Засланцы - Страница 1

История юмора уходит в глубокую древность. Сколько существует человечество, столько существует и человеческий юмор. У животных, как мне кажется, нет чувства юмора. Чувство радости бывает, а вот юмор… Несмотря на то что лошади иногда ржут, я ни разу не видел, чтобы какая-нибудь лошадь рассказывала анекдот или собака умирала со смеху оттого, что какая-нибудь другая собака поскользнулась на арбузной корке и упала.

А вот люди шутили уже в каменном веке. Об этом рассказывают наскальные рисунки, найденные совсем недавно. На первом рисунке изображён человек в позе Жванецкого. Одна рука поднята, другая держит каменный манускрипт. Лицо такое, будто он шутит. Лица сидящих вокруг дикарей мрачные. Чувствуется, что оратору не удалось разбудить древнее чувство юмора.

На втором наскальном рисунке лица всего племени радостные, а посреди поляны на вертеле жарится первый в мире сатирик. Расшифрована и надпись, выбитая под рисунками. Оказывается, вся эта композиция называется «Шутка не прошла».

Прошла или не прошла – это вопрос второй. Важно, что шутки тогда уже были и население в основном понимало их правильно.

От тех далёких времён осталось немало шуток, связанных с людоедством, ну что ж, это было отражением насущных проблем, как сейчас – приватизация. Народ жил этим и, естественно, шутил по этому поводу. Так, один людоед долго не мог уснуть, ворочался на своём ложе. Потом сел, разбудил жену и сказал:

– Зачем я живу? Какова цель моей жизни?

Жена отвечает:

– Сколько раз говорила, не ешь на ночь интеллигентов.

Вот такая вот леденящая душу история.

В Древнем Египте шутили много и весело. При фараоне, как правило, кормились шуты. Общеизвестно, что когда фараон умирал, то вместе с ним в гробницу клали утварь, еду, лошадь, жену, собаку. Шута же замуровывали в гробнице живым, чтобы он веселил всю эту компанию.

Юмор помогал древнему человеку выжить. Известно, что сегодняшний обычай пропускать даму вперёд появился в глубочайшей древности. Древние люди жили в пещерах и на ночь заваливали вход огромным камнем, опасаясь хищных зверей. Утром, перед тем как выйти, камень отваливали от входа. Но выйти из пещеры охотник не решался, потому что не знал, кто там его подстерегает. Вот тогда-то и стали выпускать женщину вперёд. Дама выходила первой, а хищник уже сам отбивался как мог.

Вот такая вот древняя шутка, дошедшая до нашего с вами времени. Конечно, в те древние времена многое было связано с охотой, и юмор тоже был охотничий.

Муж однажды возвращается с охоты в шкуре, с копь ём, весёлый. Забирается в пещеру и говорит жене:

– Ну всё, дорогая, месяц теперь мяса не будешь покупать.

– Что, лося убил?

– Нет, зарплату пропил.

От древних финикийцев до нас дошёл такой случай. Один финикиец (жутко древний) ловил рыбу удочкой на берегу древней финикийской реки. Вдруг он видит, как вверх по леске ползёт не менее древний червяк. Финикиец говорит:

– Ты что, сдурел, куда ты ползёшь?

Червяк говорит:

– Ты сам сдурел, меня там чуть не сожрали.

Древние евреи тоже были большие юмористы.

Так, у одного древнего еврея (где-то веке во втором новой эры) был сын. И вот этот сын взял и принял христианство. И этот древний еврей обращается к Господу и говорит:

– Господи! Ну что же это такое, я – правоверный еврей, воспитывал сына в лучших иудейских традициях, а он взял и стал христианином. Помоги, Господи, не знаю, что мне делать.

Проходит мимо другой еврей, но тоже древний, и говорит:

– Отстань от Господа. У него с сыном точно такая же история.

Вообще эти древние евреи, они странный были народ. И отношения у них с Богом тоже какие-то были странные. Ну, например, один еврей долго просил у Бога, чтобы он (еврей) выиграл в лотерею. Просил его где-то около года. И ныл, что он никак не выигрывает, до тех пор, пока наконец Бог не выдержал и сказал: «Но дай же мне шанс, купи хоть один лотерейный билет!»

