Затишье. Легенда Гнилого князя. Начало (СИ) - Страница 51

— Нет! — отступился Майкл. — Я не знал, что он здесь, чем угодно клянусь!

В кустах опять зашуршало. Майкл прижал девчонок и Сеньку к стене, заслонил собой от армии гнили. Доорались! Такой концерт никакие Старики не скроют от публики!

Что-то метнулось к Майклу, вцепилось когтями в ногу, быстро вскарабкалось к самым рукам, ткнулось носом в скулу и мурлыкнуло. Бурый котик пощекотал усами и заурчал, как маленький трактор, удобно устроившись на плече. Майкл прижался щекой к теплому боку и заморгал, зажимая слезы. Его котик, тезка, заступник! Нашел хозяина отважный Мишка!

— Бабуля! — умилилась и Машка. — Так это твоих рук дело? Сеньку укрыла в Лесу, с котами кашку ему присылала… Я ведь сообщение отправила в группу, прямой след до моей темницы. А вы что? Не читали даже? Только старая бабка в интернет заглянула?

— После разберемся, — нашелся Майкл. — Клубочек, родной, тащи нас отсюда!

Сенька фыркнул, скосил глаз на Варю, измученную, изможденную, перепачканную кирпичной пылью, гугукнул и потащил.

— Отпускаешь их, Сгнивший князь? — с поклоном заклекотал Гильдар. — Пожалел молодых? Или наскучили? А как же жертвы во имя Якова?

— Племянник, как жертва, негож. Да и Марья, вот уж в ком кровь — водица. Пусть бегут, шумные, беспокойные. Передают привет Старикам. Маленький подарок на долгую память. Власенька думает, что ее формулы работают лишь в одну сторону? Удивительное неверие в базовые постулаты науки. Любая формула о двух концах, и знак равенства — тот же Калинов мост, ведущий на оба берега. Я сделаю штопку к Дому-на-сваях. Пообщаемся, друг Гордей, а то столько лет сожалею, что и руки тебе не сломал!

— Но берендей знает планы князя!

— Правильно, сгнивший эльф. Узнает о них и Гордей. Он ведь бывший следователь, пусть погадает, откуда взялись тридцать девиц. Пусть соберет все дела о пропавших в окрестных поселках и городках. Ах, как сладко представить его метания. Полную беззащитность перед растущей гнилью. Он ослабит защиту Затишья, тогда мы придем и возьмем свое. А Мишутка… Куда же он денется! Он ведь наш, связан кровью и плотью. Приведет его тропа на Калинов мост, там и встретимся, руки пожмем. Ключ с замком ничто друг без друга.

— Преклоняюсь пред мудростью князя.

— Тебе лесть идет, как бабке румяна. Приготовься, Гильдар, отстрой заново стены, в камерах приберись. Скоро подруга твоя заглянет, эльф не оставит эльфа в беде!

— Слишком просто они сбежали.

— Так добавим спецэффектов, Гильдар! Мне для шоу силы не жалко!

Они мчались за шустрым Клубком, где кубарем, где летели по воздуху. Крепко держались за руки, уворачивались от скрипучих стволов, от разгневанных ос и каких-то тварей, норовящих впиться клыками. Лес злился, шумел, швырялся листвой, атаковал воронами, корни подсовывал, оплетал ветвями.

Лишь когда верещащий Сенька вывел их к мшистой поляне, перевели дыхание.

— Наша палатка! — узнала Варюха.

И опять их накрыло стрекочущим звуком, будто затоптанный мох не сдержал разъяренного князя. Откуда-то сверху пришел ураган, разметав остатки белого ягеля, сорвал с места палатку, протащил по поляне.

— Это не князь! — крикнула Машка. — Что-то чуждое, не колдовское!

— Вертушка! — Майкл знал этот шум, по игрушкам и боевикам. — Вертолет МЧС, с ума сойти!

Вертолет, пятнистый и хищный, завис над укромной поляной. Кто-то сбросил им веревочную лестницу, ненадежную в порывах ветра.

— Скорее! — крикнул Добров, свешиваясь из вертолета.

Майкл отцепил от березы Варьку, погнал ее вверх вслед за Сенькой, радостно рванувшим к дяде Никите. Подсадил Ромашку и сам покрепче уцепился за перекладину, спрятав под курткой бурого котика.

— Держитесь! — приказал им Добрыня. — Обхватите лестницу, прижмитесь плотнее.

— Вы с ума сошли! — взвизгнула Машка. — Сенечка, куда ты полез?

