Затерянные в солнце (СИ) - Страница 290

- Ты вернулся один. Где Черноглазый Дитр?

- Он погиб, – это сорвалось с губ очень легко, однако Хан не чувствовал за душой никакой боли. Дитр знал, что не вернется, Хан прочел это в его глазах в тот миг, когда Черноглазый предложил ему идти следом за ним в Бездну Мхаир. Дитр принял свою судьбу ровно так, как должен был принять ее небесный змей, которыми так восхищались корты. И Хан уважал его решение и память о нем. – Он убил Черноглазого Ульха и погиб.

- А что с Источником? – в голосе Истель’Кан звучало нетерпение, и Хан не мог ее в этом винить. – Раз небо очистилось, вы добились успеха, я полагаю?

- Я не уверен, – тихо проговорил Хан. Он не думал, но что-то внутри него знало, и он лишь озвучивал это знание. Золотая пульсация той огромной сферы, внутри которой он видел застывшую фигурку среброволосой ведьмы анай, до сих пор не покинула его, а потому говорить было странно. Словно кто-то шептал ему в ухо слова, и Хан узнавал и понимал их лишь тогда, когда произносил. – Черноглазый Ульх завершил свой рисунок, и та тьма, что спала в Источнике, вырвалась наружу. Однако сам Ульх погиб, его пронзил молнией Дитр, и мне кажется, что это было правильно… – В голове слегка помутилось, и Хан вновь пошатнулся, хватаясь рукой за скальный выступ. Слова словно сами полились из него. – Мне кажется, Ульх хотел прыгнуть вниз. Да, думаю, если бы он это сделал, все было бы гораздо хуже. Однако, он почему-то остановился на самом краю пандуса и позволил Дитру убить себя. Я не знаю, что там произошло, но мне кажется, что это предотвратило что-то страшное.

- Это твои мысли или что-то в тебе так подсказывает? – прищурилась Дочь Ночи, делая шаг к Хану и дотрагиваясь прохладной маленькой ладошкой до его лба. Для этого ей пришлось привстать на цыпочки: Хан был почти что на голову выше нее.

Вопрос был задан таким тоном, словно ответа не требовал, да Хан и сам не знал, какой на него ответ. В голове было так тихо и спокойно, как в пронизанных солнечными лучами долинах далеко внизу, как в глубоком голубом небе над головой. И когда теплые потоки энергии Источников от рук Анкана проникли в его голову, осматривая его, ощупывая и выясняя его состояние, Хан не противился. Он привык доверять своим союзникам: так учила его мать.

Память внезапно унесла его вдаль, на много-много лет назад, туда, к теплой печи и запаху стали, запаху масла, кож и дерева в мастерской его матери, к ее теплым рукам, которые заворачивали его в шерстяной плед, к ее странным протяжным песням, под которые так сладко было засыпать. И к ее задумчивому голосу, который тихонько шептал: «В мире очень много зла, мой мальчик. Оно завернуто в обертку из добра, благих намерений и всеобщего блага, оно сокрыто за толстым слоем лжи, состоящей из лучших устремлений людей, которые на самом деле – не более, чем пережитки их собственного эгоизма и самолюбования. Ведь помогая другим, решая за других, как им жить, они лишь тешат свое самолюбие. Однако в этом мире зла есть и добро. Его так сложно разглядеть, так сложно найти, словно один единственный золотой камешек в толстом слое ила на речном дне. Но он есть там, в этом иле, он ждет лишь того, чтобы ты протянул руку и взял его. И когда ты разожмешь ладонь, вся грязь вместе с водой соскользнет прочь, и из-под нее сверкнет то, что ты так долго искал. Поэтому не бойся доверять своим друзьям, не бойся любить своих любимых, не бойся идти вперед по своей дороге и протягивать руку помощи тем, кто шарахается от нее. Ведь они тоже боятся тебя и твоей помощи, боятся, что ты на самом деле не любишь их, что ты врешь им. В мире слишком много зла и вранья, мой мальчик, и это значит, что мир прекрасен, потому что он дает тебе шанс принести немного добра и правды во всю эту темноту. Совсем немного, однако, этого будет достаточно в тот миг, когда все свершится».