Что касается Средних веков, то, по мере развития цивилизации, юмора становилось всё больше и больше. Японцы, например, всегда были жутко юморные ребята. По-своему, конечно. Хохотали, как говорится, до упаду. Некоторые смеялись так, что не выдерживали и делали себе харакири. Отсюда и пошло выражение – животики надорвать…

Был однажды в Древней Японии такой случай. Один самурай уехал в командировку. Возвращается домой, а у его самураихи в постели уже другой, но тоже самурай. С мечом, естественно, обнажённым. Этот первый самурай говорит:

– Но аната-ва, сто ето вы тута делаете, самурай-сан?

Жена говорит второму самураю:

– Вот, видишь, я говорила, что он дурак.

Этот самурай стал хохотать, а тот, который дурак, сделал харакири. Гостю.

Китайцы тоже народ весёлый. Но смеются над такими вещами, которые нам, европейцам, кажутся странными.

Вот, например, им, китайцам, почему-то становится жутко смешно, когда рождаются дети. Ну, вот родился новый ребёнок, и все вокруг умирают со смеху.

Жутко смешливый народ. Очень любят посмеяться. И вот так, смехом-смехом, а их уже миллиард. Когда они образумятся, станут серьёзными, поймут, наконец, что это всё не шуточки?

Но вернёмся в Европу. В Средние века в Европе много было сексуального юмора. Так, один король, проезжая через деревню, встретил молодого человека, как две капли воды похожего на него.

– Сколько вам лет? – спросил король крестьянина.

– Тридцать, – ответил тот.

– По всей видимости, – сказал король, – приблизительно тридцать один год назад через вашу деревню проезжал мой отец.

– Нет, – ответил крестьянин, – ваша матушка. Да, много было юмора, связанного с супружеской неверностью. И это можно понять. Телевидения не было, кино – тоже. Электричество и в помине не существовало. Ну, представьте себе: вечер, темень хоть глаз выколи, что бы вы на их месте делали?

Рассказывают, был такой случай. Один рыцарь, уезжая в Крестовый поход, оставил ключ от пояса невинности своей жены ближайшему своему другу. Единственному человеку, которому он безгранично доверял. Не успел рыцарь доехать до городской стены, как его догоняет этот самый друг и говорит:

– Хорошо, что ты не успел далеко уехать, ты перепутал и оставил мне какой-то другой ключ.

Во времена инквизиции, когда люди от недостатка зрелищ жарили друг друга на кострах, много было этого «жареного» юмора.

Ну, например, одного мужика обвинили ни с того ни с сего в колдовстве и собрались сжечь. Разложили хворост под ним. Великий инквизитор скомандовал: «Давай!» Только собрались поджечь хворост, как этот привязанный к столбу начал ржать, как лошадь. Хохочет, слёзы по лицу текут. Его спрашивают:

– Ты чего?

Он говорит:

– Анекдот вспомнил. Жутко смешной.

Ему говорят:

– Расскажи.

Он говорит:

– А отпустите?

Ему говорят:

– Если Великий инквизитор засмеётся, отпустим.

Правда, тот вообще никогда не смеялся. Дуб дубом. А приговорённому терять уже нечего, он и рассказывает:

– Встречаются два крепко пьющих еретика. Один жутко мрачный.

– Ты чего?

– Да вот, как пьяный домой приду, жена в дом не пускает.

Второй говорит:

– А ты разденься догола, она дверь откроет, ты одежду всю брось внутрь, не оставит же она тебя голым на лестничной площадке.

Дня через три они встречаются. Первый ещё более мрачный.

– Представляешь, – говорит, – стою перед дверями, разделся, дверь открывается, я бросаю туда всю одежду и слышу: «Следующая станция – «Павелецкая»…

Все вокруг, конечно, заржали, а инквизитор спрашивает:

– А что тут смешного?

Ну и сожгли мужика. А жаль. Анекдот-то хороший. Просто мужик этот своё время опередил. Родился раньше времени. Он семимесячным родился, когда ещё не было метро.