Записки о Галльской войне - Страница 14
20. Цезарю нужно было все сделать одновременно – велеть поднять знамя (красное знамя. – Ред.) и трубить сигнал общего сбора к оружию, отозвать войска, занятые сооружением лагеря, а также тех, которые удалились за материалом для вала, построить воинов в боевой порядок, обратиться к войскам с речью, дать сигнал к наступлению на врага. Осуществлению большей части этих действий мешали дефицит времени и атака противника. В столь кризисной ситуации выручают две вещи: боевая подготовка и опыт войск. Ведь опыт, который воины приобрели в предыдущих битвах, позволил им сориентироваться самим в том, что следовало делать, не хуже, чем по приказам. Кроме того, Цезарь запретил нескольким легатам прекращать работы по сооружению лагеря и оставлять свои легионы, пока лагерь не будет готов. Эти легаты, заметив приближение и быстроту действий противника, не дожидались команды Цезаря, но взяли на себя ответственность за то, какие шаги предпринять.
21. Цезарь отдавал необходимые распоряжения войскам там, где их заставал, и оказался в X легионе. Его обращение к войскам не содержало в себе ничего, кроме напоминания о необходимости не забывать свою прежнюю доблесть, не падать духом и смело отражать натиск неприятеля. Затем, когда противник приблизился на дистанцию броска копья, Цезарь дал сигнал к сражению. Немедленно он отправился в другие легионы, чтобы произнести такую же речь, но обнаружил, что там уже сражаются. Времени было так мало, а напор врага так силен, что становилось некогда не только прикрепить на свои места знаки отличия, но даже надеть шлемы и снять чехлы со щитов. Куда бы ни прибегал воин, оставивший фортификационные работы, какой бы первый штандарт он ни заметил, он становился сражаться под этот штандарт, чтобы не терять времени на поиски своего подразделения.
22. Войска располагались скорее в соответствии с рельефом местности, покатостью склона холма и остротой момента, чем согласно тактическим боевым построениям. Легионы не имели непосредственной связи друг с другом, каждый из них сражался с врагом на своем участке. Между тем видимости по фронту мешали, как указывалось выше, очень плотные засеки. Поэтому нельзя было с определенностью рассчитывать на помощь, нельзя было предвидеть, что следует предпринять дальше, нельзя было командиру контролировать выполнение команд. В такой тяжелой обстановке сражение развивалось по непредсказуемому сценарию.
23. Солдаты IX и X легионов, которые образовывали левый фланг римского войска, пустив в ход свои копья и овладев участком местности, возвышавшимся над противником, быстро загнали часть атребатов (которая противостояла им) в реку. Те запыхались от бега вверх по склонам и ослабели от ран. Наши солдаты преследовали с мечами в руках атребатов, пытавшихся перебраться на другой берег, и многих из них перебили, несмотря на трудные условия. Не колеблясь римляне перешли на другой берег сами и, встретив на твердой почве врагов, которые возобновили сопротивление, вновь обратили их в бегство. Аналогичным образом на другом участке местности два отдельных легиона, XI и VIII, прорвали ряды виромандуев, с которыми бились, спустились с холма и продолжили сражаться у самого берега реки. Но в связи с этим – хотя на правом фланге сражался XII легион, а неподалеку от него VII – почти вся фронтальная и левая сторона римского лагеря остались неприкрытыми. В этом месте[37] нервии во главе с Бодуогнатом, их предводителем, повели наступление большой массой в сомкнутом боевом порядке. Часть их начала окружать легионы с фланга, часть – атаковать место расположения лагеря наверху.
