Застывшие - Страница 46

ему.

– В ночь, когда мою сестру забрали...? – Уэс поднял брови.

– Когда я работала на Брэдли, я... я состояла в команде репатриации...

мы могли брать вещи... без чьего-либо ведома... тайны, оружие, но нашей

специализацией были люди.

Уэс сжал челюсти и бросил свои карты на пол.

– Нет, нет, не рассказывай мне этого. Ты ничего не делала с Элизой!

– Я – монстр... я причиняла вред людям... твоей сестре...

Уэс покачал головой, на глазах выступили слезы.

– Твоя сестра мертва, Уэс. Из-за меня. Я убила её.

– Нет!

– Ночь, что ты описывал, это огонь из ниоткуда, отсутствие останков...

О Боже, Уэс, то, что я делала... то, что они заставляли меня делать... то, что я

могу делать...

– НЕТ, Нэт, НЕТ. Ты тут не при чем! – Уэс зажал её руки в свои

кулаки. – Послушай меня, посмотри на меня! Это была не ты! Ты тут не при

чём!

Нэт всхлипывала, а Уэс так крепко держал её.

– Они посылали нас именно за тем, что ты описывал – забирать детей!

Если бы люди не отдали их конфискаторам, их забрали бы мы, чтобы

удержать всех в узде. Чтобы напомнить людям, что они не могут нарушать

правила. Если бы тот парень не бросил Шейкса... они послали бы за ним

команду. Я сделала это. Я знаю, что это я взяла Элизу, мне так жаль, так

жаль, – зарыдала Нэт. – Я не знала. Но когда ты заговорил об этом, всё

вернулось... всё... мы были уничтожителями... бомбами ... пожаром.

– Нет, – произнёс Уэс жалобно, выпуская её руки из стальной хватки. –

Нет. Послушай меня. Это была не ты, Нэт! Возможно... возможно ты и

совершала подобные поступки в прошлом... но ты не убивала Элизу.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Потому что я знаю, что на самом деле произошло той ночью. – Уэс

прислонился спиной к стене клетки и закрыл глаза. – Потому что пожар был

Элизиной идеей. Она стояла за всем этим с самого начала, – ответил он тихо.

– Элиза была отмеченной. У неё были голубые глаза и спираль на руке.

– Вязальщик.

– Вот как вы это называете?

– Она могла создавать иллюзии?

– Да... она создала этот огонь... я до сих пор не могу вспомнить, что

было реальным, а что нет. Но Элиза... она была... она была... – Уэс вздохнул.

– Она была не очень хорошей. Временами даже пугающей. Я не знаю, где она

и что с ней случилось, но я должен найти её, Нэт. Так я смог бы спасти её...

от неё самой.

Нэт уставилась на Уэса.

– Это была не ты, понятно? Я знаю. Потому что... я знаю свою сестру.

И все, что ты делала... все это в прошлом... ты ничего не могла сделать... ты

была ребёнком. Они использовали тебя. Они использовали всех нас.

Нэт даже не знала, что чувствовать. Облегчение? Похоже, этого

недостаточно. Она чувствовала опустошённость. Хоть она и оказалась не

причастна к исчезновению Элизы, она все еще ощущала вину.

– Ну давай, не смотри так, – сказал Уэс. – Иди сюда.

Нэт прижалась к нему, и он обхватил её руками.

– Так значит, твоя сестра была монстром? – прошептала Нэт. Она

чувствовала себя в безопасности в его объятиях, их тела создавали островок

теплоты в холодной комнате.

– Я этого не говорил, – ответил Уэс, практически касаясь носом её

волос и щекоча дыханием её ухо.

– Она монстр, как и я.

– Ты не монстр.

– В моей голове голос, и это голос чудовища.

– Ты хочешь сказать, что ты понимаешь животных? – спросил Уэс, и

Нэт почувствовала, что он улыбается.

– Нет, это другое.

– Ты знаешь, что это?

Нэт покачала головой.

– Я знаю только, что он сказал мне бежать, идти в Нью-Вегас и дальше,

в Церулеум. И он посылает мне сны. Сны о пожарах и разрушении, сны о

полете, словно готовит меня к чему-то.

