Зарницы смуты (СИ) - Страница 63

— Вот мы и встретились, — незнакомец поднял палец и указал на Кровавого.

— Что-то я тебя не узнаю, — Уонтер приподнял фонарь, чтобы получше рассмотреть скрывавшегося во мраке человека, а другой рукой дернула за шнурок, тянущийся к ножнам в рукаве. Оружие скользнуло в ладонь, пальцы нащупали чешуйчатую рукоять.

— Ты меня не знаешь. — Изо рта незнакомца вырывались клубы пара, хотя в подвале было тепло и сыро. — Но позволил себе сделать то, что раньше никому даже в голову не приходило. Забрал вещь, имеющую для нас огромную ценность.

Он встал. Двигался плавно и мягко, будто состоял не из мышц и костей, а из тумана или воздуха. Облачение носил странное, какого Нест никогда не видел — хаотичное нагромождение обмоток, тряпиц и широких ремней. Разговаривал на южном наречии, как и все в Айрате, но по-особому растягивал гласные звуки.

— Послушай, дружище, — Уонтер ухмыльнулся, — не люблю, когда незнакомые люди так близко подходят ко мне. Могу выкинуть какую-нибудь глупость! Чего ты хочешь, и, демоны тебя дери, зачем разворошил тайник?

— Все просто: ты украл шкатулку. Я верну ее.

— Боюсь, здесь наши интересы расходятся.

Нож, сработанный лучшим оружейным мастером в Гнезде Виверн, выпорхнул из ладони и с хрустом вошел незнакомцу в грудь. Нест натянул леску, и оружие вернулось в ладонь; еще раз метнул — на сей раз попал туда, где, по всей видимости, находилось горло.

Но пришелец из топей не падал и не кричал. Просто стоял и смотрел, словно высеченный из дерева.

— Да кто ты такой, мать твою?! — гаркнул Кровавый, сматывая леску.

Тот, отбросив завернутую в полотно шкатулку, обеими руками вцепился в тряпье на груди и с силой потянул, разрывая, в стороны.

Послышался треск. Из груди незнакомца вырвалось нечто. Больше всего это походило на змеиную голову на короткой толстой шее, но в неверном фонарном свете разобрать было сложно. Страшное шипение наполнило подвал, от него волосы на затылке вставали дыбом, а кровь превращалась в лед.

— Я сын Тар'Гордаха! Повелителя Хехора, Хозяина Зверей!

Недолго думая, Нест запустил фонарем в чудовище. Грохнуло, яркая вспышка осветила влажные стены, истлевшие остатки соломы на полу и покрытый плесенью потолок. Монстр зарычал, объятая пламенем змеиная голова дернулась к человеку, но тот ловко перекатился по полу, пропустив над собой смертельный выпад. Клацнули челюсти, густая слюна капала на утоптанную глину. Уонтер подбежал к стене, подхватил шкатулку и, заметив движение за спиной, вновь кувыркнулся в сторону. Сзади от удара заскрипела кладка, амбар дрогнул. Тварь полыхала как смоляной факел, но даже не думала дохнуть. Нужно было обездвижить ее, иначе наверх не выбраться…

«Рыбка» четырежды обернулась вокруг ног чудовища, с хрустом вгрызлась зазубренной стороной лезвия в плоть. Уонтер потянул за конец туго сплетенных и вымоченных в масле жил, подсекая урода. Тот повалился на спину, не переставая страшно шипеть. Чадило и воняло горелой плотью; от дыма слезились глаза, стало невозможно дышать.

Нест, прижимая к груди шкатулку, все-таки добрался до веревки и уже полз наверх, когда в его ногу вцепились пальцы. Острые ногти прорвали плотную ткань штанов, впились в плоть. По лодыжке потекла кровь.

Закричав от боли, Уонтер лягнулся; начал, не глядя, отмахиваться, но без особого успеха. Порождение Хехора держало крепко, пальцы все глубже и глубже погружались в плоть, в сапоге стало мокро от крови, да еще и огонь перекинулся на штаны человека.

— Что здесь происходит? — Эйра, привлеченная криками и струями дыма, потянувшимися из дверного проема, нависла над провалом в полу. — О боги!

