Заратустра. Путь восхождения. - Страница 68
вы исчезаете как эго. Теперь вы - чистое, невинное существование: чистое «есть», ни на что не претендующее.
Именно в этот момент Сократ сказал: «Я ничего не знаю». В таком же состоянии Бодхидхарма объявил: «Я познал ничто. И более того, мое "я" - просто условность языка. Внутри меня нет сущности, которая может сказать "я". Я просто пользуюсь этим словом, потому что без него вы не сможете меня понять.
Реальность такова: я исчез, осталось лишь чистое небо, чистое "есть" - абсолютно невинное, без единого облака знаний».
Отказаться от знаний - трудная задача, ведь ученость дает вам уважение, делает вас великим человеком, приносит вам Нобелевскую премию. Миллионы людей знают о вас, хотя вы ничего не знаете о самом себе. Весьма странное положение: весь мир знает вас, кроме вас самих. Отказаться от знаний - значит пасть в глазах людей, потерять уважение, славу, известность. А эго очень сильно сопротивляется таким вещам - ведь с отказом от уважения, славы и знаний эго начинает умирать. Оно может жить только за чужой счет. Оно само - самое фальшивое в вашей жизни.
Над словами Заратустры надо размышлять очень глубоко: Ушел я из жилища ученых, и еще хлопнул дверью. Он не просто покинул этот дом, обратите внимание: он подчеркивает, что хлопнул за собой дверью. Он покончил с ученостью. Это не то место, где ищут истину. Это место, где об истине спорят, это место, где изобретают тысячи гипотез об истине, это место, в котором никогда не приходят ни к каким заключениям.
Ученые тысячи лет дискутируют о мельчайших деталях, но из этих дискуссий никогда не следуют выводы. Ученые - пустые оболочки: они очень много шумят, но в этом шуме нет никакого смысла. Они очень много спорят, но гипотезы, которые они оспаривают, до сих пор остаются гипотезами; никакие аргументы не могут сделать гипотезу реальностью. А, кроме того, как можно обсуждать нечто такое, что вы никогда не переживали?
Ученые подобны пяти слепцам из басни Эзопа, которые отправились посмотреть на слона. Понятное дело, у них не было глаз. Они не могли увидеть слона, поэтому они начали его ощупывать. Один потрогал его ноги, другой нащупал большие уши, третий коснулся другой части слона, и каждый заявил: «Я знаю, что такое слон". Тот, который ощупал его ноги, сказал:
- Слон похож на колонну.
А тот, который прикоснулся к ушам, сказал:
- Ты дурак; насколько я понимаю, слон похож на огромный веер.
И так далее, и так далее. Они не могут прийти ни к какому решению. А то, что они говорят, полный абсурд: слон не похож на колонну, но отдельная часть его напоминает колонну - его ноги. Но они хотя бы потрогали отдельные части слона!
Положение ученых еще хуже. Они вообще не притронулись ни к истине, ни к любви, ни к тишине, ни к медитации, ни к экстазу - у них нет никакого, даже частичного, опыта; а они так плодовиты на доказательства. Они поднимают много шума; они кричат друг на друга, и они веками занимаются этим.
Заратустра говорит: Ушел я из жилища ученых... Это безумное место - люди говорят о вещах, которых совершенно не знают. Слепцы детально обсуждают сведения о свете, о темноте, о красках. Безухие рассуждают о музыке. Люди, не познавшие ни единого мгновения безмолвия, создают грандиозные философские системы, основанные на безмолвии. Они весьма искушены в словах, языке, грамматике, но это не то, что ищет Заратустра.
Он захлопнул за собой дверь, навеки. Ученость, знания - не его путь, это вообще не путь; это только для дураков, обманывающих себя.
Слишком долго сидела голодной душа моя за их столом:
не научился я познавать, подобно им, - с той же ловкостью, с какой щелкают орехи.
Свободу люблю я и чистый воздух над свежей землей;
лучше я буду спать на воловьих шкурах, чем на их званиях и почестях.
Слишком горяч я и потому сгораю от собственных мыслей: часто захватывает у меня дыхание. И тогда необходимо мне вырваться на простор, прочь из всех этих запыленных комнат.
Но они прохлаждаются в тени: во всем они хотят быть только зрителями и остерегаются сидеть там, где солнце раскаляет ступени.
Ученому удобно жить среди своих вымышленных гипотез, заимствованных знаний, среди всеобщего уважения. У него нет никакого желания переживать жизнь самостоятельно. Он слишком любит комфорт и свое высокое положение, которые ничего не значат для подлинного искателя. Что такое уважение - уважение невежд, уважение людей, которые ничего не знают? Они уважают вас, считая вас мудрецом - вы можете цитировать писания. Однако сама мысль об уважении невежд противна гордости подлинного человека.
А комфорт - это медленная смерть. Смерть скоро постучит в вашу дверь; и тогда комфорт не сможет спасти вас, уважение не будет вам защитой. Единственное, что может вас спасти - это ваше собственное осуществление истины, ваше знание смысла жизни. Это то, что вы сами испытали.
Но ученым не хватает мужества отбросить всякий комфорт, уважение и объявить миру: «Я не мудрец, еще не мудрец. Я отправляюсь на поиски и все поставлю на карту ради самого крохотного проблеска красоты и экстаза реального. Слишком долго я жил в словах, теперь я хочу настоящих переживаний».
А настоящее переживание бессловесно. У него есть вкус, оно питает, оно насыщает вас. Слово «любовь» - это не любовь. Любовь - это глубокий танец вашего сердца, радость души, избыток жизненных соков, вы делитесь с теми, кто восприимчив и открыт. Однако слово «любовь» не имеет с этим ничего общего.
Когда выдают они себя за мудрецов, меня знобит от их ничтожных истин и изречений; и часто мудрость их отдает таким смрадом, словно ее породило болото.
Она смердит, она воняет, она по-настоящему отвратительна. Если вы познаете что-нибудь сами, вы увидите, что все так называемые ученые носятся с трупами. И еще похваляются, чей труп древнее. Чем больше прогнил труп, чем древнее писание, тем более велик ученый.
Ученые на самом деле смердят. А невинного человека - неотягощенного больше пыльными книгами, который больше не живет в пыльных комнатах ученых, вышедшего на открытый воздух, под небеса - его окружает благоухание. Невинность благоухает - ученость отвратительно смердит; ибо ученость исходит от трупов, а знание исходит от живого источника жизни.