– А что он говорит сейчас?

– Вообще-то он молчит уже довольно долго. – Нэт осознала, что это

началось с убийства белой птицы. Нет, тут что-то еще. С тех пор, как она

увлеклась Уэсом, голос молчал и как будто злился. Она вспомнила боль

Сирены, её большую тень в воде, её гнев, когда она разрывала на части их

корабль.

– Что еще ты можешь делать? – спросил Уэс, сильнее обнимая её.

– Немного, – ответила Нэт, прижимаясь к нему. – Это просто приходит

и уходит. Я имею в виду, что когда случаются неприятности, голос спасает

меня: я выпрыгнула из окна МакАртура, и голос донёс меня, но я не могу

заставить его ничего сделать. Я просто чувствую силу, а потом она уходит. Я

никогда не могла его контролировать. Кроме... – Нэт заколебалась, внезапно

смутившись. – Кроме того случая, когда я вытащила тебя из воды. Тогда я

чувствовала, что могла бы удержать его, могла бы использовать его.

Она ощущала кристальную ясность и контроль, когда спасала Уэса.

– Хм, – задумался Уэс. – Я думаю, ты просто боишься его

использовать, и поэтому он непредсказуем. Я думаю, что ты просто должна

принять его. Не борись с ним. Не сопротивляйся.

« Сопротивляться ему?» Действительно, она сопротивлялась ему. Она

пыталась спрятаться от него. Пыталась избегать его. Но голос был там. Он

всегда был частью неё.

«Голос мой. Я монстр».

Разве она не знала этого с самого начала? Так зачем же она боролась?

Уэс говорил ей прямо в ухо, его сильные руки обвились вокруг неё, и

она еще никогда не чувствовала себя такой защищённой.

– Ты должна принять себя такой, какая ты есть, Нэт. Как только ты это

сделаешь, ты сможешь делать все, что захочешь. Или, чтобы подключиться к

своей силе, тебе лишь нужно подумать обо мне, – мягко рассмеялся Уэс.

41

НЭТ ЧУВСТВОВАЛА СТЕСНЕНИЕ, когда на следующий день проснулась рядом

с Уэсом, его рука лежала на её теле. Она легонько выбралась из под неё,

стараясь не разбудить Уэса. Вдалеке послышался звук стрельбы, она

подошла к щёлке двери, пытаясь что-либо увидеть. Уэс проснулся и

приблизился к ней.

– Что происходит?

– Кажется, ещё пленники, – произнесла она, отойдя от окна и уступив

ему место. – Ухо вернулся. Его корабль не далеко от нашего.

Пленники дрожали на палубе корабля. Руки не были связаны; они не

носили цепей или верёвок. В этом не было необходимости, работорговцы

попросту сняли с них пальто, заставляя страдать от холода. Холодный воздух

был их кандалами, парализовал этих маленьких людей и заставлял

подчиняться.

В воздухе ощущалась ледяная взвесь, казалось, работорговцы играют в

свою любимую игру: сделай фруктовое мороженое. Они угрожали замочить

любого, кто посмеет ослушаться их приказов. При такой температуре, вода

мгновенно замёрзнет на коже, смерть не заставит себя долго ждать.

Уэс молился, чтобы пленник подчинился, а затем отвернулся; он

увидел уже слишком много. Она старалась не слушать, но невозможно было

блокировать ревущий смех Уха, перекрывающий крики. Лысый торговец

шутил со Слобом, что теперь он может организовать небольшой цирк.

Следующие несколько дней были такими же, начали сказываться

усталость и клаустрофобия. Новых пленников не доставляли, поэтому

наёмники стали беспокойными и разочарованными, переведя весь свой гнев

на заключённых. Небольшие чаши с кашей, которые давали каждый день,

исчезли, Уэс заметил горькую радость работорговцев, кричавших на

молодых и старых без разбору.

У них остался последний бэйкон-фрут, куртка Уэса стала почти

плоской, хотя он старался не показывать, как холодно ему стало, с тех пор

как они начали питаться его одеждой, всё же, Нэт видела синие пятно на его

щеке и отмороженные пальцы.

Он все меньше говорил, а когда это делал, его слова были медленными