Запечатление (СИ) - Страница 1

========== //1// ==========

- И вновь мы возвращаемся к событию, которое уже вошло в хроники Силестии, как революционный прорыв в многовековой и, к сожалению, безуспешной борьбе с прогрессирующей от поколения к поколению редукцией генома особей, - несмотря на завидную волнительность и важность события, которое, и правда, приобрело планетарный масштаб, голос диктора звучал предельно четко и размеренно, выразительно, интонационно подчеркивая ключевые слова каждой реплики, предельно ясно и достоверно передавая суть информации. Строгий костюм, строгий взгляд, строгая манера держаться перед камерой – в этом был весь Рой Ритвер, бета по статусу с D-уровнем редукции генома, который, благодаря своим умеренным личностным качествам, получил место первого глашатого Силестии. Увы, далеко не все особи обладали D-уровнем редукции и уже тем более не были столь сдержаны и рассудительны.

- Напоминаю, что несколько месяцев назад в Центре Репликации Сансити была проведена первая успешная репликация генома. Добровольцем, пошедшим на такой риск, стал Энтони Сандерс, двадцатисемилетний бета с некогда R-уровнем редукции, - в правом верхнем углу широкого экрана появилось изображение улыбающегося светловолосого юноши на фоне высокого белого здания, над входом в который золотистыми буквами было выведено «Служение. Долг. Нравственность» - именно в таком порядке, и никак иначе. В этом была вся суть Силестии. Увы, понятие выбора плебеям было неведомо.

- Сегодня же Энтони Сандерс покидает Центр Репликации, чтобы начать новую жизнь, как бета с М-уровнем редукции, - Рой Ритвер, медленно повернувшись вправо, но при этом не теряя зрительный контакт с предполагаемой аудиторией, едва заметно улыбнулся, приветствуя человека, с которым была установлена видеосвязь. – Передаю слово нашему корреспонденту в Сансити – Мики Нортону, - маленькая картинка увеличилась до размеров экрана, и стало отчетливо заметно, насколько сильные эмоции переживает хрупкий омега, на которого сейчас смотрела вся Силестия, пытаясь скрыть свое волнение и сбивчиво тараторя заученный и, наверняка, написанный кем-то более осведомленным в ситуации текст. В Силестии на важные посты и должности не принимают за красивые глазки и пухлые губки. Служение. Долг. Нравственность. Три столпа, на которых держалась Силестия вот уже несколько веков, и в глубинах понимания которых скрывалось единственное, что действительно было нерушимым. Увы, высокородность была приоритетом единиц.

- Сейчас мы ожидаем у Центра Репликации, из которого, с минуты на минуту, должен выйти Энтони Сандерс, - омежка приободрился, на щеках проступил легкий румянец, большие глаза взволновано заблестели, а губки изогнулись в соблазнительной улыбке. Камера сменила ракурс, теперь показывая вход в Центр Репликации – мрамор лестницы и матовость стекол входной двери. Странно, но, несмотря на высокое развитие технологий, пока ещё не изобрели камер, которые имели бы обзор в триста шестьдесят градусов, позволив сейчас увидеть не примерную белоснежность здания, а высоту и внушительность его ограждения, за которое был заказан вход тем, у кого не было на то специальных пропусков. Увы, не все достояния считаются народными.

- А вот и он! – неподдельная радость в голосе Мики, и толпа встречающих и репортеров хлынула к входу, суетясь и жужжа. – Надеюсь, Энтони Сандерс даст короткое интервью, - конечно же, Энтони Сандерс даст интервью, иначе никто бы даже не узнал ни лица этого человека, ни его имени, ни места его нахождения, но его знали и узнавали, за его судьбой, затаив дыхание, следили несколько месяцев, им восхищались и его же порицали, он стал символом понятия Долг, в данный момент выходящим из здания Центра Репликации. Увы, но кульминация неизбежно заканчивается развязкой.

- Неужели это Энтони Сандерс?! – однотипные вздохи, выкрики и вопросы, и все, как один, корреспонденты-омежки с их текстами-заготовками, хрупкие, миловидные, с пушистыми ресничками, невинными глазками и дежурными улыбками, словно вновь, пусть и на миг, заработал Инкубатор периода Реставрации. Увы, но какими бы ни были времена, а народ всегда требует хлеба и зрелищ.

