Запятнанная репутация (СИ) - Страница 23

========== Глава двенадцатая. Мистер Снейп тепло прощается с радушной хозяйкой. В Ноктюрн-аллее его приветствуют старые друзья, а в Диагон-аллее его ждет новое приятное знакомство ==========

Снейп проснулся с головной болью. Еще в полусне он слышал, как мистрис Уизли гремит своим чаном, переругивается с мистером Уизли, выпроваживая его из дома, и добродушно покрикивает на детей. Ирландский говор, казавшийся таким умиротворяюще-певучим в устах Лили, теперь необычайно раздражал Снейпа. После вчерашнего угощения он чувствовал себя хуже некуда: в затылке и висках билась тупая боль, воспаленное горло горело, всё тело ныло так, что Снейпу не хотелось двигаться. Его знобило. Сделав усилие, Снейп открыл глаза и увидел низкий закопченный потолок, на котором играли солнечные блики — за окном сиял столь редкий в Лондоне ясный день, чей свет еще явственней обнажал нищету и убожество дома. Опустив глаза, Снейп обнаружил, что всё еще обнимает юного Малфоя. Тот лежал рядом, обвив тонкой рукой шею Снейпа, и свет, падающий из окна, обливал его нежную белую щеку, плечо и бедро, точно фарфоровое, — во сне Драко закинул ногу на Снейпа. Снейп вдруг с ужасом понял, что лежал так на виду у всего семейства Уизли; охваченный стыдом и раскаянием, он торопливо высвободился из объятий Малфоя. Вскочив, Снейп оправил сорочку и, щурясь от приливов головной боли, пошарил взглядом по комнате, отыскивая свою одежду.

Тем временем мистрис Уизли потчевала детей оставшимися с вечера лытками и почками. Краем глаза заметив движение, она крикнула дочери, не отрывая любовного взгляда от раскрасневшихся веснушчатых лиц своих ребятишек:

— Эй, Джинни, джентльмен проснулся — не видишь, что ли? Подай мистеру Снейпу его одежду, я ее немного привела в порядок.

Джинни, уже занявшая было свой обычный наблюдательный пост на подоконнике, нехотя слезла, подбрела к Снейпу и протянула ему аккуратно сложенную одежду, глядя на его голые ноги с полнейшим равнодушием. Невнятно поблагодарив, Снейп схватил свои брюки и принялся неловко натягивать их, чувствуя на себе смешливые взгляды мальчишек Уизли и от смущения еще больше путаясь в штанинах. Один из близнецов, с интересом наблюдавший за тем, как Снейп возится с брюками, сказал ему:

— Послушайте, мистер Снейп! Когда вы заплатите нам за смазку?

Снейп наконец справился с брюками и теперь завязывал галстук; услышав вопрос, он недоуменно посмотрел на близнецов.

— Прошу прощения, я не совсем понимаю…

— За смазку, — повторил один из близнецов, а второй добавил:

— Ага, Драко самую лучшую выбрал — доставленную прямиком из Парижа! — здесь справедливости ради следует заметить, что средство это изобретательные близнецы Уизли изготовляли сами — в том же мятом котелке, в котором подогревали себе еду.

Мистрис Уизли, растроганная необыкновенными талантами своих детей, заботливо подложила им еще почек.

— Вы уж заплатите, сэр, — поддержала она, — не обижайте моих мальчиков. Вчера вы так кроватью скрипели — насилу я уснула, а тут еще Сири из-за вас буянил, весь сон разогнал. А ведь мне с утра опять за работу. Джинни, ты что там, заснула, что ли? — крикнула она с наигранной сердитостью. — Бери корзину, я давно уже тебе собрала, — снеси белье господам. Да смотри, на обратном пути папаше на глаза не попадайся, а то деньги до дома не донесешь — отберет и пропьет опять. И в кого ты такая дуреха? Вон братец твой уже утренние газеты распродал и денежку маме принес, — мистрис Уизли от души ущипнула младшенького за толстую конопатую щеку и смачно поцеловала в огненно-рыжую макушку — тот, не останавливаясь, продолжал уплетать бараньи почки.

Снейп поспешно закончил свой туалет. Взяв свой саквояж, он направился к двери, оправдывая себя тем, что ему следует как можно скорее явиться в контору, — но в глубине души ему просто не терпелось покинуть этот дом, пропахший спиртным, щелоком и всем семейством Уизли. Он уже толкнул дверь, торопясь уйти прежде, чем проснется Драко — Снейпу совершенно не хотелось видеть юного Малфоя и разговаривать с ним после минувшей ночи. Впрочем, он был бы рад и вовсе забыть о том, что произошло, но мистрис Уизли, вдруг оказавшись у двери, не преминула ему напомнить:

— Вы уж отдайте моим ребяткам, что им причитается, сэр, — сказала она, загородив собою дверь. — Смазка-то денег стоит. Опять же, постель придется с щелоком перестирать — вы ж ее ночью всю обгадили.

