Заря богов - Страница 26

Да и сама Кора была для меня головной болью. Это ведь всегда тягостно для семьи, когда дочка не имеет склонности ни к чему, ничего не хочет, ничего не делает. А тут вдруг для нее появилось занятие, супруг и царство в придачу.

Болезненная томность девочек-подростков часто вызвана чрезмерным самолюбием: не имея возможности быть царицами, они не хотят быть никем. Может, Кора, не знающая, чем себя занять на земле, обретет свое счастье, став владычицей Преисподней?

К тому же я не хотел в это трудное время отталкивать от себя брата, который оказал мне решающую помощь в войне и проявлял теперь в своем мрачном нетерпении все признаки неистовой страсти.

— Желаешь Кору? — спросил я его. — Ну так бери!

И я снова заснул. Тяжкая это была ошибка — не предупредить Деметру. На следующий день, на заходе солнца, когда Кора собирала дикие лилии на кручах Энны…

Но знаете ли вы Энну — городок в самом сердце Сицилии? Случалось ли вам когда-нибудь в синеватых сумерках проходить ее крутыми извилистыми улочками среди распряженных, грузно плетущихся быков и длиннорогих коз, которых гонят в хлев? Это час, когда женщины, закутанные в длинные черные покрывала, входят в храмы, чтобы целовать ноги статуй. Слышали ли вы когда-нибудь, как эти женщины монотонно поют перед алтарями свою вечную жалобу: о тяготах жизни и страхе смерти? В общем, Кора рвала лилии.

Аид, который провел день, забившись в какую-то расселину Этны в трех божественных шагах оттуда, набросился на нее и похитил. На нем был шлем-невидимка, скрывавший его от мира.

Мне и в голову не могло прийти, что, поняв мой ответ буквально, он возьмется задело с такой неуклюжестью. Несколько хвалебных песен и благозвучных клятв сработали бы ничуть не хуже этого насилия.

Кора, схваченная невидимыми руками, испустила крик ужаса, которому горы долго вторили эхом.

Нимфа Кианея, видя, что ее подругу влечет какая-то неведомая сила, бросилась по склонам ей на помощь. Но кто в силах бороться с богом смерти, когда тот сжимает в объятиях избранную им добычу?

Аид в бешенстве ударил нимфу и обратил ее в источник — на том самом месте близ Сиракуз, где разверзлась пропасть, через которую он увлек Кору во чрево земли.

Источник Кианея не похож ни на один другой. Это обширный, совершенно круглый водоем, наполненный черной ледяной водой. Я не советую вам, смертные, купаться там. Взгляд не способен достать до его дна; вы различите лишь ваше собственное отражение, но затемненное, дрожащее и словно наполовину стертое из жизни. Не склоняйтесь надолго над этим зеркалом; это один из выходов Стикса, и вполне понятно, что именно тут Аид спустился под землю.

Слившаяся с этим колодцем, в водах которого наполовину теряется ее тело, прекрасная, навеки безутешная Кианея рыдает, припав к берегу. Ее длинные, густые и мягкие волосы стелются водорослями до самого моря, а текучие руки обнимают тенистые острова, куда сиракузские влюбленные приходят обменяться первыми поцелуями.

Таинственная река, вечно следящая за ястребом, неподвижно застывшим в небе. Высокий папирус, растущий только на ее берегах, и нигде более в этом краю, свидетельствует о некой тайной связи с богом Нила, равно как и напоминающее гранат дерево, которое стояло тут в давние времена. Прежде чем исчезнуть, Аид сорвал с него плод.

Деметра находилась в Египте и как раз смешивала с илом тамошнюю почву, чтобы та давала несколько урожаев в год, когда услышала крик своей дочери. Тревога тотчас же заледенила ей сердце.

Она вскочила, бросила свою работу, помчалась на Сицилию и, не найдя там свое дитя, поспешно поднялась на Олимп. Задыхаясь, стискивая мне руки, Деметра спросила, где Кора.

И я, как трус, ответил, что не имею понятия.

