Записки на кухонном полотенце - Страница 9

– А сразу допетрить, тебе, конечно же, не позволил, живой аналитический ум, не так ли? – издевательски зашептал Гоша.

– Вот ключи, – радостно сообщила тетя Галя и протянула связку. – А вы чего тут? Мать с отцом в Болгарию усвистали, а вы по обмену опытом, что ли? – засмеялась соседка, бесконечно довольная своей шуткой.

– Как в Болгарию?– икнула я.

– Как-как? Жопом об косяк. К морю рванули. Дураки они, что ли, по-вашему, тут сидеть? Сюрприз вам сделать хотели, болезные. Эх, я б тоже хотела, к морю-то, – элегически протянула тетя Галя.

Оглушенные новостью, мы ввалились в квартиру родителей и упали на диван.

– Поели, блин, пельмешек, – задумчиво протянул Гоша, глядя на висящее напротив фото, с которого на него строго смотрела теща, одетая в форму майора милиции.

– Ага, – кивнула я головой. Говорить больше было не о чем. Так мы и сидели, молча, слушая тиканье настенных часов.

Телефонный звонок разорвал звенящую тишину резким дребезжащим звуком. Мама до сих пор пользуется дисковым аппаратом, похожим на черный гроб.

– Возьми трубку, – шепнул муж, как – будто, кто–то, на том конце провода мог его услышать.

-Может, ты, а? Ты же мужик, – затрепыхалась я, с надеждой глядя на любимого.

–Вот уж, фиг, – побледнел лицом мужчина, – твоя мама, тебе с ней и разговаривать.

Я обреченно сняла трубку.

– Здравствуй, доча, – тихим голосом начала родительница – Как вы там? Устроились?

– Угм.

– Удобно ли? Покушать купили? – лелейно продолжила мамуся. Но обмануть меня своим тоном у нее не получилось. Перед глазами встала мелкая мамина фигура, со всклокоченной химической завивкой, выпускающая из носа дым от вечной, вонючей папиросы.

– АУы.

– Два дурака, – наконец, взревела трубка. – Какого х… вы нас не предупредили, а? Дети одни дома, голодные, холодные. Жорик, как бомжонок, только что не побирается. Квартира запущенная, грязью поросла, а они путешествуют б….Хорошо я, прежде чем в ваш бедлам ехать в магазин заглянула, хлорки купила, соды каустической и покушать. Сейчас пельменей налеплю. Отдыхать к вам ехала,  а не квартиру пи….сить, – несло мамулю по кочкам.

– Мам, я перед отъездом все вычистила, – залебезила я, – И дети сытые, мы и денег им оставили и наготовили.

– Наготовили они. Не взглянешь, пельмени разного размера, в пирожках капуста в кашу перемолота. В помойку все. Короче, некогда мне лясы с вами точить. В морозилке котлеты и перцы фаршированные. Надеюсь, сообразите, как приготовить. И боже вас упаси мне кухню засрать, убью. –  И я поняла – точно убьет.

– Мамусь, ну не злись. Вы  то сами нас не предупредили о приезде.

– Ты, мать еще поучи! – взревела мама, не желая признавать ошибки, и бросила трубку.

– Орала? – сочувственно поинтересовался Гоша, сверхъестественно боящийся тещи. – Мама у тебя ураган.

Моя мама и вправду необыкновенная. Ее невероятность поглощает любого, кому выпала честь познакомиться с ней. Даже шапочного знакомства хватает, что бы запомнить мелкую, полутораметровую женщину с огромной душой и длинным, ядовитым языком навсегда. Всю свою жизнь она прослужила в милиции, воспитывая несчастных, освободившихся по УДо зеков, которые трепетали от одного только вида тонкой, маленькой фигурки. Мама ботает  по фене так, что любой зоновский авторитет бы удавился от зависти, слушая выражения, несущиеся из прекрасных, женских уст инспектора милиции. Мата мамуля тоже не гнушается, и могла легко переплюнуть в матерном баттле любого составителя нецензурных словарей. А еще моя родительница владеет восточными единоборствами, без труда бросает через бедро двухметрового отца, своего мужа, лихо водит мотоцикл и до дрожи любит своих внуков, за которых порвет на тряпки любого. В общем, не мама, а супергерой в юбке. Кстати, юбки она не переваривает, предпочитает армейские штаны и растянутые на пузе футболки, не стесняющие движений.

