Зарницы смуты (СИ) - Страница 46

— Это здесь, — Тайдеона прислонилась к стене. — Знаешь, зачем потребовался маскарад в Квар-Муа?

— Тебе хотелось выставить свою заклятую подругу дурой?

— И это тоже. Но причины глубже. Обруч действительно мой. Отец подарил его матери в день свадьбы. Для меня эта медная хреновина дороже любой диадемы с рубинами и сапфирами. Так вот — наше семейство, когда я отправлялась на остров для учебы, почти разорилось. Пожар слопал все виноградники, принадлежащие матери. Она — человек. Не колдунья, как многие думают. Колдун — мой папа. Ренегат. После того, как закончилась Буря, он поклялся никогда больше не колдовать. И слово держит. А значит, Каолиту бесполезен. Вместе с виноградниками семья потеряла единственный прибыток. Жизнь в Карохаре не из дешевых! Распустили рабочих, челядь… Деньги, врученные мне на дорогу Креатуром, пришлось отдать кредиторам, иначе родителей выкинули бы из дому. Сама это сделала. Тайно. — В ее голосе проскользнули нотки грусти. — Потому пришлось пойти и заложить обруч, чтобы оплатить поезду на остров. Но я взяла с ростовщика слово, что он не продаст его никому! Да и вообще — кому нужна эта безделица? Но Ношиа Кельви, сука паршивая, узнала, что я заложила обруч. И дала за него такую цену, что ростовщик не смог устоять. С ним я тоже поквиталась, и теперь его жалкий стручок уснул вечным сном!

— Сурово. Напомни, чтобы я тебе не переходил дорогу.

— Лучше сам не забывай, — она улыбнулась. — Бывай, Моркос. Приятно было прогуляться! Может, мой горе-ухажер уже доплелся к складу…

«Ага. Дежурит она на складе, конечно. Нет, определенно доверять этой особе не стоит!»

Я подождал, пока девушка скроется из виду, и только тогда постучал в дверь.

Едва она отворилась, в нос ударил едкий кисло-сладкий запах. На пороге вырос паренек в кожаном фартуке, шапке и перчатках; ноги обуты в сапоги на высокой деревянной платформе. Судя по удивленному чумазому лицу юноши, в лабораторию нечасто наведывались незваные гости. Впрочем, держался он вполне дружелюбно.

— Привет, — я протянул свиток с просьбой о помощи из монастыря. — Мне нужен мастер Тельхрами.

— Ага, один момент! — Парень взял свиток и скрылся в недрах лаборатории.

Не дожидаясь приглашения, я последовал за ним и оказался в самом странном месте, в котором доводилось бывать. Больше всего оно напоминало мозаику, собранную из всего, что можно найти в обжитых землях. Правда, лаборатория не была такой уж большой, но из-за непомерного количества разнообразного хлама и рядов стеллажей складывалось ощущение, что находишься в лабиринте. Каменный пол покрывал толстый слой песка, вдоль стен рядами стояли бочки, ящики и лотки.

— О, так вот кого к нам прислал почтенный Тарий Лавитри!

Ко мне приближался невысокий, лысоватый мужчина с изрядным брюшком. На нем была белая рубаха, поверх нее — кожаный фартук. Подковыляв ко мне, мастер добродушно улыбнулся и протянул руку:

— Рад приветствовать в нашей лаборатории! — в рассеянности он забыл снять толстую перчатку, к слову сказать, сильно испачканную маслом. Или чем-то, очень на него похожим. — Что, молодой человек, проблемы с глазами?

— Не то слово. Боли просто невыносимые!

— Так у тебя смешение даров? — Он вытер моим свитком перчатки и сунул скомканную бумагу в карман. — Редчайшее явление. Еще и изрядно друг другу мешающие подвиды дара… интересно.

Не давая слова вставить, ухватил меня под локоть и потащил по лабиринту, на ходу сшибая старые глиняные кувшины, переворачивая плетеные корзины со всяким хламом и разгоняя басовитым голосом некстати подвернувшихся учеников. Несмотря на бешеную спешку, я заметил, что большинство из них — сущие дети. Ребята были в простых серых балахонах, а на девочках красовались коричневые сутаны. У тех, что постарше, одежда оказалась иной — фартуки, шапочки и перчатки. Еще стало понятно, почему Тайдеона называла их красноглазиками — то ли от дыма, то ли от постоянной возни с разной алхимической мутью у детей зрачки и белки стали багровыми.

