Заставлю вспомнить Русь... - Страница 99
Конечно, Хозрой не поверил, что собеседник по забывчивости не сообщил ему о столь важном событии, как выдвижение разведки русов к Дербенту. Он сделал это специально, чтобы вначале узнать мнение Хозроя о реальности угрозы Хазарии со стороны появившихся вблизи её южных границ русов и лишь потом, предоставив ему дополнительные сведения, обсудить, куда могут направить русы свой удар. Что ж, начальник прав — первым делом нужно быть наверняка уверенным, что опасность ни при каких обстоятельствах не грозит родному дому, а затем думать, каким образом извлечь наибольшую для себя пользу из несчастья соседей.
— Я в этом уверен. Иначе для чего в прошлом походе великий князь лично проводил разведку окрестностей Дербента? Причём это было сделано перед возвращением русов домой, когда они сверх всякой меры были обременены захваченной добычей, а понесённые потери не позволяли им взять штурмом такую твердыню, как Дербент. Значит, производя разведку, киевский князь помышлял о будущем походе на Кавказ, в котором одной из главных целей должен стать Дербент. После заключения мира с Византией у Руси появилась возможность без ущерба для себя направить на Хвалынское море часть своих войск, и боевые действия на сей раз русы решили начать с захвата Дербента. Тем более что владение этой крепостью позволит им установить связь с землями союзных аланов и лазгов не только по морю, но и по суше.
— Дербент, Дербент... — задумчиво проговорил собеседник, пощипывая свою жидкую бородку. — Тебе приходилось бывать в нём? Если да, то когда в последний раз?
— Я был там три года назад, когда со своими судами искал в его гавани спасения от преследовавших нас пиратов.
— Каково твоё впечатление от города? Имею в виду не его караван-сараи и базары, а укрепления на суше и крепостные стены, которыми обнесён дербентский порт.
— Я не знаток фортификации, однако понимаю трудности наших военачальников, которым не удаётся овладеть так нужным нам Дербентом, — осторожно ответил Хозрой.
— Главная трудность наших военачальников заключается не в фортификационных сооружениях Дербента, а в отсутствии у них воинского таланта и просто ума, — улыбнулся собеседник. — И русы это докажут, если в их планы действительно входит захват Дербента.
При последних словах он быстро вскинул глаза и посмотрел в лицо Хозроя, видимо желая насладиться впечатлением, которое на того должно было произвести его замечание. И Хозрой постарался доставить ему это удовольствие, выразив на лице одновременно удивление и растерянность.
— Если... если в их планы входит захват Дербента? — пробормотал он. — Но если русы не собираются нападать ни на Хазарию, ни на Дербент, зачем они прибыли?
— Вот и давай подумаем над этим, — предложил собеседник, с довольным видом откидываясь на спинку кресла. — Киевский князь — опытный военачальник и перед отправленным на Кавказ войском поставил цели, которые тому по плечу. Почему бы нам не определить, какие задачи могут решить воеводы Олег и Свенельд, исходя из численности своих войск? Кстати, сколько, на твой взгляд, у них мечей вместе с союзными аланами и лазгами?
— Полагаю, что русов и викингов не больше полутора десятков тысяч, число аланов и лазгов известно точно — около четырёх тысяч. Получается, что у главного воеводы Олега приблизительно двадцать тысяч воинов. При сегодняшней ситуации на Хвалынском море, где учли уроки прошлого похода русов, этих сил достаточно лишь для крупного набега на два-три прибрежных города, но никак не для серьёзной, длительной войны.
— Поэтому мы сразу исключили возможность их нападения на Хазарию, — заметил собеседник. — А при здравом рассуждении приходится отказаться от мысли, что целью их похода является Дербент. Ты был в нём три года назад, а я прошлой осенью. Его крепостные стены отремонтированы, гарнизон увеличен, в порту находится постоянно не менее четырёх-пяти крупных боевых кораблей. Уверен, что, узнав о походе русов к побережью, дербентский гарнизон подготовился к обороне. Однако русы и викинги, имеющие опыт взятия крепостей в Византии и на Балканах, это не наши ал-арсии, привычные сражаться в степи верхом на конях, и арабам не устоять перед штурмом их твердыни воинами киевского князя. Но и победители заплатят за успех такую цену, что, подойди затем к Дербенту арабское войско, им придётся сдать его. А киевский князь отправил на Кавказ своё войско с лучшими полководцами вовсе не для того, чтобы брать и сдавать крепости. Так ведь? — посмотрел собеседник на Хозроя и, нагнувшись, положил ладонь на ручку кувшина с вином. — Как думаешь, зачем всё-таки князь Игорь послал войско на Кавказ, если в его планы не входит ни воевать с Хазарией, ни захватывать Дербент?