– Квартиру чистить собралась, ничего не найдем потом. Снова нам с тобой придется детей на диету сажать и отучать материться, – ответила я Гоше и пошла в кухню жарить, замороженные мамой котлеты, думая, как бы сделать так, что – бы не забрызгать маслом плиту.

– Может, за чистящим средством метнусь? Плиту потом почистим, – спросил муж. – А то жить очень хочется. А завтра тестю позвоню. Рыбачить поедем. Согласна?

– Согласна, – кивнула я головой и подумала, – «Как хорошо, дети под присмотром, родители тоже. А мы с Гошей вдвоем. Это ли не счастье?» Мамы троих детей меня поймут. Мы никогда не бываем одни, не можем уединиться. Секс для многодетных родителей – непозволительное удовольствие. Даже простой поцелуй невозможен, под взглядами перекосившихся от  отвращения детских мордашек. Они считают нас старыми, отжившими свой век мамонтами, не имеющими чувств и желаний. Кроме, желания угождать им. Но, сколько счастья и радости приносят они в нашу жизнь, наполняя ее смыслом и искрящимся светом необъятной любви.

– Я тоже скучаю по детям – тихо сказал Гоша, читая меня, словно открытую книгу. – Завтра на рыбалку съездим и домой.

Проснулась я от грохота, похожего на лязганье рыцарских доспехов, и не сразу поняла, где нахожусь. Уткнувшись взглядом в смутно знакомый потолок, затянутый сизо – серым, густым дымом, я элегически потянулась, но тут же в ужасе вскочила и порысила на мамину кухню, откуда несся лязг и завывания, которые Гоша, почему-то называет пением. Сегодня он исполнял основную тему из фильма «Гарри Поттер», свою любимую.

– Мама тебя убьет, – констатировала я, оглядывая кухню, по которой, словно, прошел ураган. Ну, или неунывающие американцы, прицельно сбросили бомбу, с каким – ни будь, милым названием типа «Малыш».

– Нет, не убьет. Потому что мы ей не скажем, кто готовил. А калечить родную кровинушку, да тем более единственную, рука у нее не поднимется, –весело хмыкнул муж и сунул мне под нос огромную сковородку исходящую умопомрачительным ароматом. Рот тут же наполнился слюной. – И, кстати, сковородку, ну ту, гранитную тоже ты спалила, так, на всякий случай, если что – закончил Гоша.

«За сковородку, точно убьет», – грустно подумала я, вспоминая, как мама покупала ее за какие-то бешеные деньги, а потом ходила с ней наперевес и всем хвалилась.

– Как же ты гранитную – то спалить умудрился, ирод?

– Да, дрянь китайская, горит, как пластмассовая. То ли дело наши чугунные, – мечтательно закатил глаза благоверный.

Надо отметить, что с кухонной утварью Гоша не очень дружит. Особенно со сковородами и тем, что имеет, хоть какое-то покрытие. Тефлон слетает с несчастной посуды, как осенние листья в конце ноября. Он сходит пластами, сдаваясь сразу и безоговорочно на волю победителя, то есть Гоши, который силиконовой лопаткой способен враз ухайдокать сковороду ценой в хороший кухонный комбайн. Катюшка и мама, зная эту его особенность, прячут ценный хабар в труднодоступные места, в ожидании гостя. В этот раз мамульке не повезло.

– Ты куда? А завтракать? – крикнул муж мне в спину.

– Зубы почищу и вернусь, – буркнула я, подсчитывая убытки. Покупки сковороды не избежать, иначе не выжить.

– Потом почистишь, садись, а то остынет, – схватил меня за шиворот Гоша, усадил на табуретку и сунул в руки вилку и запеченный тост. Если быть честной, я готова простить мужу изуродованную посуду за его завтраки. Хотя, впервые увидев зубодробительную мешанину из не сочетающихся продуктов, похожую на уже когда-то съеденную пищу, кем-то с плохим пищеварением, залитую десятком яиц, мне стало не то чтобы плохо, а очень плохо.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.