Хан рассеяно улыбнулся, вспоминая мать, и открыл глаза. Когда потоки с рук Истель’Кан отдернулись прочь, она негромко заключила:

- Ты говоришь правду, а это значит, что на все воля Создателя. – Брови ее нахмурились, а взгляд стал встревоженным. Запахнувшись потуже в плащ, закрывающий ее плечи, Дочь Ночи повернулась к Рольху. – Это также значит, что нам пора. Весть должна быть передана тому, кто ее услышит, а проблема решена теми, кто сможет ее решить.

Сын Ночи лишь кивнул ей, тоже хмурясь, однако не так сумрачно, как Истель.

- Какая весть, Дети Ночи? – все-таки решился спросить Хан. – И кому вы собираетесь ее передать?

Ведуны с далекого севера задумчиво посмотрели на него с совершенно одинаковым выражением лиц, словно близнецы, словно что-то одно, целое, разделенное на два тела. Потом Рольх ответил, но Хан чувствовал, что Истель сказала бы точно то же самое, тем же самым тоном и тем же голосом, словно и правда они делили одно тело пополам.

- Весть, что Эвилид и Гротан Кравор вырвались из узилища, где они были заперты все эти тысячелетия. Весть, что Сети’Агон, однако, не смог захватить полный контроль над Источником и обрести тело, которое так долго готовил для себя. Весть о том, что Черный Источник должен быть изолирован от всего мира, так, чтобы никто больше не смог добраться до него.

- Есть только один правитель, который прислушается к нашим словам, – продолжила говорить Истель. – Но этого будет достаточно. Илион знает, что нужно делать, и он пошлет сюда лучшего, кого только можно отыскать. И Черный Источник будет запечатан раз и навсегда.

Хан постарался запомнить все, до последнего слова, хоть и не понял до конца сути того, что ему сказали Анкана. Зато он знал человека, который совершенно точно поймет все это и сможет сложить одно с другим. И этим человеком был его отец.

- А теперь иди, Ведущий народа кортов, – Рольх уверенно кивнул ему, глядя в глаза. – Битва здесь завершена, как и у Белого Источника, я надеюсь. Однако битва за Роур еще не кончилась, и там твои силы могут быть сейчас очень кстати.

- Возможно, мы еще увидимся, Ведущий, – добавила Истель. – Не через год, не через два, но тогда, когда Создатель решит, что время пришло. Когда начнется Танец Хаоса.

Вертикальная полоса прохода открылась перед ними, и Анкана ушли, словно их здесь и не было. Хан остался один одинешенек на немыслимой высоте у каверны Черного Источника. Он еще немного постоял, оглядывая голубые горы и искрящийся на ветру снег, а потом открыл себя энергии Белого Источника и принялся создавать рисунок перехода. Битва еще не кончилась, сказали Анкана, а значит, впереди у него еще много дел.

Силы коалиции. Южный фронт

Саира очнулась в мокрой холодной темноте, очнулась рывком от судороги, что свела замерзшие ноги. Мышцы выкрутило, она с криком дернулась с места, хватаясь за больную ногу, и вскрикнула еще раз, уже от боли в плече. Перед глазами было темно, не так, как ночью, но будто пали очень густые сумерки, или все вокруг заволок дым. Только вот сейчас разбираться, что произошло, у нее времени не было. Она лишь, шипя от боли в плече, здоровой рукой ухватилась за правую икру и принялась разминать ее, хрипя и давясь стонами. Как только боль чуть-чуть прошла, Саира занялась раненым плечом.

Поверх куртки виднелся белый кусок ткани, который обильно пропитала кровь. Однако рана болела не так, как должна была бы. Саира нахмурилась, глядя на свою руку. Обычно при сквозных ранениях почти сразу же начиналось воспаление, а боль была просто невыносимой, и сейчас она должна была бы уже биться и кричать в беспамятстве, покрытая крупными градинами раскаленного пота. Однако рана в плече болела как старый, уже подживший глубокий порез, и Саира была уверена в том, что он успел затянуться.

Способных Слышать она, что ли, умудрилась сюда привести, и они меня подлатали, пока я была без сознания? Саира нахмурилась. Все предыдущие разы, когда ее лечили ведьмы, она даже в беспамятстве чувствовала их прикосновения и могла вспомнить об этом после пробуждения. Однако сейчас ее память не сохранила ни единого отпечатка того, что кто-то применял для ее излечения энергию Источников.