Сенька деловито, как древесный жук, карабкался по лестнице к вертолету. Малыш смеялся, лялякал и наслаждался полетом. Остальным было не до веселья, даже Майкл невольно зажмурил глаза, когда их вознесло над елями.

Лес сердился, свистел и гудел, норовил сбить машину макушками сосен. Добрыня схватил за шкирку Семена, закинул мальца в кабину. Стал подтягивать к себе лестницу с висящими на ней беглецами.

— Добрыня, мы упадем, родной! — кричала ему Ромашка.

Варька просто скрутилась в комок и отказывалась разжимать руки-ноги, застопорив движение вверх. Подвизгивала в ужасе и подвывала. А Майкл, страхуя ноги Ромашки, вдруг расслабился и словил острый кайф от того, что летит над Лесом, дышит полной грудью, пьет сладкий ветер, жмурится от яркого летнего солнца.

Он закричал от счастья, во всю дурь, прочищая от гнили легкие. Ему стало так весело, что он запел. Ну а то, что на ум пришла песня из старого советского фильма, про войну и про летчиков, и про лес густой, осталось загадкой психики.

Вертолет их пронес через Тишинку, осторожно ссадил на лугу. Сам приземлился неподалеку.

Подъехал джип и машина скорой.

— Снова в тюрьму, — огорчился Майкл. — Засунут к профессору в клинику.

— Хоть покормят! — хихикнула Машка. — Варюха, не дрейфь, это наши!

Варька затравленно озиралась, не зная, куда податься.

Из джипа выпрыгнул довольный Венька, за ним появился Влад, Илайша, обмотанный бинтами, как мумия…

Ромашка вскрикнула и побежала, забыв про карантин и про князя, и про коварные сети бабки Янины. Венька споткнулся на ровном месте, замер, заулыбался. Протянул задрожавшие руки к Ромашке, готовый обнять, защитить. Майкл вздохнул от острой рези под сердцем, будто воткнули охотничий нож по самую рукоятку. Вот, стараешься, спасаешь из плена, держишь за ноги, чтоб не упала. А она… Почему все так сложно?

Марьюшка не заметила Веньку. Обежала стороной, будто дерево. Кинулась на шею Илайше, осмотрела его, прижалась к груди, спряталась за широкой спиной от свалившихся бед и испытаний.

Илайша покраснел помидором и растерянно заморгал под бинтами.

Влад торопливо отскочил от парочки, точно они были заразными, зашагал к друзьям, ухмыляясь ехидно, во всю ширь острозубого рта.

Хлопнул Веника между лопаток:

— Что тут скажешь? Держись, Соловей. Женское сердце — потемки!

Майкл подошел к товарищам, остервенело скребя в затылке. Венька все тянул вперед руки, берендей их пожал с теплотой и сочувствием:

— Забей, Свистун, что с них возьмешь!

— Ага, — оклемался Веник, оправился, улыбнулся в ответ. — Рад тебя видеть, дружище. А кто там по берегу мечется?

— Это Варька, хозяйка палатки! Она тоже в плену у князя сидела! — обернулся к новой подруге Майкл и поманил рукой.

Влад надел очки и нахмурился, разглядывая Варюху сквозь зеленые стекла:

— Это кто угодно, только не девушка, я усилил настройки программы. Веник, вдарь-ка по старой схеме.

Венедикт подобрался, надулся, свистнул так, что сердце оборвалось.

Варька завыла от ярости, упала на четвереньки, приготовилась прыгать за реку. Свистом с нее сдувало личину, отдирало лохмотьями вместе с кожей.

— Майкл, заткни уши, я добавлю вокала! — предупредил заботливый Влад.

Барабанные перепонки, уже поврежденные свистом Веньки, добило хлынувшим ультразвуком. Гнилушка обернулась, ответила визгом, приготовилась продать жизнь подороже. Но уже через миг весь луг до реки, через реку и дальше по Лесу накрыло чистейшим «ля» удивительного сопрано, собиравшего некогда стадионы, покорявшего концертные залы и оперы. Мировое «ля», высшего качества, визитная карточка Элеоноры.

Майкл оглянулся: старушка стояла на крыше заляпанного грязью джипа, протягивала к Лесу руки. А прозрачная, нежная нота все тянулась, все не кончалась, топя берег магией звука.

Гнилушка закашлялась и упала, скорчилась под напором волшбы. На нее упала добротная сеть, сплетенная из кошачьей шерсти.

Вспышка, удар, тишина. Запах гари по берегу.

— Ну то-то, — прошамкала баба Янина, аплодируя оперной диве. — А говоришь, не в голосе, Элька. Нормально поешь, хотя и пищишь.