Записки офицера Красной армии (СИ) - Страница 21

Так, беседуя, мы графин водки и выкушали. Тем временем официант шницели принёс. Тогда она второй графин заказала. Когда мы изрядно выпили, я начал её выспрашивать о гражданском состоянии.

— Не замужем я — сказала она. — За кого попало выходить замуж не хочу, дура я что ли, чтобы на какого-нибудь осла даром дома работать.

— А я холостой — заявил я. — Как хорошо мы встретились. Так что я очень рад знакомству с такой приятной дамой.

Мы очень приятно провели время в ресторане. Но от водки у меня прилично кружилась голова. А по ней и сказать нельзя было, что она пила. Потом мы пошли домой. Я осмелился даже её под ручку взять. И ничего… не протестовала. Наверное я ей очень понравился. Идём мы так себе торжественно по улицам, качаясь в стороны. А на нас все прохожие с удивлением смотрят и даже дорогу уступают.

Проводил я её до самого дома. Само собой, в ручку поцеловал и спросил, когда я буду иметь счастье в следующий раз увидеть её?

— Через два дня — сказала она. — В субботу. У меня будет свободное время, так что можем пойти в кино.

Мы договорились, что в субботу вечером я буду её ждать на улице. Потом она у меня 10 рублей одолжила. Сказала, что у неё временно не хватает денег заплатить за квартиру. Я конечно с большой радостью дал ей эти деньги, ведь когда-то мне это всё окупится. Снова чмокнул её в ручку и романтично сказал: «Спокойной ночи! Приятных снов!»

Так что расстались мы до субботы. Я пошёл домой. Увидел её, что в её окне свет зажёгся. Ну, я на балкон вышел, вынес шарманку и, хотя было очень холодно, сыграл ей на ночь вальс.

Так началась моя большая, комсомольская любовь.

На следующее утро проснулся я поздно. Понятное дело, полночи не спал, только о моей горячей любви размышлял и был очень счастлив. Проснулся я и смотрю, а на столе тот букет цветов лежит, который я вчера в цветочном магазине, для моего идеала за большие деньги купил. Забыл я вчера ей его отдать. Она же, по причине деликатности характера, не упомянула про цветы. Хотя, могла и забыть, ведь выпили мы два больших графина водки и шесть бутылок пива. Ночью я даже немного мою комнату запаскудил — два раза делал «налёты на Ригу».

Вылез я как можно быстрее из постели и думаю: «Надо эти цветы спасать, чтобы до субботы не завяли. Тогда я смогу снова подарить их моей любимой». Но у меня не было ничего, куда их можно было поставить. Тут я вспомнил, что в шкафчике у кровати, стоит какой-то эмалированный сосуд, в который я мог бы поставить их в воду. Это очень даже удобно, потому что сбоку у сосуда ручка имеется, за которую его легко в руки брать. «В самый раз — думаю я — для цветов будет. И большой, и красивый, и удобный». Пошёл я, даже не одевшись в спешке, на кухню и из крана налил в сосуд воды. Внутрь поставил цветы и показываю учительницам, которые аккурат в это время на кухне завтракали, потому что там теплее чем в других комнатах.

— Видите — сказал я — как красиво! Мы очень любим цветы, ведь мы очень культурный народ.

Но они мне ничего не ответили. Наверное им не понравилось, что я в одних труселях по дому хожу. Столько времени у них живу и ещё не отвыкли от буржуйских предрассудков. Тупой народ!

Вернулся я в свою комнату и цветы на окно поставил, чтобы она — царица моего сердца — увидела, какое у меня к ней уважение. Потом, когда я заметил, что она занавеску на окне отодвинула (то есть проснулась уже), марш для неё на шарманке сбацал. Очень мне этот социалистический инструмент нравится. Не надо долго учиться, ноты тоже не нужны, и, если у кого-то есть способности, очень быстро может себе и другим, днём и ночью, жизнь украшать. Да.

Ну, дождался я субботы. Обул новые сапоги. На голову вылил половину флакона самого лучшего в мире одеколона «ДЫХАНИЕ СТАЛИНА». Нацепил двое часов. Потом в букетом цветов пошёл я на свидание с моей возлюбленной. Но долго её ждал. Даже замёрз изрядно, потому что начались сильные морозы. Но любовь меня хорошо согревала и я как-то дождался своего идеала. В ручку её, естественно, поцеловал и торжественно вручил букет цветов. А она не хочет брать. Говорит:

— Жаль, что они не остались в том красивом сосуде, в котором стояли на окне. Мне негде держать эти цветы, потому что мой сосуд, так же как и твой, мне иногда требуется по ночам.