Наконец, когда мы достигли противоположного конца лаборатории, мастер немного сбавил шаг и, борясь с отдышкой, зычно гаркнул:

— Лора! — Из-за угла стеллажа с доброй сотней мензурок показалось удивленное лицо молоденькой девицы. — Эссенцию Краала, морские капли и мое любимое ситечко!

— Сюда? — робко пискнула девушка, неуловимым движением натянув на голову вязаную шапочку. — Я мигом…

— Не сюда, глупое дитя! — отмахнулся мастер, снимая с пояса связку ключей. — В мой кабинет. Да, кстати, пускай Демис принесет пару свечей и ведерко со льдом. И не снимай шапку, пока в лаборатории находишься! А то к матери отправлю…

В кабинет мастера вела крошечная круглая дверка, которая настолько хитроумно была упрятана в стену, что я поначалу принял ее за обыкновенную неровность кладки.

— В кабинете слишком много всякого… — словно прочитав мои мысли, пояснил алхимик. Разговаривал он странно, постоянно недоговаривая предложения и сглатывая окончания некоторых слов: — Два десятка лет собираю всевозможные ингредиенты. Даже к Хехору добирался! Да что там, мне и с севера кое-что перепадало…

Дверь со скрипом отворилась. В небольшой каморке, что и кабинетом назвать нельзя, оказалось на удивление чисто; повсюду царил порядок. На подвесных полочках, что занимали все пространство стен, покоились старинные кувшины, с запечатанными воском горлышками; шкатулки сменялись рядами бумажных конвертов, колб и глиняных баночек.

Помимо узкой кровати и круглого стола, мебели в кабинете не было. Лишь пара тяжелых сундуков, окованных бронзой, да четыре пюпитра, на которых покоились фолианты.

Несмотря на внешний порядок, в покоях мастера Тельхрами висел тяжелый запах пыли и сырости.

— М-да, — протянул алхимик, недовольно скривившись, — давненько я здесь не был. Предпочитаю спать и работать в верхней части башни. Там, знаешь ли, воздух такой свежий!

Он неторопливо прошествовал к столу и, усевшись на стул, критически оглядел разбросанные на столешнице бумаги.

— Даю руку на отсечение, Лора сюда даже не заглядывала! — недовольно пробурчал мастер, вытаскивая из-под груды скомканных пергаментов большую алхимическую ступку из красного дерева. — Сейчас, подождите немного, молодой человек, мне поднесут необходимые ингредиенты. Мои капли всегда пользуются спросом. Скажу без ложного хвастовства, я — лучший алхимик в Каолите.

— Хорошо, если так, — я уселся на застланную старым коричневым пледом кровать.

Меня эта проблема нешуточно тревожила, ибо ослепнуть к тридцати годам не хотелось совершенно. Но, с другой стороны, все мои друзья, да и мастера в придачу, твердили, что ведовство — гораздо полезнее Зова.

— Переживаете? Не стоит! — мастер Тельхрами улыбнулся. — Потеря зрения в вашем случае — дело добровольное и…

Он не успел договорить, так как в комнатку вбежал высокий, конопатый юнец. Демис, если не ошибаюсь. Поставив на пол небольшое ведерко со льдом, он протянул мастеру деревянную коробку. Коротко кивнув, алхимик жестом отослал паренька. Тот, торопливо отступая к дверям, не переставал пялиться на нас, из-за чего чуть не сшиб зазевавшуюся у входа Лору. Вместо этого пострадало содержимое корзины с крупными черными ягодами и бутылка пахучего масла.

— О, несносное дитя! — покачал головой мастер Тельхрами. — Ты почему не убиралась в моем кабинете? Все пылью заросло.

— Вы ж мне ключи не даете! — насупилась девчушка. — Дважды просила! И это только на прошлой неделе. Дядя, вы никогда меня не слушаете!..

Девочка казалась очень забавной. Крупные глаза, пухлые щеки, тонкий нос. Из-под вязаной шапочки выбивалась роскошная, толщиной с запястье, золотистого цвета коса. Лора пыталась казаться строгой и взрослой, ей это неплохо удавалось.

«Интересно, какими дети будут у меня? Думаю, довольно милыми внешне, со скверным характером и волосами цвета меди».

Усмехнувшись таким мыслям, я отвернулся. Уж лучше разглядывать убранство кабинета…

Поражали воображение многочисленные шкатулки: от старинных, изготовленных из поделочной кости, до современных, медно-серебряных чудовищ, что дворцами возвышались над своими более скромными соседками.