Затерянные экспедиции (Школьникам об истории географических открытий) - Страница 21

В сентябре 1909 года американец Фредерик Кук объявил, что больше года назад, в апреле 1908 года, он впервые достиг района Северного полюса, но не представил никаких доказательств этому. Его сенсационное сообщение, вызывавшее много ожесточенных споров, было в конце концов признано мистификацией.

А подлинным героем штурма самой северной точки Земли стал американский инженер Роберт Пири.

В 80-х годах XIX века он работал в Центральной Америке, изыскивая в тропиках трассу для Никарагуанского канала, но потом заинтересовался Арктикой. В самом начале XX столетия после длительных и упорных тренировочных походов по Гренландии Пири трижды пытался дойти до Северного полюса, и во время третьего похода ему удалось превзойти рекорд Фритьофа Нансена - он поднялся еще выше. Наконец, в 1908 году он в четвертый раз направился на штурм полюса. На специально оборудованном судне он добрался до мыса Колумбия на северо-восточном берегу канадского острова Элсмир и 1 марта 1909 года вышел в путь на санях, взяв курс прямо на север. У 87°47' с. ш. экспедиция разделилась: к полюсу Пири, не желая, чтобы кто-нибудь из его "белых" спутников разделил с ним честь первопроходца, отправился лишь с четырьмя эскимосами и негром-врачом Мэтью Хенсоном, бывшим непременным спутником всех его походов. 6 апреля 1909 года Роберт Пири достиг полюса, завершив таким образом двухвековую историю безуспешных попыток подняться к самой северной точке Земли.

Блестяще проведенный поход и вместе с тем важное научное открытие: Пири установил, пробурив лед, что суши в районе полюса нет, что вся центральная часть Арктики - это океан, скованный вечными льдами.

Прошло еще пять лет, и началась мировая война, оставившая после себя след на многие годы. Наверное, когда в 1930 году была, наконец, найдена стоянка Андрэ и его спутников, мир уже почти не помнил людей, которые попытались покорить Северный полюс с помощью несовершенного летательного аппарата.

Да нет, не все, конечно, забыли! Потому что, когда матрос Улав Сален с норвежской промысловой шхуны "Братвог", бросивший якорь возле острова Белого, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа, нашел на острове крышку от кастрюли, он сразу же подумал об экспедиции Андрэ. Почему? Позже он и сам не мог этого объяснить, а в первый момент стал осматриваться вокруг, словно предчувствуя, что сейчас он найдет еще что-то.

Он действительно нашел. Из-под снега неподалеку выглядывал край брезента. Сален и другой матрос, Тюсвик, попытались вытащить брезент на свет и наконец поняли, что это нос брезентовой лодки. Поблизости лежал багор. И на позеленевшей латунной пластинке на багре Улав прочитал: "АНДРЭ".

Вскоре на месте находки был уже весь экипаж "Братвога". Смерзшийся, превратившийся в льдину снег разбивали ломами и кирками. И наконец лодка появилась на свет.

В ней лежали два ружья, мотки веревок, банки с консервами, патроны, спички, деревянные коробки с компасом и секстантом. Здесь же был большой тюк с одеждой, в котором был спрятан карманный календарь с рукописными цифрами наблюдений и разными пометками.

Как оказалось, лодка была привязана к саням. Потом матросы нашли и вторые сани. А под гранитной скалой на краю этой площадки они обнаружили человеческий скелет. Куртка на нем полуистлела, но на подкладке ее можно было все же прочитать инициал "А". Матросы "Братвога" сняли шапки...

В куртке нашлись две записные книжки, но одна из них полуистлела.

Еще один скелет норвежцы нашли в расщелине между скалами. Золотое кольцо на одной из костей кисти сохранилось, на нем было выгравировано "Стриндберг".

Норвежцы спешили: шхуна должна была продолжать путь к Земле Франца-Иосифа. Был наскоро составлен план последнего лагеря Андрэ, собранные вещи и останки Андрэ и Стриндберга моряки бережно перенесли на "Братвог".

Три недели спустя об этой находке знал весь мир. Тотчас же на остров Белый была снаряжена специальная шведская экспедиция.

