Зарницы смуты (СИ) - Страница 40

Мои спутники были заняты — отмахивались от наседающих душегубов. Леор подхватил меч одного из убитых Нестом воинов и теперь здорово помогал бастарду. Эйту действовал мудро и осмотрительно. Доспехи для его дубинки не были преградой, и удары таили в себе большую опасность для нападавших. Но, хотя мы и были поумелее, врагов становилось все больше и больше. Десятеро против четверых — смертельное преимущество.

— Прикрывайте, мне нужно передохнуть!.. — тяжело дыша, Лестер похромал к стене. Несмотря на выдающееся мастерство, его все-таки ранили. И, судя по тому, как его шатало, достаточно серьезно.

— Клэвис, забери клетку с голубем! — громко крикнув, я изо всех сил запустил тяжеленной заслонкой во врагов. Грохот от удара разлетелся по проулку, но утонул в новом, быстро нарастающем реве. Где-то полыхнуло, ночное небо окрасилось алыми, а затем и оранжевыми тонами. Земля содрогнулась от взрыва.

Наши преследователи бросились прочь, словно забыли про нас. Лишь в грязной жиже остались лежать убитые чужаки.

— Помощь пришла, — простонал бастард, съезжая по стенке вниз. — Ну и вечерок вы мне устроили…

Он приложил ладонь к порезу, будто надеялся унять боль. Бесстрастное обычно лицо исказила мученическая гримаса.

Земля вновь задрожала, в небе полыхнула ветвистая молния. Послышался сухой треск, грохот падающих камней.

— Шэд нас убьет, — простонал Леор, прислонившись плечом к стене. — Он будет в ярости.

— Я вышибу все дерьмо из ваших голов!

Зануда оказался прав — на подмастерье было страшно смотреть. Будь он магом, давно бы превратил нас в жаб, а то и вовсе — в дымящиеся головешки. От красного лица Шэда можно было трубку подкуривать, настолько он разъярился. Но, хоть никто этого не хотел признавать, наша хулиганская вылазка принесла пользы больше, чем труды хранителей и магов вместе взятые. Люди Каолита схватили троих преследовавших нас воинов и прикончили их мага — нашпиговали урода болтами.

Наоравшись всласть, Шэд отпустил-таки нас. Но пообещал, что в университете мы заплатим за все.

В щелях свистел ветер, волны продолжали неистовствовать, но в каюте было тепло и уютно. Четыре подвесные кровати у стен, короткий прямоугольный стол и четыре табуретки — вот и все убранство. На приколоченном к полу столе, в углублении с зажимами, по-прежнему стояла лампа с потухшим фитилем, а возле нее — моя книга. Листал ее перед ночной «прогулкой».

На одной из кроватей развалился Леор, заложив ладони за затылок, и задумчиво разглядывал узор паутины в углу.

— Мы еще легко отделались, — вздохнул он. — Будь подмастерье построже — мог бы и в ухо дать.

— Ничего, еще получим! — Эйту вытащил из-под матраса бутыль. — Лавитри еще ничего, а вот настоятель… Вина не хотите?

— Нет, — я подвесил клетку на крюк для одежды. Взял со стола кусок сухого хлеба и раскрошил его для птицы. — Что там с Нестом?

— Плохо дело, — откликнулся Клэвис. — Лихорадка колотит. То ли оружие у них ядом смазано было, то ли заразу какую-то в рану занес. Все-таки по канавам шастали.

— Бредит сильно, — подтвердил Леор. — Все про какие-то розы бормочет! Вот зачем ему, спрашивается, розы?

«Розы… что это еще за розы? Он ведь уже говорил про них!»

— Пойду, подышу свежим воздухом, — я накинул плащ. — Пока дождь снова не зарядил.

— Лучше Шэду на глаза не попадайся! — посоветовал раскрасневшийся от вина Клэвис.

В каюте корабельного монаха было прохладно. Пахло спиртом, сушеными травами и гноем. Нест лежал на кушетке, укутавшись с головой в одеяло. Парня слегка потряхивало. Старый монах спал, прислонившись плечом к приземистому шкафу. Рядом с ним стояла дорогая фарфоровая бутылка и чашка.

Стараясь не разбудить старика, я подошел к кровати и уселся на самый угол. Лестер вздрогнул, сорвал одеяло с головы. В ярком свете лампад мелькнуло стальное лезвие кинжала. Оно остановилось у самого моего горла.

