Заступник. Проклятье Дайкоку (СИ) - Страница 2

— Не продолжай.

Я посмотрел на его дочку. Худощавая, явно недоедает. Внутри меня, обжигая грудную клетку, вспыхнула злоба. Почему моя дочь, которая имела все блага мира умерла, а у него есть возможность наблюдать как его девочка растет. Учить ее. Проводить время рядом. Но вместо этого ублюдок спускает все деньги в игровых автоматах.

— Покажи, где конкретно он сидит, — сказал я женщине. Она послушно кивнула, взяла дочку за руку и спешно повела меня по улице.

Ночной Кобе почти всегда оставался оживленным. Воздух переполнял звук паромов, шум пароходов, звонкие голоса девиц в квартале красных фонарей и металлический лязг игровых автоматов.

Наперерез нам вышла молодая девушка, после чего присоединилась к нашей компании по правую руку от меня. А вот и моя подруга — Кирико.

Женщина с дочкой шла чуть впереди и показывала дорогу.

— Опять лезешь не в свои дела? — спросила девушка.

— Это мои дела. А тебя они должны волновать меньше всего, Кирико.

Она надула пухлые губы, но ничего не ответила.

Мы остановились у небольшого здания с желтыми фонариками под крышей. Дверь была распахнута, но проем загорожен шторами из бамбука.

— Дай ей двести пятьдесят тысяч иен, — я кивком головы указал на женщину с ребенком впереди.

— Ахиро… — засомневалась Кирико.

— Я сказал: дай ей деньги. Не тебе ими распоряжаться. Ты получаешь свою долю, остальное не твои заботы куда и как я их трачу.

— Хорошо.

Я подошел к женщине.

— Вам сейчас дадут деньги. В ваши руки. Поклянитесь мне, что вы их пустите только на себя и на ребенка. Ни единого иена не дадите на игры.

Она закивала головой.

— Обещаю.

— Ваш муж здесь? — спросил я.

— Да.

— Как он выглядит?

— Высокий, худой. Макушка почти лысая, только волосы на затылке и висках. А лицо… вы поймете, господин.

Я кивнул и, отодвинув шторы, вошел в игорный зал. Внутри было накурено. Сизый дым был таким плотным, что можно, как говорят японцы, топор повесить.

Среди плотных рядов «одноруких бандитов», упрощенной «рулетки» и прочих азартных игровых автоматов, я нашел того, кто подходил под описание. И действительно его лицо было само по себе отличительной чертой.

Впалые щеки, поросшие седой щетиной. Огромные синяки под глазами и общая изможденная худоба.

Он дернул рукой за рычаг «однорукого бандита» и уцепился своими руками за корпус игрового автомата, чуть ли не упираясь лбом в экран.

— Давай, малыш… давай! Давай! Обогати папочку. Ну пожалуйста…

Я видел, как символы сменялись один за другим на небольшом экране. Заветные семерки, вишенки, миски с раменом и другие. Один ряд. Три столбца. Ноль совпадений.

— Сука! — он с размаху ударил по железной крышке ладонью и уселся на стул, шаря по карманам. Все это время он не замечал моего присутствия, хотя я стоял почти что впритык.

Наконец, когда его тщетные попытки найти заветную монету в кармане кончились, он повернул голову и увидел меня.

— Мужик, — сказал он. — Не займешь двадцать пять иен? Я сейчас отыграюсь и верну тебе все!

Я не стал ничего отвечать, просто схватил за шиворот рубахи и рывком стянул со стула. Он свалился задницей на пол и начал орать, но никто не обращал внимания. Только владелец заведения вышел из своей комнаты, откуда наблюдал за залом в камеры, чтобы узнать, что за шум.

Я поднял левую руку с татуировкой на всю кисть. Дал понять, что с этим человеком работает якудза. Владелец кивнул и удалился обратно в свою комнату. Жаль, что тем парням в переулке не хватило мозгов поверить мне на слово. А полумрак и алкоголь только усугубили ситуацию. Если бы они разглядели мою татуировку, то, скорее всего, не стали бы ввязываться в драку.

— Отпусти меня! Что ты себе позволяешь? — мужчина вывернулся и попытался выкрутить мне руку, за что я со всего размаху треснул ему ладонью по лысой макушке.

