Запечатленный ангел - Страница 10

по молодости моей, страсть как был любопытен, и к тому же у меня вдруг откуда-то взялось предчувствие, что это что-нибудь недоброе по вере; а я веру чтил и невером никогда не был.

А потому не мог я этого долго терпеть и под каким ни есть предлогом покинул работу и побежал домой; думаю: пока никого дома нет, распытаю я что-нибудь у Михайлицы. Хоша ей Лука Кирилов и не открывался, но она его, при всей своей простоте, все-таки как-то проницала, а таиться от меня она не станет, потому что я был с детства сиротою и у них вместо сына возрос, и она мне была все равно как второродительница.

Вот-с я ударяюсь к ней, а она, гляжу, сидит на крылечке в старом шушуне наопашку, а сама вся как больная, печальная и этакая зеленоватая.

"Что вы, - говорю, - второродительница, на таком месте усевшись?"

А она отвечает:

"А где же мне, Марочка, притулиться?"

Меня зовут Марк Александров; но она, по своим материнским чувствам ко мне, Марочкой меня звала.

"Что это, думаю себе, она за пустяки такие мне говорит, что ей негде притулиться?"

"А зачем же, - говорю, - вы в чуланчике у себя не ляжете?"

"Нельзя, - говорит, - Марочка, там в большой горнице дед Марой молится".

"Ага! вот, - думаю, - так и есть, что что-нибудь по вере сталось", - а тетка Михайлица и начинает:

"Ты ведь, Марочка, небось ничего, дитя, не знаешь, что у нас тут в ночи сталось?"

"Нет, мол, второродительница, не знаю".

"Ах, страсти!"

"Расскажите же скорее, второродительница".

"Ах, не знаю как, можно ли это рассказать?"

"Отчего же, - говорю, - не скажете: разве я вам какой чужой, а не вместо сына?"

"Знаю, родной мой, - отвечает, - что ты мне вместо сына, ну только я на себя не надеюсь, чтоб я могла тебе это как надо высловить, потому что глупа я и бесталанна, а вот погоди - дядя после шабаша придет, он тебе небось все расскажет".

Но я никак не мог, чтобы дождаться, и пристал к ней: скажи да скажи мне сейчас, в чем все происшествие.

А она, гляжу, все моргает, моргает глазами, и все у нее глаза делаются полны слез, и она их вдруг грудным платком обмахнула и тихо мне шепчет:

"У нас, дитя, сею ночью ангел-хранитель сошел".

Меня от всего этого открытия в трепет бросило.

"Говорите, - прошу, - скорее: как это диво сталося и кто были оного дивозрители?"

А она отвечает:

"Дивеса, дитя, были непостижные, а дивозрителей никого, кроме меня, не было, потому что случилось все это в самый глухой полунощный час, и одна я не спала".

И рассказала она мне, милостивые государи, такую повесть:

"Уснув, - говорит, - помолившись, не помню я сколько спала, но только вдруг вижу во сне пожар, большой пожар: будто у нас все погорело, и река золу несет да в завертах около быков крутит и вглубь глотает, сосет". А самой насчет себя Михайлице кажется, будто она, выскочив в одной ветхой срачице, вся в дырьях, и стоит у самой воды, а против нее, на том берегу стремит высокий красный столб, а на том столбе небольшой белый петух и все крыльямиОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com