Затерянный мир и мертвецы (ЛП) - Страница 2

Я повернул к ним. Терри дрожащими руками взялся за дробовик, но все никак не мог с ним сладить. Я схватил мальчишку за руку. Его глаза были полны ужаса, впрочем и в моих не сияла безмятежность.

— Не стоит, — посоветовал я. — Только патроны зря растратишь.

— Но мисс Перкинс… — выговорил он, глядя на Жанель.

— Я разберусь. А ты скачи быстрей!

Он посмотрел на меня с сомнением, явно не желая оставлять девушку. Наверное, мечтал предстать перед ней рыцарем-спасителем и рисовал в воображении, как она в благодарность делит с ним постель, а я влез и безжалостно растоптал воздушный замок. Но у нас не было времени на глупости.

— Пошел! — заорал я и хлопнул его лошадь по крупу. — Давай!

Терри поскакал за остальными, а я повернулся к Жанель, ухватил ее лошадь за поводья и дернул. Кобыла фыркнула, оскалилась. Я дико заорал на них обеих — птицы уже были рядом. Но за их гомоном и хлопаньем крыльев Жанель вряд ли меня расслышала.

В отчаянии я развернул свою лошадь, не выпуская вторых поводьев, а другой рукой ухватился за кольт. Против птиц он бесполезен, однако придает смелости. Я стиснул коленями бока своей лошади, пришпорил, надеясь, что кобыла Жанель последует за мной.

Она и последовала, но прошла едва пару сотен ярдов, а потом усталость, жара и жажда взяли свое. Кобыла захрапела, покачнулась и осела. К счастью, не упала сразу, иначе нам обоим, мне и Жанель, пришел бы конец. У кобылы медленно подогнулись ноги, и я успел выдернуть женщину из седла, усадил за своей спиной. Не сказать, чтобы удалось обойтись с леди деликатно, а тут еще Жанель принялась бить меня по плечам, дергать за волосы и требовать, чтобы мы спасли кобылу. Но я внимания не обращал: стиснул зубы и снова пришпорил коня.

Оглянулся я лишь однажды. И то, что я увидел, меня одновременно обрадовало и ужаснуло. Визжа и курлыкая, птицы обрушились на кобылу, покрыли с головы до копыт, расклевывая глаза и плоть. Найдя легкую добычу, за нами они больше не гнались.

Дик и остальные ждали, но я закричал, чтобы скакали не мешкая. Нет смысла упускать чудом доставшуюся фору. Птицы скоро расклюют лошадиный труп и устремятся за новой добычей. И останки кобылы поковыляют за ними следом, торопясь сожрать в свою очередь кого-нибудь живого, в компании с прочим мертвым зверьем.

Догнав остальных, мы снова поскакали впереди. По бокам от меня были Дик и Хорхе, позади Терри с преподобным. Я почти не отрывал глаз от холмов, но все же заметил, с какой обидой смотрит Терри на нас с Жанель.

Стало жарче. Хоть бы дождь пошел!

Однако еще прежде, чем мы добрались до холмов, Хорхе остался без лошади. Прочие наши скакуны едва плелись, совершенно выбившись из сил. Занося топор над несчастным животным, Хорхе плакал. А я удивлялся тому, что у него откуда-то взялись слезы: я сам так иссох, что не мог бы и плюнуть, не то что заплакать. Мы все спешились, повели лошадей в поводу. Пешком идти мне не слишком нравилось, но иначе лошади издохнут прямо под нами. Жанель жаловалась, как трудно шагать, но никто внимания не обратил, только Терри тут же предложил ее понести. Та метнула в него презрительный взгляд, он покраснел и стушевался. Прочие хихикали, представляя, как он тащит девицу на закорках по пустыне.

Местность стала каменистой, мы приблизились к подножию гряды холмов. Дик остановил нас, приложил руку к глазам:

— Эй, вы тоже это видите?

Мы посмотрели, куда он показывал, я присвистнул:

— А ничего себе!

Между двумя тесно сдвинутыми холмами открывался вход в узкое ущелье. Казалось, горы нависали над ним, почти смыкались, точно арка над воротами. Я смахнул пот со лба, потер глаза, посмотрел снова. Нет, не ворота, просто крутые стены каньона, глубокая тень. Наверное, там желанная прохлада, свежий воздух.

— Туда! — решил я. — Хоть от солнца спрячемся на время, а может, там и вода есть.

