корицы. Высунув голову, я увидела новые перчатки и две медвежьи туши у входа в пещеру и горько усмехнулась аналогии: меня прикармливали, как дикого неуправляемого зверя, прячущегося в берлоге.

Что ж, не стану портить впечатление о себе: подкравшись как вор, я схватила туши и затащила их внутрь, сглатывая слюну. Меня хватило лишь на то, чтобы натянуть новые перчатки – в следующее мгновение я жадно пила, прокусив шкуру острыми зубами. Огонь моментально поглотил меня, но даже находясь почти в беспамятстве от голода, я чувствовала, что в этот раз все прошло более чем хорошо – перчатки сработали, позволив выпить обе туши до последней капли и не превратить кровь в желе. Я была почти сыта… ну, может, хотела выпить еще чуточку, особенно такой вкусной крови хищника, разительно отличающейся от крови травоядных.

Словно Эдвард научился читать мои мысли – или, скорее всего, просто выполнял обещание переловить всех животных в этом лесу ради того, чтобы накормить меня, – раздался шорох снаружи, и я почуяла аромат лося. Не такой привлекательный, как у медведя, но я не жаловалась, выскочив и прижавшись к горячему горлу большого зверя, убитого только что, минуту назад. Эдвард смотрел, как я пью, и даже мое предупреждающее рычание не заставило его уйти, хотя я очень старалась напугать. Он находился опасно близко, наблюдая с непроницаемым лицом, как я опустошаю лося до конца.

Теперь я точно была сытой: в желудке плескалось столько жидкости, что кружилась голова, а по телу разлилось приятное благословенное тепло. Я подняла руки, стряхнув с них остатки обгоревшей ткани в снег, который тут же зашипел, выпустив пар. Я отчетливо ощущала, насколько легче стало управлять собой: ярость больше не бушевала в сердце, не заставляла его бабахать, вырабатывая смертоносный огонь, и даже волнение, которое я испытывала из-за присутствия Эдварда, не провоцировало увеличение жара. Ладони остыли, яркий голубоватый свет кожи угас. Снежинки, сыплющиеся с неба в большом количестве, перестали превращаться в марево пара, не долетев до рук, а мягко приземлялись на кожу теплыми влажными каплями.

— Как ты? — шепнул Эдвард, впервые нарушая тишину за несколько часов: вокруг стояла ночь, и круглая луна, взошедшая над скалой, красиво просвечивала сквозь облака. Я чувствовала себя удивительно хорошо…

— Сработало, — пробормотала я, недоверчиво поворачивая туда-сюда ладони. Скорее почувствовала, чем увидела, как Эдвард улыбнулся.

— В доме можно взять еще перчатки – я купил двадцать пар. Не волнуйся, я буду следить за тем, чтобы они не кончались.

Потрясенная, я уставилась на Эдварда круглыми глазами. Похоже, он не шутил, когда говорил, что собирается отныне всегда помогать мне. Теперь, утолив жажду, я обрела способность рационально мыслить.

— А Элис будет рада разработать персонально для тебя какой-нибудь особый материал, способный выдержать еще большую температуру. Возможно, найдем такие в магазине спецодежды для металлургической промышленности…

— Элис?.. — сглотнув, переспросила я.

— Вся семья едет сюда, Белла, — кивнул Каллен без капли шутки. — Завтра или послезавтра будут здесь. Ты же не думала, что мы бросим тебя одну?

— Но вы бросили меня в Форксе, — напомнила я, с трудом удержавшись от обвинительной интонации. Теперь, когда обрела спокойствие, я была готова задать вопросы и получить ответы на них.

Лицо Эдварда моментально помрачнело – моя обида ударила его точно в цель.

— Прости, — не споря, пробормотал он.

— Не стоило их беспокоить, — надменно проговорила я, желая избавить Эдварда от странной вины – ни он, ни его семья не обязаны были со мной возиться.

Конечно, когда-то я мечтала о том, чтобы они заботились обо мне, но с тех пор прошло столько месяцев одиночества, что я давно перестала представлять их возвращение как что-то возможное. То, что Эдвард здесь, до сих пор поражало. То, что он решительно настроен помогать, изумляло еще сильнее.

— Ты думаешь, они смогут оставаться дома в то время, как я нашел тебя?! — Эдвард повысил голос, изумленный моим предложением. Я снова была сбита с толку.

— А разве нет? — откровенно удивилась я. — Если бы они хотели меня увидеть, давно бы нашли!

Мы хмуро смотрели друг на друга.

— Прости, Белла, я не знал, что с тобой произошло, — сказал, наконец, вампир. — Никто из нас не остался бы в стороне, если бы мы узнали…

— Что ж, значит, вам была не так уж интересна моя судьба, — пожала я плечами презрительно, на что Эдвард смолчал, не найдя ответа. — Что же изменилось с тех пор? Теперь я не человек, равная, поэтому ты здесь?! Тогда что мешало тебе самому обратить меня? Я была не нужна тебе и твоей семье, потому что слабый человек, и где же гарантия, что через полгода вам не наскучит новая вампирская игрушка? — обвинения потоком выплескивались изо рта, я была не в силах дольше держать внутри обиду.

Мне было больно так давно, и это страдание наконец нашло причину выпрыгнуть наружу, ударяя Эдварда пощечиной по лицу. Он потрясенно слушал мои крики. 

Глава 7 

POV Белла

Внутренний огонь, усыпленный сытостью, вновь попытался вспыхнуть. Но благодаря большому количеству выпитой крови все еще оставался внутри, а иначе я уже давно бы снова была вынуждена спрятаться в пещере.

— Не вини Элис и остальных, они не хотели оставлять тебя, Белла, — пробормотал Каллен поникшим голосом, но я ему больше не верила. Все говорило о том, что я была им не нужна. — Я их заставил, и это только моя вина. Ты же знаешь, как сильно Эсми тебя любила… а Эммет? Разве он бросил бы тебя, если бы не я?

— Ты… принудил их? — задохнулась я от возмущения, и Эдвард подавленно кивнул. Я качала головой, не в состоянии представить это. — Но зачем?!

— Ты слишком глубоко проникла в мир, которому не принадлежала, — бормотал Каллен тихо и разбито. — Я боялся, что с тобой случится что-нибудь плохое, и мне придется тебя обратить. Ты стала бы ненавидеть меня за то, что я отобрал у тебя человечность, родителей, друзей, способность расти и меняться… родить детей. Позже, когда бы прошло время, — убеждал он, как только я попыталась яро возразить. — Когда б ты поняла, сколь много потеряла, ты бы возненавидела меня за эту полужизнь, если бы я обрек тебя на вечность рядом с собой…