Заплати за любовь - Страница 3

Протягиваю ей полотенце, а она не берет, аж шипит на меня, дышит тяжело, словно вот-вот задохнется. Когда пытаюсь ее поднять, вскрикивает, закрывает лицо маленькими ладонями, забившись в угол ванной.

Переглядываюсь с Грачом, он тоже в полном ахуе, как и я.

– Девочка, ты кто?! Дай сюда, Суворов.

Пашка обходит сбоку и дает ей полотенце, которым она закутывается до шеи. От него принимает, а от меня нет.

– Слышь, Вадим, ты… это, выйди. Она на тебя, походу, так реагирует.

– Кто это такая, откуда?!

–Я не знаю! Выйди, кому сказал, смотри, как она дрожит!

А она и правда дрожит. Нет, не плачет, но ее просто колотит, затравленный котенок.

Чертыхнувшись, выхожу из ванной, попутно глянув в зеркало и увидев, что вся моя шея и грудь на хрен просто расцарапаны.

***

Выхожу на крыльцо, закуриваю, пытаясь вспомнить вчерашний вечер и ночь. У меня день рождения, я пособачился с Сонькой, но все равно решил отмечать.

Я ненавидел всех баб вчера из-за этой суки! Вечером приперлись пацаны, Максим наконец-то вернулся, и мы бухали по-черному. Ярдан притащил ящик водки, еще какую-то шнягу, а потом у меня разболелась голова. Я ушел наверх, заебался, устал, Сонька вынесла мне весь мозг на хуй.

Сдавливаю виски пальцами. Так, Вадим, вспоминай, быстрее! Пашка хотел девочек вызвать, но мне не хотелось никого, или все же хотелось? Как кадры из фильма. Я вернулся в комнату, а там ждала проститутка. Это я точно помню. Я не отказался, она была хорошенькой, красивой даже, и эти глаза. Темные, необычные, не синие и не голубые. Они какие-то фиолетовые у нее. Фиалковые, блядь.

Что было потом? Мы трахнулись, и я уснул, так? Нет, не так. Не знаю. Голова просто трещит, и какой-то бес подсказывает мне, что шлюшка бы не стала отбиваться, если бы по собственной воле.

Она же хотела, так? Почему тогда она такая молодая, сейчас уже со школы в проститутки идут или как? Черт поймешь, но девочка выглядела просто херово.

Выкуриваю сигарету до фильтра и возвращаюсь в дом. Пашка уже в коридоре.

– Где она?

– Я сказал, чтоб душ приняла, а то на смерть похожа. Кофту твою вот нашел и штаны ее откопал. И там это, кровь у нее, ты видел?

– Видел. Мать твою, видел! Кто это такая, кого ты притащил в мой дом, Паша?

– Это проститутка! Подарок тебе. Она сама сказала, что приехала на день рождения, ну я ее наверх сразу и послал к тебе.

И смешно, и материться хочется, какой-то каламбур, только без клоунов, блядь.

– Ты видел ее? Она похожа на проститутку, по-твоему?

– Да хуй ее знает, я тоже выпил! Я не смотрел на нее. И не надо на меня сваливать! С больной головы на здоровую. Ты видел, че сделал с ней, придурок!

– Блядство, – чертыхаюсь и иду в спальню, где сразу нахожу на полу разорванные вещи. Ее шмотки, а точнее, то, что от них осталось.

Бывал ли я раньше в таком дерьме? Да ни в жизни. Женщины всегда со мной добровольно, в очередь вставали, а тут силой какую-то девку взял, да еще и как.

Вот откуда царапины у меня, отбивалась она, а я был в стельку пьян, мозг на хрен выключен, и одни лишь инстинкты.

– Грач, где ее документы? Сумка была?

– Да. Щас принесу.

Сажусь на край кровати, обхватываю голову руками. Пашка возвращается быстро с небольшим рюкзаком в руках, копается в нем и достает документы.

– Ни хрена себе… она того, студенточка! Первый курс. Анна Климова.

Сжимаю зубы. Первый курс. Что же я пил вчера?

– Ого! Так это сколько же ей…

– Паша, только не говори мне, что она несовершеннолетняя.

– Нет. Ей восемнадцать. Уже как две недели. Ахах, пронесло!

– Блядь, не смешно! Это пиздец просто!

Опускаю голову, стараясь дышать. Я трахнул какую-то малолетку. По пьяни. Против воли.

– Что делать-то будем?

Достаю сигареты, закуриваю прямо в спальне, хотя обычно так не делаю. Подрагивают пальцы, словно мы вчера не водку пили, а какой-то яд концентрированный.