Ну, я понёс букет в руке. И очень даже красиво это выглядело. Она себе в шляпке с пером и на высоких каблуках шурует по улице. А я же в сапогах из настоящей французской гемзы, при двух часах и с букетом цветов, под ручку её веду… Надо будет обязательно уговорить её сфотографироваться вместе на память о нашей любви. И надо не забыть сами сапоги сфотографировать, чтобы в будущем, когда я вернусь в Советский Союз, у меня было доказательство, что они у меня в самом деле были.

Пришли мы в кино. Я для нас весь ряд выкупил, чтобы она знала, что я не абы кто. Так что сидим мы там только вдвоём и на экран глядим. Но показывали какое-то польское свинство, которое меня совсем не интересовало. А она так смеялась, что все люди в кинотеатре на нас оглядывались. Особенно когда она, заливаясь от смеха, начинала икать.

Попробовал я в темноте её за ручку взять. И ничего, совсем не протестовала. Собирался даже обнять её, но вспомнилась мне та история с ларечницей в Лиде. Если та — подумал я — нос задирала, то что говорить про эту! Оставил я эту идею. Может ещё на публике в морду заедет, или кричать начнёт… С этими буржуйками любовные дела надо решать очень осторожно.

После кино пошли мы ужинать в ресторан. Она снова назаказывала разных разностей… даже сверх меры. Водки мы в этот раз выпили аж четыре графина. И таким образом очень приятно провели время. И я заметил, аппетит у неё отменный. А водку жрёт ещё лучше меня. Я даже удивился. Но наверное такой обычай у польских дам из высших кругов.

После ужина мы пошли домой. Погода была довольно хорошая, так что и прогулка у нас вышла приятная. Плохо только то, что у неё ноги от тесной обуви начали болеть. Ну я её около километра, на закорках, до дома нёс. А на прощание спросил её очень серьёзно:

— Скажите мне, Ирен Антоновна, могу ли я надеяться на ваши чувства ко мне?

Она хотела мне что-то на это ответить, но её стошнило, так что она начала делать «налёты на Ригу». Я отошёл немного в сторонку, чтобы она мне не забрызгала новые сапоги и ждал. Ну, успокоилась она немного, и я ей тот вопрос повторил. А она мне сказала:

— Пока я довольна вами. Вы неплохой кавалер и даже не очень скупой. Только хочу я у вас ещё 20 рублей одолжить — холодно стало, в понедельник надо покупать дрова для печки.

Я с большой охотой дал ей эти деньги и тот вопрос повторил. А она говорит:

— А почему бы и нет? На то я и есть. Только сейчас я очень устала и хочу спать. Кроме того, ужин не пошёл мне на пользу.

Мы попрощались. Я её в ручку поцеловал и букет вручил. А она говорит:

— За цветы спасибо. Обойдусь без них. Они уже завяли и не совсем чистые. Возьмите их себе на память обо мне.

Вот так мы романтично распрощались. Договорились, что в следующую субботу пойдём в другой кинотеатр. Словом, все прошло как в красивом романе из книги, или как в кинокартине.

Пошёл я домой. Когда она свет потушила, то я для неё, по обычаю, на шарманке вальс сыграл для сна. А потом, до двух часов ночи я ей пел разные песни о любви, очень громко и трогательно.

Наконец и я пошёл спать, но долго не мог уснуть. И так, размышляя, пришёл к убеждению, что всё же эти буржуйки лучше наших советских. Ведь с нашей-то что?… Пойдёшь в кино, а из кино вместе спать. Ну и всё. А тут надо находиться, навздыхаться, руки нацеловать, пока чего-то получится. Мне стало понятно, что я герой очень романтической истории и ещё больше стал уважать себя. Ведь если такая важная персона одарила меня своими чувствами, то, понятное дело, я не абы кто!.. А если она без брака не захочет со мной водиться, то что тогда?… Ну, естественно, женюсь на ней. Даже с большим удовольствием. Вот это была бы подходящая для меня жена! Все наши офицеры очень завидовали бы такой женушке! Одета как куколка, изящная, деликатная, культурная!..