Зарницы смуты (СИ) - Страница 21

Валиадо застыл, не в силах пошевелить даже пальцем. Воин стоял понуро, опустив руки и склонив голову так, что подбородок касался груди. Люди у костра, обернувшиеся на шум, медленно поднимались. Скрипнула сталь — кто уже успел выпростать меч.

Убийца вскинул голову. Улыбнулся кукловоду. Глаза воина застлали черные бельма, по щекам текли струйки крови. Кровь лилась изо рта, носа и ушей. Подмигнув, человек завалился на бок. Его рвало кровью.

Шелест…

Обруч на голове Валиадо задрожал, стал обжигающе холодным. Острые зубья терзали кожу, боль сделалась просто не выносимой.

Трое воинов двинулись вперед. Один остался чуть позади — спешно заряжал арбалет. Впереди всех шел сержант. Он выставил перед собой клинок, ловя лезвием блики костра.

— Ублюдок! — прорычал командир.

Валиадо, терзаемый болью, понял, что оправдываться бессмысленно. Он хотел бежать, но какая-то сила приковала его к месту. Обруч продолжал дрожать и рвать в клочья кожу на голове. Если не бойцы, то он точно его доконает…

Кукловод вцепился в медный обод и что есть силы дернул вверх. Об боли сознание едва не померкло. Снять зачарованный обруч не удалось, пришлось сделать еще рывок.

Удачно.

Тут же хлопнул арбалет. Болт прошел совсем рядом с головой Валидао, оцарапав висок и вырвав клок волос, со скрежетом воткнулся в стену.

«Свободен!» — Мысли были на диво ясными и четкими.

Ярость, ненависть и отчаяние, накопленные за годы заточения в Красных башнях, вырвались на волю.

Кукловод легко завладел сознанием двух воинов. Они обрушили мечи на ничего не подозревающих соратников. Затем обменялись смертельными ударами, и кровь вновь оросила каменные плиты.

Арбалетчика сбежал. Оказался покрепче остальных, и завладеть его сознанием не получилось.

Было тихо, лишь стреноженный лошади испугано ржали у импровизированной коновязи.

Валиадо вернулся к трупу Тайшао и поднял книгу. Теперь она открылась легко… Мигом позже, кукловод выскользнул на улицу.

Дождь хлестал землю, ветер нес водяную пыль, рвал плащ — мокрая накидка звонко щелкал по воздуху под напором бури.

Валиадо бежал.

Оскальзывался, падал в грязь, но всякий раз поднимался. Громады полуразрушенных башен обступали его со всех сторон. Ветер ревел в бойницах, пыльных залах, стонал в арках и осыпавшихся дверных проемах. Звуки сливались в монотонный, загробный гул.

Добежав до края поляны, Валиадо вломился в лес.

Кукловод был свободен.

Пока весь остальной континент заваливало снегом, а яростный ветер выл за окнами застывших под ледяной коркой домов, в Вруды-Дуоне господствовало лето. Это не мои родные северные края, где солнце лишь изредка высовывает свое блестящее рыльце из-за туч. Здесь этот багровый шар занимал четверть неба. Пекло так, что мозги начинали потихоньку закипать. Местные жители посоветовали обвязать голову платком, а то меня точно бы удар хватил.

Жизнь здесь кипела лишь в городах. Мне они напоминали муравейники. Тесные улочки, всюду грязь, вонь, постоянный гомон и духота. Стен не было, дома строились, как кому заблагорассудится. От оазисов, вокруг которых в былые годы вырастали города, остались только воспоминания.

Я, по мере сил, старался не задерживаться в этих муравейниках, предпочитая ночевать в фургоне или под открытым небом, но дышать чистым воздухом. До сих пор подташнивает, когда вспоминаю, какой смрад стоял в крупном городе Ашменаль, славном своими мыловарнями.

Каолит был щедр к своим будущим защитникам. На полученные от креатура деньги я нанял повозку, закупил впрок воды в глиняных кувшинах, и путешествовал в удовольствие. Особенно красиво было вечерами. Когда раскаленное солнце клонилось к закату, пески наливались багрянцем, а небо казалось нежно-нежно розовым. Смотреть на него в такие мгновения — душу радовать.

