Зашифрованная жизнь - Страница 11

– What a fuck! – изумленно пробормотал ирландец. – Кто там за рулем?!

– Да твой русский! – подал реплику кто-то из коллег. – Сбрендил…

Проехав задним метров сорок или пятьдесят, черный джип остановился. Из кабины – почему-то через дверцу пассажира – выбрался водитель. Да, это был Russian, это был Kozak!

Увидев, что человек, которого он сегодня отобрал в свой экипаж и усадил за руль второй «командирской» машины, полез в кормовое отделение переделанного в пикап джипа, О’Нил покачал головой.

– Да он же отмороженный, этот парень! – крякнул он. – На всю голову… Но он мне нравится!

Станкач был закреплен на треноге, каковая, в свою очередь, крепится в специальных сварных узлах днища. Иван открыл верхнюю крышку патронного ящика. Ага, лента полная… почти полста выстрелов!

Он взялся за ручки «Mk.19 mod 3». Из российского аналога – но более легкого, компактного и с меньшим калибром станкового гранатомета «АГС-17» «Пламя» – ему уже доводилось стрелять. В другой горячей точке.

Передернул сразу обе рукояти взведения затвора – они расположены по обе стороны ручек. В открытый затвор скользнул золотисто-зеленый «огуречик»… сорокамиллиметровый выстрел. Оптического прицела не предусмотрено, стоит допотопный пулеметный. Ну и хрен с ним.

Еще несколько секунд он потратил на поиск целей. «Духов» видно не было. Но стрелки, работавшие от стоящего по-прежнему на мосту «Хамви» и остановившихся на «хайвее» транспортов, лупят по дальней от него полосе цитрусовой рощи, по насыпи и еще по каким-то целям, которые находятся уже за насыпью, в районе заброшенных фруктовых складов и пакгаузов.

Козак нажал клавишу, расположенную между ручками, – пошел одиночный! «Марк» довольно сильно взбрыкнул, выплюнув в сторону рощи осколочную «М430»…

Среди низких деревцов, густо-густо увешанных быстро наливающимися под благодатным солнцем и в плодородной почве апельсинами, метрах в четырехстах от позиции, расцвел показавшийся отсюда небольшим куст… И тут же опал, оставив после себя лишь подымающийся к небу и истончающийся клуб дыма.

– Ну что, «душки»?! Кто там торопится на свидание к Аллаху?..

Козак садил по дальней окраине рощи очередями в три-четыре выстрела. «Марк» ревел, плевался, кряхтел, лягался, как взбешенный мул.

Иван, вовремя поняв, что у этого существа норовистый характер, работал аккуратно, чтобы не получить при отдаче по груди или, того хуже, в челюсть… Джип, которому и без того сегодня крепко досталось, ощутимо раскачивался. Под днищем тоже что-то скрежетало и скрипело.

Вся кромка апельсиновой рощи в районе насыпи расцвела невысокими кустиками взрывов осколочных гранат. Не успевали одни опасть, как тут же появлялись другие. Там, куда падали гранаты, все кипело, взрывалось и умирало – деревья, трава, птицы и люди, если они еще не успели скрыться, перемахнуть через насыпь…

Козак заметил человеческую фигурку – на расстоянии в почти полкилометра она казалась величиной с муравьишку. Еще один выбежал из рощи. И еще двое. Когда Козак запустил последнюю очередь, метя уже по перебегавшим насыпь «муджам», что-то громко хрястнуло. Понадобилось усилие, чтобы оторвать ладони – еще хорошо, что на нем водительские перчатки – от рукоятей «марка».

Станкач покосился на левый бок. Видно, сегодняшнее ДТП не прошло для техники даром: одна из «ног» не выдержала, подломилась…

Иван перелез через борт. На дороге, с той стороны, откуда первоначально двигался конвой, показались какие-то транспорты. Небольшая колонна быстро приближалась. Впереди идет «Страйкер».[31] За ним пара «Хамви»… Еще «Страйкер». Это подкрепление, вызванное Сэкондом с «Кемп Уорхорд».

– Ну ты и… crazy![32] – не то одобрительно, не то, наоборот, осуждающе произнес ирландец. – Что это был за концерт, Kozak?!

