Заратустра: Танцующий Бог - Страница 71

На днях Нилам рассказывала мне... Одна моя старая саньясинка, обладающая редким пониманием, Сиддхи, - она из семьи очень богатых промышленников... Она говорила Нилам, что старший брат ее мужа, один из самых крупных предпринимателей Махараштры... Он лично знает меня; обычно я останавливался в его доме в Ахмеднагаре, когда его отец был жив — его отец был спикером законодательного собрания Махараштры — и с тех пор Сиддхи и вся ее семья знает меня. Он приезжал в Пуну, так что Сиддхи, должно быть, спросила его: «Почему ты не ходишь слушать Ошо?» Он ответил: «Я могу пойти послушать его, но мне придется закрыть глаза, поскольку то, что говорит Ошо, действительно очень важно, но я не могу смотреть, как его ученики держат женщин за руки; я не могу смотреть на женщину, если она не одета как положено».

А ведь ему, должно быть, шестьдесят пять или больше - чего бояться? Он не ходит слушать меня, потому что боится увидеть женщин, не одетых «как положено»; куда уж до наготы...

И что он имеет в виду, говоря «как положено»? У людей разные представления о том, «как положено» одеваться женщине. Мусульмане считают, что если у женщины не закрыто лицо, она не одета «как положено». Нельзя смотреть на лицо женщины-мусульманки. Лицо женщины-мусульманки утратило сияние, красоту, потому что его никогда не касаются лучи солнца — оно всегда покрыто черной вуалью. Сквозь две дырки можно увидеть лишь их глаза.

Что такое «одета, как положено» и зачем об этом беспокоиться? Должно быть, в нем есть что-то подавленное — возможно, глубокое желание посмотреть на обнаженную женщину. Поэтому, если женщина не одета надлежащим образом, желание может усилиться. Он осуждает других именно из-за собственной подавленной сексуальности.

Никто другой не несет за это ответственности — ответственна ваша религия, ответственны ваши монахи, это вы ответственны за то, что были недостаточно разумны, чтобы прожить свою жизнь более естественно.

Будь вы богами, вы бы стыдились одежд своих! Такие слова нужно писать золотыми буквами — особенно на всех улицах Пуны.

Если бы вы были богами, вы бы стыдились своей одежды; тогда прятать что-либо было бы нечестно по отношению к существованию; тогда полностью раскрыться, значило бы показать ваше доверие, показать вашу любовь, показать, что внутри вас не спрятаны ядовитые змеи: что ваше сердце — сердце ребенка, невинное, чистое и благоуханное.

Не старайся приукрашивать себя для друга: ибо стрелой и стремлением к Сверхчеловеку должен ты быть для него. Если вы настоящий друг, что вы можете сделать для него? Что принесет другу ваше общение, ваша дружба, ваша любовь? Заратустра говорит: Стрелой и стремлением к Сверхчеловеку должен ты быть для него. Если вы смогли зародить в нем стремление превзойти себя и стать стрелой, устремленной к звездам, вы доказали свою любовь и оправдали дружбу. Все другое — светская болтовня.

Смотрел ли ты на друга, когда спит он, чтобы увидеть, каков он тогда? Это очень хорошее упражнение, и поскольку я много лет ездил по стране, у меня была масса возможностей наблюдать за спящими людьми; в остальных случаях это гораздо труднее — чтобы посмотреть на спящих, нужно проникнуть в чужую спальню; а в поезде...

И это настоящее откровение: лицо, которое выглядело таким интеллигентным, приятным, культурным, во сне становится безобразным — потому что исчезает маска. Когда вы спите, вы, естественно, не можете оставаться в маске, вы не можете среди ночи смотреться в зеркало, снова и снова подводя губы помадой. Она растекается со слюной по вашему лицу...

Если вы посмотрите на спящего человека, вы изумитесь — брови ненастоящие, цвет губ ненастоящий. Есть ли хоть что-нибудь настоящее на лице, или все фальшивое? Сон обнажает то, что вы прячете во время бодрствования.

Смотрел ли ты на друга, когда спит он, чтобы увидеть, каков он тогда? Что такое лицо друга твоего? Это — твой собственный лик, но отраженный в грубом и несовершенном зеркале. Если вы посмотрите на спящих людей, вам неминуемо придет мысль: «Возможно, это и мое лицо». Они бормочут во сне, они говорят бессмыслицу, непристойности. Они не находятся в сознании — сознание держит марку, создает фальшивую внешность. Но вы осознаете, что это также и ваше лицо.

Стал ли ты чистым воздухом, .. . хлебом и лекарством для друга своего? Иной не в силах освободиться от собственных цепей, однако друга своего спасает. Вы сами раб, но притворяетесь освободителем своего друга. И то же верно по отношению к вашим так называемым спасителям: сами они не спаслись, но они готовы спасти весь мир.

Иисус все время настаивает: «Я — спаситель, и если вы верите в меня, больше ничего не нужно. Вы спасетесь: спасетесь от ада, спасетесь от всякой боли, страдания и тьмы». И миллионы христиан до сих пор утешаются мыслью, что в день последнего Суда придет Иисус со своим отцом, Богом, и укажет на своих овец; они будут спасены и взяты в рай. А остальные?.. Все остальные, которых в миллионы раз больше, будут брошены в бездонную пучину адского пламени — навечно!

Даже в двадцатом веке, в самом конце, миллионы людей все еще верят: все, что нужно — верить в Иисуса, в то, что он единственный рожденный Сын Божий, и тогда можно делать все, что хочешь: ты будешь спасен. Очень дешево - просто верь.

В первый вечер, когда меня посадили в тюрьму в Америке... Второй заключенный в моей камере был, должно быть, очень преданный христианин. У него на кровати лежала Библия; опускаясь на колени, он очень набожно преклонял на нее голову. А прямо над Библией висели всевозможные порнографические картинки, вырезанные из журналов — он оклеил ими все стены.

Я посмотрел на все это и, когда он закончил молиться, спросил:

— Кто повесил эти картинки? Они просто очаровательны.

Он сказал:

— Это я — вам нравится?

— Они так красивы. Я тоже благочестив, — сказал я. Он слегка забеспокоился, когда я сказал о своем благочестии, и спросил:

— Что вы имеете в виду? Я ответил:

— Неужели вы не видите противоречия? Вы молитесь Богу, склоняете голову на Библию, встаете на колени в надежде, что будете спасены...