– Где все? Дома больше никого?

– Нет, только мы. Пацаны еще ночью ушли. Я утром собирался, но там замело, два метра снега выпало, ни дорог, ни хрена нет. Не выехать отсюда еще пару часов точно, там еще дерево упало, пока не расчистят, ходу нет. Тут куковать придется. Вадим, ты бы это, сходил к ней, что ли, а то она до сих пор из душа не вышла.

– Я не пойду. – Тут же ловлю осуждающий взгляд Пашки. – Ты видел, как она на меня реагировала?

– А какую реакцию ты ждешь после того, как ты ее изнасиловал?

– Молчи, не говори ЭТО слово!

– Хоть говори, хоть нет, это ничего уже не изменит. Ты девочку эту грубо трахнул явно против воли, так чего ты хочешь теперь?

– Пашка, мать твою, это ты мне ее подложил, так что иди и разбирайся сам! Принеси ей шмотки, только не ломись в дверь и не пали на нее!

– Это, типа, мы уже ревнуем?

– Нет.

– А мне кажется, да. И почему я всегда должен за тобой подчищать?!

– Потому что я твой начальник! – рявкаю на него, хотя злюсь, конечно, на себя.

Дом мой, ответственность на мне, и это я, блядь, эту девочку изнасиловал. А она ведь девственницей была. Нетронутой. До меня.

– Вот. Возьми халат и это. Не бойся. Вышел он.

Я сижу на полу ванной в одном только полотенце. В чужом доме с как минимум двумя взрослыми мужиками, которые видели меня голой.

Этот Паша и Он. Тот, кто ночью сделал мне больно. Викинг.

Когда Он коснулся моей щеки, ее опалило огнем и я увидела его зеленые глаза. Он сидел на корточках, и Он меня пугал. До дрожи, до сумасшествия.

Викинг. Дикарь. Бандит.

Сглатываю, прижимая к себе халат и замечая, что мои бедра в крови. Я вся в крови, будто ночью меня истязали, хотя так оно и было, судя по ощущениям.

Рядом со мной этот шкаф Паша. Лучше бы он меня в дом не пускал. Лучше б всего этого не было.

– Прими душ пока. Тут, похоже, ошибочка вышла, но все разрулим, да? – спрашивает, а я ответить не могу. Как заклинило. Сижу и хлопаю на него глазами. У этого Паши татушки на руках. Страшно. Я попала к каким-то бандитам.

– Хм, манюнь, давай только без истерик, лады? Суворов не последний человек в городе. Поможет тебе, вдруг чего. Нам проблемы не нужны, думаю, тебе тоже. Мирно разберемся, по-доброму. Спускайся, побеседуем. Ты слышишь, понимаешь меня, девочка?

Щелкает у меня перед носом пальцами, и я киваю, вжавшись в стену. Заторможенная какая-то, медленно догоняю, что этот дядька хочет от меня.

– Да, – выдавливаю коротко, с трудом узнаю свой голос. В горле першит, а еще живот болит, между ног щиплет.

Не двигаюсь, пока этот Паша не выходит за дверь. Да, он не такой зверь и кажется добродушным, хоть и с виду большой шкаф, но он тоже мужчина, а они все, как оказывается, умеют делать больно.

Убедившись, что я одна, захожу в душевую кабинку, поворачиваю кран. Мыльная вода вперемешку с засохшей кровью стекает по ногам. Я смотрю на это и сама не понимаю, как начинаю выть.

В голос, меня как будто прорывает, и я всхлипываю, кусая собственный кулак, все еще ощущая чужие прикосновения на теле. Его прикосновения, грубые, жадные, жестокие.

Словно я вообще не человек, а какая-то кукла, которую ОН брал и пользовал так, как ему хочется! Несмотря на мои просьбы остановиться. Ему было просто все равно, и что хуже – я не знаю, что теперь будет.

Опускаюсь на поддон душа, теплая вода обжигает плечи, грудь, мои запястья все в каких-то синяках и пятнах, особенно правая рука.

Касаюсь ладонью живота, промежности. Болит все тело. Я грязная теперь. Такая грязная!

Меня замуж никто после такого не возьмет. Что я наделала… Зачем я вообще сюда пришла, почему я не смогла защитить себя от него? Я ничего не могла, он такой сильный, Викинг был намного сильнее меня.

Только сейчас понимаю, что я в чужом доме черт знает где, здесь как минимум двое взрослых мужчин, и они… они снова могут захотеть сделать это со мной. В любой момент.