Зарубежный экран. Интервью - Страница 62

«Под знаменем восходящего солнца»

Острые современные темы, дух протеста по отношению к разным областям японской действительности, постановка важных политических проблем отличали фильмы К. Фукасаку «Волки, свиньи, люди» (его герои — три человека, родившиеся и выросшие в трущобах большого города; все трое пошли разными путями, по-разному представляя себе выход из этой трясины, и в названии картины заключена философия каждого из них), «Союз гангстеров», «Якомая и Тацу», «Свои парни — камикадзе», «Прохвосты камикадзе», «Поединок среди белого дня», «Церемония расформирования», «В угрозе наша жизнь», «Дракон, буйствующий в Северном море», «Босс». Сенсацию произвела поставленная Фукасаку в 1968 году «Черная ящерица», в которой он снял актера Акизиру Маруяму в женской роли. Этот же прием он повторил в фильме «Дом черной розы» с тем же актером в женской роли, но уже с меньшим успехом.

— Кого вы считаете своими учителями в кино?

«Под знаменем восходящего солнца»

— Те, у кого я занимался, были не учителями, а педагогами — они учили технологии ремесла. Сами же ставили развлекательные фильмы, а я избрал другой путь. Духовно близкими мне были Сохей Имамура, Кането Синдо, Нагнса Осима, с которыми я вместе начинал. Из молодых Кирио Ураяма — постановщик «Испорченной девчонки», Садао Накадима.

— А Куросава?

— Нет. Это великолепный художник, но он воспевает героизм как таковой, как свойство человеческой натуры, героизм сам по себе. Я же думаю, что главное — выяснить, чему служит героизм, каким задачам и целям. На героизме у нас вообще играют власть имущие, используя его в своих целях. В этих условиях нужно развенчивать официальный героизм, пропагандировать, скорее, антигероизм.

— Удовлетворяет ли вас нынешнее состояние японского кино?

— Сегодня правители страны говорят о расцвете экономики. Но жизненный уровень народа остался разным — есть миллионеры, и есть нищие. Кинематографисты находятся в очень тяжелом положении, условия труда, особенно для молодых, трудные. Своих денег нет, а кинокомпании заставляют делать то, что приносит им быстрый доход, — гангстерские и сексуальные ленты. Из трехсот картин, которые Япония выпускает ежегодно, к искусству имеют отношение не более десяти. Сильное влияние оказывает на нашу кинематографию американское кино. Под его влиянием мы стали делать фильмы, прославляющие бандитов и других людей, выброшенных из общества. Здоровые силы японского кино хотят возродить в нашем искусстве гуманизм и человечность. Но сделать это не просто. С трудом, преодолев большие препятствия, удается найти деньги для постановки серьезного фильма, но это всегда риск, ибо публика испорчена псевдоискусством и серьезное произведение не может собрать зрителей. Это важнейшая проблема японского кино — как привлечь зрителей, число которых катастрофически падает?

Приходится идти на компромисс — делать легкие, развлекательные ленты, чтобы собрать средства на постановку «своего» фильма. Мне тоже приходилось делать для больших компаний фильмы о людях вне закона, хотя я старался вкладывать в эти ленты те идеи и мысли, которые волновали меня как художника и гражданина. По духу и атмосфере они были близки вайдовскому «Пеплу и алмазу». Вместе с Тосио Масудой: я был постановщиком «японских» сцен в американском фильме «Тора! Тора! Тора!» («Тигр! Тигр! Тигр!») —позывные секретного кода, при помощи которого японским летчикам надлежало сообщить своему командованию об удачном нападении на Пирл-Харбор. Я сотрудничал в этой картине как человек искусства, а не как политик, и признаюсь, что не стал бы этого делать, если бы не нуждался в деньгах. В процессе работы я много спорил с Масудой и теперь, когда фильм готов, не могу принять его концепцию: в нем раскрывается не столько сущность захватнической войны, сколько «героизм» военщины. Зато на гонорар, полученный за эту картину, я основал независимую компанию, выпустившую фильм «Под знаменем восходящего солнца».

— В чем вы видите нравственный смысл картины?