Совсем недавно этот вопрос задавал себе сам Хозрой, и, как ему показалось, нашёл на него верный ответ. Твёрдой уверенности в этом у него тогда не было, потому что вопреки логике его рассуждений русы могли всё-таки напасть на Дербент, чтобы сделать его своим оплотом на Хвалынском море. Но после сообщения, что отряд русов имел в окрестностях Дербента схватку с арабами, для Хозроя всё встало на свои места. И появление русов на границе с Хазарией, и бой их мнимой разведки у Дербента преследовали одну цель — отвлечь внимание от места, куда они на самом деле наметили свой удар. Но они могут пытаться ввести в заблуждение кого угодно, только не Хозроя.
— У киевского князя более серьёзная цель, чем обычный набег на Хазарию или ведение бесконечной войны за Дербент, который ему придётся постоянно защищать. Он намерен захватить облюбованный им заранее город, который превратит со временем во второй Дербент, и станет таким же хозяином на Хвалынском море, каковым сегодня является багдадский халиф. А чтобы овладеть этим городом с наименьшими потерями, он, отвлекая от него внимание, затеял ложные ходы у нашей границы и в окрестностях Дербента.
Рука собеседника, которой он начал клонить горлышко кувшина в сторону своего кубка, замерла, в его глазах зажёгся интерес.
— Киевский князь собирается создать на Хвалынском море собственный Дербент? — спросил он. — Чем его может не устраивать уже существующий, стань он его владыкой?
— Тем, что Дербент, окажись под властью Киева, не перестанет быть самым лакомым участком побережья, которым мечтает владеть каждый. Разве смирится с его потерей Багдад? Нет, и будет стремиться отбить его при малейшей возможности. А разве устроит Хазарию, что Дербент вместо арабского станет русским? Тоже нет, и она будет пытаться овладеть им так же, как прежде. И русы вряд ли устоят против двух могущественных врагов. Однако дело даже не в этом. Постоянные боевые действия за Дербент превратят его из торгового города в обычную приморскую крепость, и караваны, что сейчас следуют по кавказскому берегу через Дербент, переместятся на азиатскую сторону моря, а часть купцов вообще предпочтёт дороге по суше море. Я не считаю киевского князя настолько глупым, чтобы он не понимал этого и не учитывал в своих планах.
— Вижу, мы оба пришли к выводу, что целью похода князя Игоря не может быть Дербент, — довольным тоном сказал собеседник, наливая вино в кубок. — Но если он собирается надёжно закрепиться на Кавказе и господствовать на Хвалынском море, какой город устроит его наилучшим образом? У тебя есть по этому поводу какая-либо мысль?
— Мне кажется, таким городом может быть только Бердаа, столица Аррана, — будничным голосом ответил Хозрой, словно высказанное им предположение было само собой разумеющимся.
В лице собеседника ничего не изменилось, но его наливающая вино рука вздрогнула, и несколько капель жидкости пролилось на белоснежную скатерть. У Хозроя внутри всё возликовало — одной-единственной фразой он поверг высокопоставленного собеседника в искреннее изумление, показав ему силу своего ума и сообразительность. Когда было необходимо, он прикидывался глупее, чем есть на самом деле, но всегда приходит момент, когда нужно показать, кто ты в действительности, причём сделать это следует осторожно и словно ненароком, по ходу дела или разговора, чтобы начальник не подумал, что ты кичишься своим умом и считаешь себя равным ему. Хозрой так и поступил — просто ответил на заданный ему вопрос, и начальник был потрясён: по-видимому, он был уверен, что догадка относительно Бердаа, истинной цели похода русов на Кавказ, могла посетить только его умнейшую голову.