Остальные воодушевились, ускорили шаг. Даже лошади, кажется, ощутили, что удача повернулась к нам лицом. Я оглянулся: позади кружили в небе несколько птиц. Издалека было не разобрать, мертвые или нет, но нами они не интересовались. Зато три небольшие твари ковыляли за нами по пустыне, — судя по всему, дохлые собаки либо койоты. Пока они далеко, можно не бояться, но ближе подпускать не стоит.

Мы подошли к входу в каньон, и при этом меня снова поразило его сходство с воротами. Двигались гуськом: Дик и я впереди, Хорхе и Терри замыкающие. Прохладный ветер высушил пот на моем лбу. Я улыбнулся, впервые за много дней чувствуя себя прекрасно вопреки всему пережитому. Мы укроемся среди этих крутых склонов, где нас не достанет солнце, а если повезет, то и мертвецы.

Проход сузился и наклонно повел вниз. Мы шли так довольно долго, пока стены не придвинулись почти вплотную. Я уже засомневался, что лошади протиснутся, как вдруг каньон повернул — и стены разошлись в стороны.

Я аж рот разинул от изумления. И не двигался, почти уверенный, что передо мной мираж, пока Дик не прокашлялся за моей спиной.

— Хоган, двигай. Что там такое?

— Сам посмотри!

Я отстранился, открывая дорогу остальным. Один за другим они выходили из узкой расселины и замирали, пораженные, как и я.

— На карте такого не было, — прошептал Дик.

— Не было, — согласился я.

Перед нами до горизонта расстилалась долина — в жизни такой огромной не видывал. Вся она была покрыта деревьями и прочей зеленью. Среди пустыни вдруг диво дивное — просто уму непостижимо! Привыкнув видеть только выжженную бурую землю и песок, я смотрел на эту роскошную растительность и не верил глазам. Посреди долины бежал прозрачный чистый поток — побольше ручья, но еще не река. А воздух какой! Пахнет будто после грозы, чем-то свежим и влажным, и жара не такая сильная, как в пустыне. Зверей и птиц не было видно, но из зарослей доносился зычный басовитый рык и пронзительное верещание. Ничего подобного я раньше не слышал. Эта долина не просто затерянный в песках оазис — это целая страна, огражденная горами, совсем не похожая на пустыню вокруг. Как такое возможно?

Преподобного, должно быть, одолевали те же сомнения.

— Если бы я не знал, где мы, решил бы, что вдруг очутился дома, — сказал он.

— Почему? — спросил Терри.

— Похоже на леса моей Виргинии.

— Это оазис, — поделился мыслью Дик.

— Слишком оно большое для оазиса, — возразил я. — Такая огромная долина!

Жанель завороженно смотрела, как ветер качает верхушки деревьев:

— Как же это возможно? Почему никто в Ред-Крике не знал про это место?

— Какая теперь разница? — Дик пожал плечами. — Знал или не знал, главное, мы сейчас тут. Думаю, преподобному стоит поблагодарить Бога от имени всех нас. Насколько я понимаю, Он услышал наши молитвы и послал нам убежище, тень, пищу и воду. Деревья укроют нас от мертвых птиц.

Мы повели лошадей к потоку. Густой подлесок цеплялся за ноги, ветви касались лиц. Над головой вились тучи мошек и москитов, но мы не обращали внимания. В отличие от мертвых эти твари кусают понемножку.

Лошади пили жадно, люди тоже. Мы смеялись и плескались. Вода оказалась очень холодной, что странно, — на окрестных горах нет никаких снегов. Ручей в пустыне не может быть настолько холодным, чтобы аж зубы ломило. Но этого я не замечал: пил, пока не скрутило желудок, прямо вывернуло наизнанку. Отдышавшись, я выпил еще, умылся.

Дик с лихим криком прыгнул в поток, зашел по пояс. Мы с Терри и Хорхе сбросили пояса с кобурой и пошлепали следом. Жанель и преподобный наблюдали за нами с берега.

— Давайте к нам! — обернулся я, стараясь унять дрожь. — Вода отличная!

— Сомневаюсь, — улыбнулась Жанель. — Вы уже посинели от холода.

— О черт! — Дик расхохотался. — У меня яйца в горошины сжались!

Все захихикали, даже Жанель. Терри с Хорхе принялись брызгать друг на друга. Дик нырнул, выскочил на поверхность, отплевываясь. Я махнул рукой преподобному и Жанель:

— Серьезно, идите к нам, освежитесь!

— Мне и здесь хорошо, — ответила Жанель. — Леди не купаются таким образом.