24. В этот момент наша конница и легковооруженная пехота, которые сопровождали легионы и которые, как я упоминал, были отброшены назад в ходе первого натиска противника, отступив к лагерю, встретились с неприятелем лицом к лицу и попытались снова уйти от него в другом направлении. Также и маркитанты, заметившие из задних ворот лагеря на гребне холма переправу через реку наших победоносных войск и вышедшие в поисках добычи, оглянувшись, увидели неприятеля, окружавшего лагерь, после чего пустились в бегство сломя голову. В то же время возникло смятение в отрядах, сопровождавших обоз, их солдаты стали разбегаться в панике в разных направлениях. Все эти события напугали некоторых всадников из племени треверов, отличающихся исключительной отвагой среди галлов. Племя треверов послало их Цезарю в качестве вспомогательных войск. Когда же эти треверы увидели, что наш лагерь занят множеством неприятельских воинов, что наши легионы подвергаются атаке и почти окружены, что маркитанты, всадники, пращники, нумидийцы рассеяны и бегут в разных направлениях, то, разуверившись в победе, поспешили домой. Беглецы доложили в племени, что римляне отброшены и разбиты, а неприятель овладел их лагерем и обозом.
25. Ободрив X легион, Цезарь отправился на правый фланг. Там он увидел, что его войска отброшены, а воины XII легиона, собрав штандарты в одном месте, сгруппировались настолько тесно, что мешали друг другу сражаться. Все центурионы четвертой когорты погибли, знаменосца постигла та же участь, штандарт был утерян. Почти все центурионы других когорт были либо ранены, либо убиты и среди них – главный центурион, храбрейший из храбрых, Публий Секст Бакул, который получил много серьезных ран. Он не мог больше стоять на ногах. Остальные воины изнемогали, те из них, которые занимали самые задние ряды, не участвующие в бою непосредственно, отступали, чтобы избегнуть попаданий метательных снарядов. Противник не прекращал натиск вверх по склону, оказывая мощное давление на оба фланга римлян. Обстановка, по оценке Цезаря, была критической, неоткуда было взять подкрепления. Поэтому, взяв у солдата из задних рядов щит, так как пришел туда без щита, Цезарь двинулся в первую линию, выкрикивая по именам центурионов и подбадривая солдат. Он звал их в наступление и призывал рассредоточиться, чтобы быть в состоянии свободнее действовать мечами. Его прибытие внушило войскам надежду и подняло их боевой дух. Каждый воин в присутствии главнокомандующего старался сделать все возможное, каким бы отчаянным ни было его положение. Таким образом удалось несколько сдержать натиск неприятеля.
26. Заметив, что VII легион, стоявший рядом, также подвергается натиску врага, Цезарь велел трибунам постепенно сближать легионы, а затем, разворачиваясь, теснить противника. Так и сделали. И теперь, когда не только солдаты в строю, но и фланги легионов поддерживали один другого и исчезло опасение удара неприятеля с тыла, воины стали сражаться и отбивать врага более смело и нападать более отважно. Между тем воины двух легионов, которые прикрывали обоз в арьергарде, получили известие о бое. Бросившись со всех ног на помощь, они быстро оказались на гребне холма на виду у противника. Тит Лабиен, овладевший лагерем противника и наблюдавший с возвышенности, что происходило в нашем собственном лагере, послал на помощь нашим войскам X легион. Когда его солдаты узнали от наших бежавших всадников и маркитантов о положении дел и о серьезной опасности, которой подвергался главнокомандующий, они поспешили на помощь с максимально возможной скоростью.
27. Прибытие новых сил изменило ход битвы. Даже те солдаты, которые упали на землю от ран, поднялись, опираясь на щиты, и продолжили биться. Маркитанты, видя панику в рядах врагов, отражали их нападение даже без оружия. Наконец, конница, смывая храбростью позор своего бегства, стремилась на всех участках поля сражения превзойти отвагой легионеров. Противник же, даже когда утратил надежду на спасение, демонстрировал необычайную смелость. Когда падали сраженными его передние шеренги, на их тела становились другие бойцы и вступали в бой. Когда и они падали бездыханными и росли груды трупов, те, которые выжили, стояли на них, бросая в наших солдат дротики, перехватывая и бросая в нас наши копья. Не будет преувеличением, следовательно, сказать, что только воины большой отваги осмелились переплыть очень широкую реку, взобраться на весьма высокий берег и пробиваться вверх в крайне неблагоприятных условиях местности. Это была задача чрезвычайной трудности, но она оказалась по плечу тем, кто отличался большим мужеством.