Мы ехали по мощеному широкими плитами тракту. Дорога была слегка присыпана песком, кое-где ветер нагнал небольшие барханчики.

Я поинтересовался у возницы, как часто орры чистят тракт. Ответ меня удивил.

— Зачем чистить? С этим управятся бури. Ливень прибивает песок, ветер выдувает его с тракта. Орров здесь нет. Плитам же веков больше, чем самому старому королевству на юге…

Тогда, конечно же, я не поверил этому сморщенному черносливу в тюрбане.

«Скажет тоже — дождь! Похоже, приезжих дурачат везде. Не только у нас в Ромбаде. Да и разве может дорога просуществовать так долго? Ведь как по маслу катимся!»

Дикий оазис я видел лишь однажды. Первые впечатления кажутся сейчас смешными.

«Вот тут-то без магов точно не обошлось! — думал я, глядя на раскидистые пальмы, кристально чистую воду и свежую поросль травы на берегу. — Чудо…»

Вокруг озерца высились шатры из тонкой кожи. Днем в них прохладно, ночью — тепло. Спать — одно удовольствие. У вкопанных в песок жердей, заменявших коновязь, лениво пережевывали жвачку чудные горбатые животные. Верблюды. Мне их вытянутые морды сразу не понравились. Так что когда одна из животин надумала плюнуть в вашего покорного слугу, я был готов и увернулся от плевка размером с грушу.

Погонщики верблюдов сочли это хорошим знаком. Корабли пустыни почтили меня вниманием. Ура.

Странные они, люди пустыни. Мудрые, улыбчивые, скрытные… но не упускающие возможности поделиться знаниями. Многое я узнал той ночью, у костра. Внимательно слушал слова сморщенного, иссушенного жаром песков человека. Он помешивал угли длинной железной жердью, внимательно следил за искрами, что взмывали к темному звездному небу.

Ел местный люд мало, но вкусно. Не скупясь на изыски и лакомства. Отдавали предпочтение фруктам, овощам, перченому вяленому мясу. Похлебок здесь не варили, каши готовили непривычно жидкие, без сала или жира, приправляя сушеными фруктами. Запивали неплохими персиковыми и сливовыми винами, охлажденным чаем или же столь любимым мною шербетом. Заедалось все диким количеством сладостей из теста, сахара и, до сих пор плохо себе представляю это, лепестков роз.

Осколки древнейшей империи в обжитых землях все еще сверкали. Мудростью в словах пустынников, остовами пирамид и башен, выглядывающих из-под песка. Пустыми городами и храмами, высеченными в редких скалах.

Квар-Муа обозначил себя рядом высоких колон. Их верхушки венчали металлические шары. Мой извозчик рассказал, что ночью в этих шарах разгораются огоньки, дабы каждый путник мог без проблем добраться сюда. Оказывается, похожие столбы — правда, пониже этих — были разбросаны по всей пустыне, служа чем-то вроде маяков для заплутавших путников.

Курорты — единственное, что позволяло правителям Вурды-Дуона гордо держать голову. Единственное, что не давало Каолиту подмять под себя этот чудной край. Владыки песков бросили все ресурсы и силы на то, чтобы превратить побережье в уголок Новомирья в обжитых землях. Не прогадали. Вся знать из лордств, королевств и Домов стремилась побывать здесь…

Пески уступали буйству цивилизации. То тут, то там виднелись рядки пальм, озерца, мраморные бассейны, купальни, настоящие дворцы из белоснежного гипса и мрамора. Фасады строений увивал плющ или виноградник, вместо заборов цвели и зеленели ухоженные палисады. На балконах задорно топорщились зонтики их тонкой кожи и перьев, а под ними прятались от солнца какие-то люди.

Я с грустной усмешкой осмотрел себя. Потертый стеганый жилет, домотканая рубаха, штаны из грубой мешковины и солдатские сапоги.

— Потрепанный путник и сверкающее великолепие Квар-Муа. — Оставалось только ухмыляться. — Вор и убийца в обители роскоши.