- Приветствую, - усталая улыбка на бледном, осунувшемся лице с болезненно-серой кожей, лишь глаза, кажущиеся ещё бОльшими из-за темных кругов под ними, смотрят мягко, открыто, с надеждой. – Благодарю всех за поддержку, - улыбка в десятки камер, голова чуть склонена, и от этого движения губ кажутся механическими, словно тоже заученными, выработанными, отрепетированными, но в Силестии привыкли не обращать внимания на подобное, ибо Нравственность предопределяет даже такую мелочь, как сокращение лицевых мышц. Увы, массы всегда безлики и безымянны на фоне своего величественного предводителя.

- Пару слов, Энтони!

- Поделитесь впечатлениями!

- Как вы себя чувствуете?!

- Каковы планы на будущее?! – омежки с R-уровнем редукции генома – одно из низших сословий Силестии, но сейчас, в вспышках фотокамер, на экранах телевизоров перед зрителями, с восхищенными личиками, они кажутся фарфоровыми куколками - безупречными внешне, но пустыми внутри. И на их фоне Энтони Сандерс, бета с М-уровнем редукции генома, пусть по внешним данным значительно и уступает этим образцам изнеженности и страсти, кажется грациозным, статным, привлекательным, желанным, достойным метки даже высокородного. Контраст слишком ярок, подчеркнут, криклив, намеренен. Увы, многое познается лишь в сравнении.

- Я – его будущее, - даже те, кто был по ту сторону экрана, благоговейно охнули, и вся Селестия замерла, благоговея. Редко кто из высокородных не брезгует показать свое лицо низам, тем более массам этих низов, более того, никто из высокородных не будет приобнимать за плечи бету, да ещё и с реплицированным уровнем редукции. Альфа улыбается в застывшие зрачки видеокамер, и общество выдыхает, отводя или же опуская взгляды, ведь, кажется, даже сквозь толщу стекла ощущается сила давления ментальной воли этой особи с Z-уровнем редукции, точнее, особи, геном которой не был искажен мутацией. Увы, служение и подчинение – тождественные понятия, по крайней мере, в Силестии.

- Это все ради Ольриана, - на бледных щеках Энтони проступил легкий румянец, и рука альфы медленно скользнула из плеча на талию, притягивая бету к себе ещё ближе, поддерживая – вспышки камер ослепили парадный вход в Центр Репликации. – Теперь я могу родить ему сыновей, - неподдельный восторг и новая волна сбивчивых вопросов, которые так и остались без ответов, ибо первая кость уже брошена и её обгладывание – это, увы, уже народное достояние.

Сопровождаемая восхищением, удивлением, недоверием, завистью, пренебрежением, пара садится в объятий защитным полем кар и взмывает в небо. Событие запечатлено, и, увы, этого достаточно, чтобы ближайший век не акцентировать внимания на прогрессировании редукции генома особей и вымирании Homo memoratrices.

- Какая чушь! – изображение свернулось от краев к средине, угасая на вежливой улыбке Роя Ритвера, и субтильный бета, отделившись от группы из десятка человек, развернулся и предстал пред их глаза, нарочито неумело, кривляясь, вещая со своего места. – Я пошел на риск, чтобы родить сыновей высокородному, - мужчина, сложив руки в молитвенном жесте, закатил глаза, словно млея, а после, резко передернув плечами, стукнул кулаком по столу. – Не бывает такого в жизни, чтобы высокородный обратил внимание на бету, тем более альфа, и уж точно не на того, чье семя и чрево пусты. Как по мне, - бета сложил руки на груди и горделиво, всезнающе, вскинул голову, - это не диво, а надувательство.

- Поосторожней с высказываниями, Роджер, - высокий, слегка сутулящийся альфа предостерегающе посмотрел на своего коллегу, а после, выразительно, на черные точки в разных углах большого помещения. – Уши и глаза, знаешь ли, свойственны не только человеку.

- Спектариус – всего лишь программа, - упрямо фыркнул бета, с неприязнью поглядывая на те же точки.

- И, тем не менее, инспектор Баттерфри, - голос был вполне человеческим, пусть, казалось, он исходит отовсюду, зависая над двумя десятками рабочих мест, которые, после недопустимого для столь солидной организации государственного уровня простоя, спешно заняли исполнители, углубившись в свои дела, - у меня, всего лишь программы, вторая по значимости должность в Департаменте, - в непростительной близости от озадаченного Роджера появилась проекция мужчины в строгом темном костюме средних лет с равнодушным, сухим взглядом серых глаз, которым он мазнул по стушевавшемуся и взволнованно дергающему свой непозволительно расстегнутый воротник-стойку инспектору.