Тогда, набросив на плечи покрывало черного облака, она полетела наугад, словно большая обезумевшая птица. И вот, целых девять дней и девять ночей, не умываясь, не украшая себя и не причесываясь, без пищи и отдыха, Деметра обыскивала все стороны света и носилась над волнами, беспрестанно окликая свою дочь, требуя свою драгоценную Кору у каждой горы, у каждой реки, у каждого встреченного божества.

Она держала в руках зажженные факелы и пребывала в таком смятении, что днем забывала гасить их.

Мой брат Посейдон, как я уже говорил, домогался Деметры с тех пор, как узнал, что она меня любит. Слыша, как она стенает вдоль берегов, Посейдон решил, что настал его час.

Он приблизился к нашей сестре, притворяясь, будто хочет ее утешить, и на первом же подвернувшемся пляже попытался воспользоваться ее смятением.

Не такого утешения ждала Деметра. Она с возмущением вырвалась, оттолкнула его и, вся в песке, обливаясь слезами, встала, чтобы продолжить свои неистовые поиски. Но Посейдон пустился вдогонку; оба бегом неслись по свету, одна подгоняемая горем, другой желанием. Они перескакивали через проливы, устья рек и полуострова; мысы и береговые утесы дрожали под их ногами.

В Аркадии пасся табун лошадей. Деметра, из последних сил пытаясь скрыться, превратилась в кобылицу и смешалась с табуном. Но Посейдон, не отстававший от нее, заметил эту белую кобылицу с широким крупом, более высокую, более красивую, чем остальные, у которой из ноздрей вырывался пар, а ноги дрожали, словно после долгого бега. Он разгадал хитрость и сам тотчас же оборотился конем.

В облике богини Деметра устояла перед домогательствами бога; но, став лошадью, была вынуждена уступить натиску жеребца.

От этого соития без любви, случившегося из-за усталости и неистовства животного желания, родились два странных существа; одно несчастно само, второе приносит несчастье другим.

Несчастный плод — это Арейон, говорящий конь, чьи ноги с правой стороны человечьи. Кони чураются его, а люди, которым он оказал некоторые услуги благодаря своей быстроте и ловкости, продолжают относиться к нему как к коню.

Зловредное же существо — та самая дочь, которой я запретил давать имя, чтобы ее нельзя было призвать. Называют ее просто Госпожой, или Хозяйкой, или же Той, Которую Не Называют. Она приближается к вам, не видя вас, поскольку слепа. Там, где она прошла, вянут цветы, плоды сохнут на ветвях, дети умирают в материнской утробе. Так Госпожа мстит за свое несчастливое рождение и за то, что ее оставила мать.

Деметра, едва родив посреди табуна, приобрела свой изначальный облик, подобрала факелы и опять бросилась на поиски Коры.

На десятый день она повстречала Гекату и расспросила ее.

Я еще не рассказывал вам о Гекате. Дочь Персия и Астерии, детей титанов, она выполняла важные функции задолго до моего воцарения, которое сама когда-то предрекла. Геката не только не противилась моему восшествию на престол, но и всячески ему, способствовала, став одной из тех безвестных союзниц, что подготовили мир к моей победе. Я утвердил за ней полномочия, которыми она располагает с очень древних времен, и даже увеличил их.

У богини Гекаты три тела. Она идет, держа, сама себя за руки, и они образуют вокруг нее своего рода гирлянду. Когда она садится на верстовой камень, его окружают шесть ног; она постоянно смотрит в три разные стороны, и никогда нельзя увидеть ее со спины.

Вы ведь сообразительны, а потому наверняка думаете, что благодаря трем телам Геката обладает способностью видеть одновременно прошлое, настоящее и будущее. Правильно догадались, но не спешите раздуваться от гордости. Вспомните лучше, что любое первое объяснение не исчерпывающее и что всякое очевидное значение заключает в себе и другое, потаенное.

Геката — божество, наделенное тройным восприятием одного и того же предмета: его сути, его проявления и его отсутствия.