Они все еще находились под мостом; к трем транспортам и поврежденному «Хамви» добавился еще и армейский «Страйкер». На часах у Козака – без пяти девять. Стекло у его наручных часов – «Seiko», купленных еще в Турции за сто баксов взамен других разбившихся во время занятий «клоков», – лопнуло. Вернее, покрылось паутинкой трещин. Вроде того, что случилось с лобовым стеклом джипа. Но часы все равно продолжают отсчитывать ход времени. И джип, хотя ему крепко досталось, был на ходу.

– Я получил приказ: прикрыть транспорты со стороны рощи.

Ирландец ухмыльнулся:

– Но приказа-то выкорчевать всю долбаную «зеленку» не было!

Козак промолчал. Достал из кармана куртки мятую пачку. Посмотрел… ни одной целой сигареты. Невезуха.

– На, закуривай!

Иван угостился у ирландца «мальбориной». Когда прикуривал, было заметно, как у него дрожат пальцы.

– Это нормально, – сказал О’Нил. – Меня тоже всего трясет и колотит!

Невдалеке, шагах в десяти, прямо на асфальте, прикрытые плащевыми накидками, лежат двое «двухсотых».

Водителя «Хамви» убило в момент попадания гранаты в ходовой отсек. Что-то где-то оторвалось, чем-то отлетевшим – скорее всего, даже не осколками гранаты, а вырванным при подрыве гранаты фрагментом движка или металлической обшивки – парню снесло половину черепа. Именно поэтому, собственно, те четверо, что, кроме водителя, еще находились в командирском «Хамви», и были все перепачканы кровью и тем, что находилось внутри черепушки несчастного парня.

Еще один из экипажа Сэконда – этот находился впереди, справа от водителя – был ранен осколками в бедро и правый бок. Сотрудника, получившего тяжелые ранения, уже повезли в местный госпиталь. Ему требуется срочная операция. У мулата и еще одного сотрудника мелкие порезы и ушибы. Легкая форма контузии не в счет.

Сэконда – он сидел в корме «Хамви» – вообще не зацепило, если не считать ссадины на подбородке. Про таких говорят – «везунчик».

Второй «двухсотый» был подстрелен «духами» во время прохождения колонной предмостья. Он входит – входил – в экипаж транспорта, который шел сразу за «Хамви». Как и Бойко, ехал в открытом кузове пикапа с приваренным к раме станковым пулеметом «М2». Что-то в него попало – в бок, в левую грудину. Прошило «броник» – то ли пуля, то ли осколок…

Среди тех сотрудников, что успели проскочить дорожную развязку и открыли огонь уже с насыпи хайвея, был лишь один легкораненый.

– А что с «духами»? – спросил у ирландца Козак. – Откуда они вообще взялись? И какие у них потери?

– Долбаных «муджей» в этой провинции… как блох на дворовой собаке! Столько же, сколько грешников в аду! – О’Нил сплюнул под ноги. – Какие у них потери? Да мне по херу, честно говоря! Одно знаю четко: всех их мы все равно не перебьем. Да и не наше это дело!

Он покосился в сторону армейского «Страйкера».

– Кое-кто хреново делает свою работу! Впрочем, я тебе этого не говорил…

– А чего ждем? Будут прочесывать «зеленку»?

– Это не наша забота! Но и вояки из ФОБа в рощу сами не полезут. Там могут быть установлены пехотные мины, растяжки…

– А трупы?

– Наших или этих… животных?

– Я говорю о «духах». Мне показалось, что кое-кого мы все же прихлопнули.

– Возможно. В этот раз «муджи» совсем оборзели! Они редко в последнее время действуют в такой манере. Кстати, еще не факт, что у них много «двухсотых»… Поверь, Kozak, у нас бывают стычки и покруче сегодняшней.

– Верю.

– Ты даже не представляешь, что здесь творилось еще пару лет назад!

– С меня и сегодняшних событий достаточно.

– И то верно. – Ирландец понимающе покачал головой. – Для первого раза более чем наглядно… Прочесыванием местности займутся сами хаджисы. Я имею в виду их полицию. И своих иноверцев они пусть сами хоронят. Потому что между долбаными «муджами» и долбаными полицейскими хаджисами, между нами говоря, разницы нет почти никакой!

Сэконд, разговаривавший о чем-то с офицером-фобовцем, пожал тому руку, после чего направился к своим сотрудникам.