Запечатленный ангел - Страница 31

м и с вязанкою дров и говорит:

"Что долго медлил? Поспешай Вавилон строить?" (*67)

Мне это слово показалось очень горько, и я сказал:

"За что же ты меня, старче, таким словом упрекаешь: я никакого Вавилона не строю и от вавилонской мерзости особлюсь".

А он отвечает:

"Что есть Вавилон? столп кичения; не кичись правдою, а то ангел отступится".

Я говорю:

"Отче, знаешь ли, зачем я хожу?"

И рассказал ему все наше горе. А он все слушал, слушал и отвечает:

"Ангел тих, ангел кроток, во что ему повелит господь, он в то и одеется; что ему укажет, то он сотворит. Вот ангел! Он в душе человечьей живет, суемудрием запечатлен, но любовь сокрушит печать..."

И с тем, вижу, он удаляется от меня, а я отвратить глаз от него не могу и, преодолеть себя будучи не в состоянии, пал и вслед ему в землю поклонился, а поднимаю лицо и вижу, его уже нет, или за древа зашел, или... господь знает куда делся.

Тут я стал перебирать в уме его слова, что такое: "ангел в душе живет, но запечатлен, а любовь освободит его", - да вдруг думаю: "А что, если он сам ангел, и бог повелит ему в ином виде явиться мне: я умру, как Левонтий!" Взгадав это, я, сам не помню, на каком-то пеньке переплыл через речечку и ударился бежать: шестьдесят верст без остановки ушел, все в страхе, думая, не ангела ли я это видел, и вдруг захожу в одно село и нахожу здесь изографа Севастьяна. Сразу мы с ним обо всем переговорили и положили, чтобы завтра же ехать, но поладили мы холодно и ехали еще холоднее. А почему? Раз, потому, что изограф Севастьян был человек задумчивый, а еще того более потому, что сам я не тот стал: витал в душе моей анахорит Памва, и уста шептали слова пророка Исаии, что "дух божий в ноздрех человека сего".

12

- Обратное подорожие мы с изографом Севастьяном отбыли скоро и, прибыв к себе на постройку ночью, застали здесь все благополучно. Повидавшись с своими, мы сейчас же появились и англичанину Якову Яковлевичу. Тот, любопытный этакой, сейчас же поинтересовался изографа видеть и все ему на руки его смотрел да плещми пожимал, потому что руки у Севастьяна были большущие, как грабли, и черные, поелику и сам он был видом как цыган черен. Яков Яковлевич и говорит:

"Удивляюсь я, братец, как ты такими ручищами можешь рисовать?"

А Севастьян отвечает:

"Отчего же? Чем мои руки несоответственны?"

"Да тебе, - говорит, - что-нибудь мелкое ими не вывесть".

Тот спрашивает:

"Почему?"

"А потому что гибкость состава перстов не позволит".

А Севастьян говорит:

"Это пустяки! Разве персты мои могут мне на что-нибудь позволять или не позволять? Я им господин, а они мне слуги и мне повинуются".

Англичанин улыбается.

"Значит, ты, - говорит, - нам запечатленного ангела подведешь?"

"Отчего же, - отвечает, - я не из тех мастеров, которые дела боятся, а меня самого дело боится; так подведу, что и не отличите от настоящей".

"Хорошо, - молвил Яков Яковлевич, - мы немедля же станем стараться настоящую икону достать,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com