Это лето 1930 года было необычайно теплым. И снег и лед на Белом почти полностью растаяли. На свет появились даже самые мелкие предметы последней стоянки Соломона Андрэ.

Были найдены и останки Френкеля - всего в каком-нибудь метре от того места, где нашли останки Андрэ. В куртке Френкеля лежали его записные книжки.

Экспедиция работала на острове довольно долго. Были собраны все предметы, а их собралось достаточно: лыжи, кусок оболочки воздушного шара с частями одежды, походная аптечка, примус, коробка с принадлежностями для шитья и деньгами, кастрюли, чашки, бумажник Френкеля. Все находки были подробно описаны. Наверное, самой ценной находкой после записных книжек оказались металлические ящики, в которых лежали кассеты с фотопластинками и фотоаппаратом. Если пластинки не пострадали от воды, они могли многое рассказать о разыгравшейся когда-то трагедии.

Находки были тщательно изучены. Эксперты бережно высушили страницы дневников и записных книжек. Особой осторожности требовала обработка фотопластинок. Они были в плохом состоянии, эмульсия разбухла от воды, но все-таки их удалось проявить. Специалист, взявшийся за обработку, нашел в ящиках и неэкспонированные кассеты. Он проявлял их одну за другой, пробуя различные проявители. И лишь подобрав самый подходящий, стал проявлять пластинки.

Так появились контуры событий, произошедших тридцать с лишним лет назад...

Снимки дополняли дневники воздухоплавателей. Одна из записных книжек Андрэ оказалась почти неиспорченной. Инженер вел в ней записи с 11 июля по 2 октября 1897 года. Из другой книжки удалось восстановить лишь четыре с половиной страницы, на которых были записи с 3 по 7 октября.

Удалось прочитать и дневники Стриндберга. А в записной книжке Френкеля были лишь одни метеорологические заметки.

И, сопоставляя эти заметки, изучая фотографии, можно было узнать наконец, что произошло после того, как воздушный шар "Орел" навсегда скрылся из глаз наблюдателей 11 июля 1897 года.

...Потеряв из вида Шпицберген, воздушный шар, подгоняемый попутным ветром, полетел к северо-востоку. Под ним лежали пустынные дрейфующие льды. Изредка шар проходил сквозь области тумана. Небо постепенно вновь стало облачным, но изредка сквозь разрывы в облаках выглядывало солнце, и тогда становилось даже тепло.

К вечеру шар начал медленно снижаться, воздухоплаватели стали понемногу выбрасывать балласт. Все больше и больше шар под действием ветра отклонялся к востоку.

В ночь с 11 на 12 июля направление полета изменилось - шар стал медленно двигаться к западу. Туман к этому времени сгустился настолько, что вокруг почти ничего не было видно. Иногда ветер стихал, и тогда шар застывал на одном месте.

На вторые сутки полета сквозь туман выглянуло солнце, ветер вновь поднялся. Нагревшись в солнечных лучах, шар немного поднялся вверх, но потом снова попал в полосу тумана. К тому же вскоре начался мелкий, неприятный дождь. Под тяжестью капель дождя и тумана летательный аппарат стал тяжелее и спускался все ниже. Однажды гондола его даже ударилась об лед. Тогда Андрэ распорядился выбросить остатки балласта, но и это не помогло: шар летел на высоте лишь нескольких метров над неровной поверхностью льда. За борт полетели и веревки, железный якорь, тяжелый нож для резки канатов.

В 10 часов вечера 12 июля "Орел" опустился так низко, что гондола коснулась льда и остановилась. В этот момент в своем дневнике Андрэ написал: "Довольно-таки странное чувство парить вот так над полярным морем, первым пролетать здесь на воздушном шаре. Скоро ли появятся у нас последователи? Сочтут ли нас сумасшедшими или последуют нашему примеру? Не стану отрицать, что все трое мы испытываем горделивое чувство..."

Около 11 часов утра 13 июля "Орел" подпрыгнул - иного слова не подберешь - вверх и вновь полетел на северо-северо-восток. Но когда стало холоднее, на канатах и на оболочке появилась корка льда. Шар вновь опустился очень низко, и гондола снова стала ударяться об лед.

В довершение всех бед в гондоле от неосторожности вспыхнул пожар, но его быстро погасили.