— Угомонись, — сказал я и выкинул его на улицу. Он пролетел сквозь бамбуковые шторы, скатился по лестнице и упал на землю. Повезло, что ничего не рассек и отделается только синяками и ушибами.

— Папочка! — дочка подбежала к отцу и обхватила его руками за плечи, прижимаясь всем телом. Детская любовь и наивность. Даже не глядя на то, что ему, заядлому лудоману, почти нет до нее дела, она все равно его любит.

— Сато! — он обхватил ее руками, словно самое ценное, что у него есть. Но глубоко внутри я ему не верил ни на один сен. По хорошему, ему следовало бы пройти курс лечения. Как показывала практика игроманам с такой степенью зависимости побои ничего не давали. Побои вообще редко делают кого-то умнее, именно поэтому я не люблю пользоваться физической силой.

Она пригодная только тогда, когда нужно защитить себя или тех, кто нуждается в защите.

— Ты бросишь играть, — сказал я, нависая над ним.

— Да. Да, господин, конечно, — лепетал он и безостановочно кивал.

— Твою жену и дочь почти прирезали в том переулке. Ты меня слышишь? Их могли убить, если бы не я. Отдаешь себе отчет, где ты находишь? Чем ты занят?

Он посмотрел на свою жену с широко распахнутыми глазами, а потом на дочь.

— Убить? — спросил он. — Нет… как… нет! — он обхватил дочь руками и плотнее прижал к себе. — Я не позволю!

— Ты уже почти позволил, — повысив тон, ответил ему я. — Ты найдешь работу. Мне плевать какую. Хоть грузчиком в порту, хоть посудомойщиком. Но ты найдешь работу. Часть денег будешь отдавать семье, а вторую часть пустишь на собственное лечение от зависимости. Понял?

— Да!

— Я проверю. Я приду через три дня. Ты меня услышал? Три. Дня. И если за это время ты не справишься с поставленной задачей и хоть один раз зайдешь сюда, — я указал на игровой зал, — или в другое место и мне об этом доложат… А мне, заметь, обязательно доложат! Тогда я найду тебя и выверну наизнанку. А теперь встань, забери свою семью и иди домой.

Он подскочил на ноги и подхватил дочь на руки. Лепетал что-то едва различимое с извинениями и «я все сделаю как вы сказали». Но больше его слова напоминали бормотание пьяницы в канаве.

— Иди, — сказал я ему, скрестив руки на груди. И он пошел. Жена сочувственно положила руки ему на плечи и они стали удаляться. Внутри меня все еще полыхал пожар. У такого никчемного человека были дочь и семья, которых он точно не заслуживал. Или же они не заслуживали такого супруга и отца.

Да уж, а я только что отнял клиента у казино, которое принадлежит главе моей семьи. Но иначе поступить не мог.

— Не хочешь перекусить? — спросила Кирико, возвращая меня в реальный мир из размышлений. — Тут недалеко есть вкуснейшая круглосуточная лапшичная.

Кирико не соврала. Лапшичная действительно была качественной. Мастер делал удон прямо при нас, аккуратно вымесил тесто, нарезал длинными полосками и отправил в чан. Что за мясо он использовал — загадка, но меня это не сильно интересовало. Ночной голод после происшествия навалился внезапно, как и вся эта ситуация.

Я с заворожением наблюдал за кипящей водой, ощущая, что вместе с тем добавилась и легкая сонливость, которую я вышел как раз-таки нагулять перед сном. Вот так нагулял!

Покрутив головой, я размял шею, чтобы немного взбодриться.

Мастер поставил тарелки с нашим ночным ужином на стол, вручил палочки и ушел на свое место.

— Думаешь оно того стоило? — спросила Кирико. — Я в целом про ситуацию.

— Посмотрю через три дня. Ты узнала где они живут?

Кирико кивнула.

— Недалеко от станции Итаядо, — она протянула мне листочек исписанный иероглифами. Я сложил его пальцами пополам и отправил в нагрудный карман.

— Хорошо, — сказал я ей.

— У тебя усталый вид. Хочешь я сделаю тебе массаж, когда вернемся домой?

Я покачал головой.

— Нет. Сразу лягу спать. Или не лягу вообще.

Я взглянул на наручные часы. До рассвета оставалось три часа, а подъём у меня обычно в шесть утра. Однозначного решения принять не успел, решил оставить на тот момент, когда придем домой.