— Будущее страны нельзя построить, не зная ее недавнего прошлого. Речь в фильме идет об отношении к минувшей войне. Сразу после ее окончания всем стало ясно: мы сражались не за родину и свободу, а вели агрессивную, захватническую войну. Милитаризм был осужден. Прошло двадцать семь лет, и снова поднимают голову военные, появляются националистические, реваншистские лозунги, возрождается культ императора и оружия. Своим фильмом я хотел привести реваншистов в чувство, напомнить молодежи, не знающей войны, ее ужасы, ее кровь, ее слезы. Это должен быть холодный душ для тех, кто хочет забыть прошлое. В конце картины на экране возникают слова: «Япония потеряла во второй мировой войне 3 миллиона 100 тысяч человек». Это — напоминание и предупреждение. Я горжусь тем, что на Карлововарском фестивале 1972 года картина получила впервые учрежденную премию «Роза Лидице».

— Вероятно, с целью «холодного душа» вы и вставили в картину документальные кадры?

— Я хотел показать ужасы войны, показать, как много погибло на ней людей. Но дело еще и в том, что актеры всего этого сыграть не смогут, здесь нужен подлинный документ.

— Чему посвящается ваш следующий фильм?

— Я еще не расплатился с долгами за этот. Чтобы отдать их, я должен два года работать по заданиям кинокомпаний. Может быть, за это время удастся скопить деньги на новую картину, которую я тоже смогу назвать «своей».

1972 г.

На разных меридианах

Бу Видерберг

«Холодным серым утром 19 ноября 1915 года Джо Хилла с завязанными глазами провели из камеры во двор тюрьмы штата Юта в городе Солт-Лейк. Стражники подвели его к некрашеному кухонному стулу, приставленному к тюремной стене. Усадили. Привязали его руки и ноги к спинке и ножкам стула. Из небольшой группы чиновников и свидетелей вышел врач. Он приколол белое бумажное сердце точно против живого сердца человеку с повязкой на глазах. Пять стрелков, которым власти штата Юта заплатили по двадцать долларов каждому, заняли позицию на расстоянии двадцати шагов. Заместитель шерифа закричал:

— Готовсь!.. Огонь!

Пули вошли сквозь бумажное сердце в живое сердце Джо Хилла. Мгновения пулевые отверстия чернели обуглившимися краями на белом бумажном сердце. Потом бумага сразу обагрилась кровью. Подбежал врач. Он объявил Джо Хилла мертвым. Это произошло в семь часов сорок две минуты 19 ноября 1915 года.

Так в возрасте тридцати шести лет закончилась жизнь Йоэля Эмануэля Хагглунда, известного миру как Джо Хилл, рабочего-поэта, создателя песен рабочего класса, члена организации «Индустриальных рабочих мира» — «ИРМ».

Так описывает казнь Джо Хилла его биограф Барри Стэвис. Те, кто видел фильм шведского режиссера Бу Видерберга «Джо Хилл», заметят, что эпизод казни является точной экранизацией этого отрывка.

— Я не мог за короткое экранное время воспроизвести всю жизнь Джо Хилла, — говорит Бу Видерберг, — но старался во всем придерживаться фактов. Забастовка рабочих, эпизод, в котором их избивает полиция, а они целуют флаг, поют гимн, смерть Джо Хилла — все это основано на реальных фактах.

Я не случайно обратился к судьбе этого человека.

Песни Джо Хилла объединяли в США рабочих разных национальностей и религий, сплачивали их в боевой отряд, помогали почувствовать единство, обрести уверенность в своих силах. Поэтому против Джо Хилла было сфабриковано провокационное дело по обвинению в убийстве лавочника Моррисона и его сына, убийстве, которое он никогда не совершал. «Скорый и милостивый» буржуазный суд Америки приговорил поэта к расстрелу, а после поспешного приведения приговора в исполнение из судебного дела навсегда исчезли «доказательства» его «вины». Впрочем, время и место не имеют никакого значения. Джо Хилл был человеком, который верил в определенные вещи и именно за это был убит. В Швеции он умирал от голода — в те годы это было у нас вполне обычным, — и в поисках счастья отправился в Америку. Счастья он не нашел, зато поверил в великую идею справедливости. Америка тогда, как и сейчас, была страной насилия. По-моему, это самый тревожный факт. Я хотел сравнить судьбу Джо Хилла с судьбами лидеров движения за гражданские права в сегодняшней Америке. Поразительно, как «дело» Хилла напоминает «дела» Бобби Сила, «соледадских братьев», Анджелы Дэвис. Актуальность фильма определена ситуацией в сегодняшней Америке. Да и в других странах студенты и рабочие протестуют против несправедливостей буржуазного общества, а оно преследует их, мстит им. Таким образом, «Джо Хилл» не просто кусочек истории — он неразрывно связан с современностью. Я выбрал именно эту фигуру, потому что Джо Хилл по происхождению швед, и это делало его особенно близким мне.