На Снейпа накатил новый приступ головной боли и стыда. Он поискал в карманах, но денег там не оказалось — должно быть, мистрис Уизли и в самом деле хорошо почистила его одежду; теперь же кроткая женщина смотрела на Снейпа ясными карими глазами и простодушно протягивала руку.

— Сегодня я должен получить жалованье в своей конторе, — пробормотал Снейп. — Я вернусь и заплачу вам.

Он распахнул дверь. После влажной духоты дома пронзительно-холодный воздух ошеломил его — едва сделав вдох, Снейп закашлялся и после долго не мог отдышаться; мышцы живота свело от кашля. Залитая солнечным светом Ноктюрн-аллея лежала перед ним в своей безобразной наготе, и солнце отражалось в подмерзших лужах нечистот. Поплотнее запахнув сюртук, Снейп побрел вперед, почти не отдавая себе отчета в том, что делает. Он чувствовал, как холодный ветер, дующий через всю аллею, обдает лицо, морозит нос, подбирается к телу сквозь прорехи в одежде. Снейп сунул руку в карман, отыскивая платок, чтобы высморкаться — но карман оказался пуст. От солнечного света болели глаза. Добравшись лишь до середины аллеи, Снейп совсем выбился из сил; ему мнилось, что он топчется на месте, что он увяз в Ноктюрн-аллее, как в топкой трясине, и уже никогда отсюда не выберется. Придерживаясь за стену он остановился. Глаза застилала серая пелена, словно ясный день подернулся туманом, и Снейп не мог разглядеть даже неровные камни мостовой под ногами. В ушах стоял беспрестанный гул. Откуда-то доносилось нестройное пение — Снейп не знал, поют ли это в трактире или ему всего лишь чудится, но через некоторое время начал различать слова. Он стоял у стены и зачем-то вслушивался в них, и песня эта эхом отдавалась в его голове, заполненной мороком болезни: «В эту пятницу утром… неслись мы вперед… оставляя маяк вдалеке… Видим: следом за нами русалка плывет…»

Снейп отпустил стену и усилием воли заставил себя вновь двинуться вперед. Ноктюрн-аллея опустела — или же Снейп просто уже не замечал ничего и никого вокруг — и грубые хриплые голоса, выводящие балладу, разносились в морозном воздухе далеко вокруг. Сам того не замечая, Снейп шел в такт песне — «Нам вдогонку летел ураган… а кругом океан бушевал…» — и Снейпу казалось, что его и в самом деле швыряет по бурному морю. Его качало от слабости — вскоре Снейпу опять пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Повернув голову, он бездумно посмотрел на двух людей, которые спорили о чем-то; Снейп не слушал, что они кричат, его всецело занимало только собственное страдание — и еще эта баллада, одурманивающая его и без того усталый разум. Но вдруг один из спорящих взмахнул рукой — и лезвие вспыхнуло на солнце так, что глазам Снейпа на миг стало больно; второй завизжал, брызнула кровь — и к ногам Снейпа подкатился отрезанный палец. Снейп равнодушно уставился на него.

— Чего пялишься? — сказал ему мистер Блэк, вытирая нож о зеленый полосатый шарф, обмотанный вокруг шеи. — Это наше с Хвостом дело, катись своей дорогой. Или хочешь, чтобы я и тебе что-нибудь подровнял?

Снейп молча помотал головой. По-прежнему придерживаясь за стену, он поплелся прочь, вздрагивая и морщась от резких приступов головной боли. Нос у него заложило — Снейпу пришлось дышать через рот, и от холодного воздуха он то и дело мучительно закашливался. Пение становилось громче — Снейпу казалось, что он идет лишь на этот звук: «Показалась русалка и скрылась опять…»

Сияние дня постепенно меркло. Снейп уже не видел ни неба, ни грязной мостовой, ни заборов и домов вокруг — всё сливалось перед ним в некую бесцветную, бесформенную массу. Он ловил себя на том, что не помнит, как прошел тот или иной отрезок пути — Снейп словно бы проваливался в забытье, и с каждым разом это длилось всё дольше. «Наши утлые шлюпки сорвала волна…» Хриплые голоса наплывали, пульсировали и гудели у него в голове. На Снейпа внезапно накатил панический страх. Он ускорил шаг, но чернота уже залила глаза — а следом Снейп очнулся на самом краю канавы.