Заратустра: Танцующий Бог - Страница 16

Вы совершили путь от червя до человека, но многое еще в вас — от червя.

В действительности, вся эволюция от рыбы до человека до сих пор находится внутри вас. Она оставила следы в вашем сознании. За девять месяцев в материнской утробе каждый ребенок проходит все стадии, через которые прошло человечество — от рыбы до человека.

В нас есть все наклонности, подтверждающие это, и даже если вы не находите, что Дарвин прав в биологическом смысле, психологически его нельзя опровергнуть. В вашем уме все еще жива обезьяна; ваше поведение все еще ниже человеческого; ваша человечность — лишь на поверхности: всего лишь маленькая царапина — и вы обнаружите гориллу. Всего лишь маленькое унижение, и вы готовы убивать или быть убитым. В вас живет насильственность всех животных; в вас живы все инстинкты всех животных.

Когда-то вы были обезьянами, и даже теперь человек больше обезьяна, нежели иная из обезьян. Ведь обезьяны не устраивают мировых войн — они простые существа. Они не нагромождают ядерное оружие, чтобы совершить глобальное самоубийство. Человеческая насильственность кажется безграничной.

Даже мудрейший из вас есть нечто двусмысленное и неопределенно-двуполое, нечто среднее между тем, что растет из земли, и обманчивым призраком. Но разве велю я вам быть тем , либо другим?

Даже мудрейший из вас в минуты слабости ведет себя как дурак, идиот. Этот идиот не так далеко; он просто прячется позади вас; малейший предлог — и он выходит вперед и берет над вами верх. Вы — хозяин лишь на поверхности; это так легко разрушить.

Даже мудрейший из вас противоречив, не гармоничен; это не органическое единство, не оркестр. У каждого внутри столько голосов — большая толпа. Вы не наблюдали за внутренней толпой? Сколько людей живет в вас? Сколько у вас лиц? Может быть, вы даже не считали; может быть, их слишком много, чтобы сосчитать.

Когда суфийский мистик, отрекаясь от мира, своей семьи и друзей, уходил к своему мастеру, его семья, друзья и вся деревня пришли проводить его. Быть может, они больше не увидятся — он уходил в долгое паломничество на поиски мастера. В их глазах стояли слезы. Он хотел утешить их и сказал:

— Теперь возвращайтесь. Вот река, граница нашего города. Теперь позвольте мне остаться одному. Не задерживайте меня.

Он пришел в горы, и, когда он входил в хижину своего мастера, тот взглянул на него и сказал:

— Ты можешь войти, но один.

Он посмотрел по сторонам; никого не было. Он сказал:

—Я и так один.

Мастер сказал:

— Не смотри по сторонам. Взгляни внутрь. Я вижу толпу — толпу твоих друзей, родственников, твою семью, соседей — их глаза полны слез. Оставь их снаружи. Пока ты не один, не входи, так как я имею дело только с индивидуальностями, а не с толпами, сборищами.

Этот человек закрыл глаза — и удивился. Все те люди, которых он оставил далеко позади, все еще присутствовали в его уме — воспоминания, образы. Он вышел, и три месяца ему пришлось оставаться снаружи, сидя возле двери, у которой люди обычно оставляли обувь. Поскольку делать ему было нечего, он чистил эту обувь, пока люди встречались с мастером.

Но его желания и стремления были искренними. Три месяца он чистил ботинки посетителей, и толпа мало-помалу исчезла. И однажды мастер вышел, взял его за руку и пригласил войти. Мастер сказал:

— Не нужно больше ждать снаружи. Теперь ты один, и можно начать нашу работу.

«Даже мудрейший, — говорит Заратустра, — есть не что иное, как толпа: не один голос, но такая разноголосица, базар; они противоречат друг другу, никакой гармонии, никакого созвучия».

Слушайте, я учу вас о Сверхчеловеке!

Сверхчеловек — смысл земли. Пусть же и воля ваша скажет: Да будет Сверхчеловек смыслом земли!

Заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле...

Что он подразумевает под сверхчеловеком? — точно то же, что и я имею в виду под новым человеком. Я отбросил слово «сверх» по определенной причине. Его можно понять неправильно; его уже поняли неправильно. Оно несет идею о том, что человек, который станет вашим преемником, будет выше вас. Это унизительно. И, возможно, по этой причине сверхчеловека все еще нет — ведь кому захочется быть ниже? Если сверхчеловек сделает вас посмешищем, — возможно, это основная причина, почему человек не только не пытается превзойти свои пределы, но делает все, чтобы помешать, кому бы то ни было превзойти себя.

Может быть, человек распял Христа по определенной причине: Иисус был оскорблением для человечества. Человек отравил Сократа — возможно, он не знал точно, почему; но я понимаю, что само присутствие Сократа позорит его — высота Сократа, ясность, разумность; любое превосходство невыносимо.

Толпа не могла это потерпеть: Сократа нужно было уничтожить. Он заставлял миллионы людей чувствовать себя ниже — не то, чтобы он хотел, чтобы вы чувствовали себя ниже: он хотел, чтобы вы стали такими же высокими, как он. Но это в самой природе вещей: он не хочет, чтобы вы чувствовали себя ниже, а вы желаете быть выше. Реальность же такова: там, где есть Сократ, или Иисус, или Мансур, вы внезапно чувствуете себя пигмеями.

Заратустра прав: Что такое обезьяна по сравнению с человеком? Посмешище , либо мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для Сверхчеловека — посмешищем , либо мучительным позором.

В моем понимании, это — причина того, что человек не слушал всех тех, кто мог бы помочь его существованию стать более значительным, более радостным, более истинным, подлинным, более поэтичным и прекрасным.

Я вполне намеренно отказался от слова «сверхчеловек». Я называю будущего человека «новым человеком». В этом нет оттенка превосходства; это не унижает вас. Это просто объявляет о прибытии нового. Слова — это не просто слова: они производят на вас впечатление.

Так же, как Заратустра, я говорю вам: Я учу вас новому человеку.

Мой новый человек в точности такой же, как сверхчеловек Заратустры, но я не буду называть его сверхчеловеком. Это неверное слово, и оно стало большим препятствием, во многих отношениях, для прогресса человечества.