Она закричала, роняя свой фонарь. Нест ухватил ее за ногу и с силой сдернул вниз. Женщина, сдавленно всхлипнув, рухнула прямо на чудовище, сбив то с ног. Хватка на ноге исчезла, и бастард вскарабкался наверх. Внизу обреченно кричала Эйра, но ему было плевать.

Подхватил фонарь и швырнул вниз, где тут же вновь вспыхнул огонь; захлопнул рассохшуюся крышку лаза. Прихрамывая, Уонтер придавил ее одной из тяжеленных колод, что стояли вдоль стены. Судя по отметинам от ударов, на ней то ли дрова рубили, то ли мясо. Прикатил еще одну.

Женщина замолчала, сквозь щели в полу сочились струйки дыма.

«Чтоб вас всех… — Нест плюнул и похромал к выходу. — Я в глубокой заднице. Посыльная мертва, а расписки остались у нее в сумке. Если меня отыскал один урод, найдет и второй. Да и наниматели по голове не погладят, когда узнают, что произошло».

Он выбрался на тракт и побрел в другую сторону от города, к деревушке Кайнат. Там Уонтер собирался украсть лошадь, потому как денег у него с собой не было, а возвращаться в Урт — смерти подобно.

Нужно было бежать в Гнездо. Под защиту братца и его отважных воителей. Шкатулку Нест зажал под мышкой, из оружия при нем остались лишь кинжал и нож, которые так и не успел пустить в ход во время схватки в подвале.

— Выродок проклятый, — пыхтел Нест, слыша, как чавкает в правом сапоге кровь. — Как еще жилы не порвал…

Монстр говорил, что является сыном Тар'Гордаха. Что ж, во время странствий по Хехору не единожды Уонтеру доводилось слышать это имя. Бессмертный Хозяин Зверей, прямой потомок темных богов, обожающий устраивать роскошные гулянья с купанием в человеческой крови и массовыми жертвенными сожжениями. Говорили, что пол его дворца выстлан отполированными костями, а в изголовье кровати стоят черепа мятежников, осмелившихся бросить вызов его власти. В общем, довольно обыденные сказки и брехня перепуганных пигмеев.

Но вот чего Нест не мог отрицать, так это силы Хозяев.

И, насколько он понимал, истоки силы отнюдь не в Хехоре, а еще дальше на юге. В «Краю Цветов».

Валиадо подозревал, что затишье в его жизни не может продолжаться долго. Все эти безликие дни и ночи, слившиеся воедино, нарастали над ним снежным комом сомнений. Он больше не видел жутких теней, а темнокожие убийцы не показывались в трущобах больше недели — последний их приход бесславно закончился на самых подступах к халабудам из тряпок и кож, а все его участники догнивали в сточных канавах или кучах мусора. Кукловод «расплатился» с Матерью, чему, если уж говорить откровенно, был только рад. Он уже забыл, что такое запах женщины, и насколько горячими бывают ее объятия. Но встречи с одной из учениц лекарки долго не продлились. Всего лишь три. Много, но, в тоже время, безгранично мало.

Потом ему запретили приближаться к Умарии. Для пущей убедительности какой-то плешивый оборванец продемонстрировал дубину, оббитую медью.

Кукловод настолько свыкся с рутинной жизнью в трущобах, что почти позабыл про Ларта. Тот не казал носа в трущобы больше трех недель, чем изрядно разгневал Риасса. Несмотря на вспыльчивость и даже своего рода безумие Клогарта, толстый лекарь продолжал рассчитывать на его меч.

Внезапно обострившееся после выздоровления чутье Валиадо твердило, что самое время убираться из Таль-Самора. Но они продолжали тянуть время, откладывать побег. Лекарь выдумывал все новые ухищрения, как бы незаметнее покинуть город. Но на самом деле он просто жадно торговал знаниями, обмениваясь опытом с матерью. Впрочем, кукловод и не думал его торопить. Устал от бегов, лишений и страхов.

Но требовать покоя от бушующего вокруг тебя океана бесполезно, и опальный кукловод не сильно удивился, когда чумазая и болезненно худая девчонка принесла дурную весть — в городе подняли тревогу.