— Что ты здесь делаешь? — Нест был бледен, лоб и щеки лоснились от пота.

— Хочу кое-что спросить, — горло сжалось от страха, так что говорил я хрипло. — О каких розах ты постоянно бормочешь? Кто тебя ищет? От кого-то прячешься?

— Не твое дело, слышишь? — Он подался вперед. От него пахло… страхом, ненавистью и болью. — Из-за вас я подохну на этом треклятом корабле!

В его словах была доля истины. Ведь это мы притащили к нему магов и убийц…

— Прости. Не думал, что так получится. — Как часто нам приходится говорить такие слова?

— Забавно, — он обессилено рухнул на подушку. Кинжал со стуком упал на пол. — Искал в университете спасение, а что нашел? Смерть?

— Ты пока жив. Корабельные монахи достаточно умелые и могут поставить на ноги даже смертельно больных.

— От этого яда лекарства нет, — прошептал Лестер. — Смерть невозможно вылечить. Я умер, когда пропустил тот тычок. Теперь есть два пути: убить себя или же превратить оставшиеся дни в бесконечную агонию.

— О чем ты? — он пугал меня все больше и больше.

— Да… легкая и быстрая смерть! — Лестер будто не слышал меня. — Раз — и ты в блаженной тьме. Не нужно постоянно бежать, прятаться и бояться…

Он вскочил. Глаза его выпучились, в уголках рта выступила пена.

— У меня никогда не было выбора! Никогда! Я проклят от рождения…

— Что здесь происходит? — Монах от шума проснулся. Он поспешил к постели, на ходу снимая с пояса флягу. — Этот маковый отвар поможет снять боль и…

— Если подойдешь хотя бы на шаг, — бастард подхватил с пола кинжал, — я укорочу тебя на голову… Нет, мне не нужен маковый отвар. Разум должен оставаться чистым. Розы… розы расцветают… Я чувствую это. Легкая смерть для слабаков. Лестер Нест, сын Декстера и правнук Уонтера Кровавого, пройдет путь до конца. Буду терпеть, пока не найду того, кто сможет выдержать ношу.

Той ночью я не смог уснуть. Перед глазами постоянно вставало изуродованное мукой лицо бастарда, его слова звучали в ушах.

— Зрачок здоров, но за нерв не поручусь! — отец Муласкори отложил блестящее стеклышко в костяной оправе.

За моей спиной расхаживал Тарий Лавитри. Ножны на перевязи легонько бряцали при ходьбе, что здорово раздражало. Правда, тем утром меня раздражало все.

— Он может потерять зрение, — слова лекаря, как многотонная плита, обрушились на мои плечи. — Но, — старец выудил из деревянного ящичка запечатанную воском глиняную колбу, — есть у меня кое-какие предположения.

Едва лекарь сковырнул восковую печать, мой нос уловил странный, приторно-горький аромат.

— Чувствуешь что-нибудь? — лекарь протянул сосуд грандмастеру.

— Абсолютно ничего. — Тот громко втянул воздух носом.

— А ты? — лекарь обернулся ко мне.

— Воняет копченым дерьмом! — Я едва сдержался, чтобы не сплюнуть. — Что за пакость?

— Кровь мохара, — передернул плечами лекарь. Лавитри витиевато выругался.

Старик размял пальцами печать, подогрел над огнем свечи и залепил узкое горлышко:

— Мохар — редкая, но отвратительнейшая тварь. Порождение Черной Некромантии. Были истреблены Серыми рыцарями в первое десятилетие после уничтожения Кристалла. Их кровь — сильнейший алхимический ингредиент, запах которого может уловить лишь ведун.

Ворота монастыря захлопнулись за нашими спинами. Ветер трепал плащи, щелкал невидимыми бичами, нес тучи пыли и сора над неровной брусчаткой. Ранняя осень мигом выстудила последнее летнее тепло, принеся с собой нескончаемые дожди и буйные ветры. Небо заволокло массивными черными тучами, что словно древние горы нависали над миром.

На улицах припортового городка было тихо, но, несмотря на поздний вечер, в окнах постоялых домов и здании городской управы по-прежнему горел свет. Даже здесь, на острове университета, чувствовалось напряжение, сковавшее Каолит. Нападение на учеников — такого мир после Бури еще не видел.

— Ну и повезло же нам с тобой! — пробубнил Тарий, уткнувшись носом в легкий шарф. Он всегда одевался изящно, по последней моде. — Зов дохленький, зато ведовство выявили…