Запах лимона - Страница 42
— В котором часу можете вы приступить к работе?…
— В два.
— Работать в четыре смены. Всю ночь. При свете прожекторов.
— Завтра в два подготовительные работы должны быть закончены.
«Как дела?»
Бодрый вопрос и приветливый гул в темноте подземелья.
«Труженики английской науки» успокоены возвращением инженера Пальмерстона.
Где пропадал весь день и всю ночь уважаемый рисоторговец Бек-Салтанов? Брегадзе не любит распространяться о своих приключениях… Мало ли какие могут быть неприятные встречи у делового человека?
— Как дела?
Короткий доклад. Подземная скала благополучно пройдена сверху. До предполагаемого местонахождения осталось всего метров ю. Условия работы именно в силу этой близости становятся чрезвычайно тяжелыми…
— Что, разве что-нибудь уже заметно?…
Пока только сильное повышение температуры. Термометр поднялся почти до 50 градусов и продолжает идти кверху.
Работы приостанавливаются. Необходимо немедленное действие на окружающую почву единственным способом — нейтрализирующим Н.Т.У веществом, — раствором свинцового сахара.
Спасибо Утлину. Он дал нам и перчатки, которыми можно взять в руки его ежа, не опасаясь уколоться.
Работы возобновятся завтра утром. Часам к двум 12-го октября рисоторговец Бек-Салтанов сможет занести в товарную книгу склада небывалый товар на графу прихода.
Что удивительного в том, что откомхоз начал приводить в порядок развалины удивительного дома? Но зачем это место оцеплено таким сильным военным караулом? И не милицией, а красными околышами ГПУ.
Об этом мальчишка прибежал сказать приятелю, чистившему изо дня в день сапоги, расположившись перед дверью склада Бек-Салтанова. А услыхав новость, пошел на Минаретскую, к пустырю под номером 5, и единственный приказчик большого склада. А вернулся, — хозяину на ухо сказал и, видимо, тому сообщение это не очень-то по нраву пришлось.
«И роют и расчищают как-то странно… Чуть ли не с самой середины начали… Разбрасывают весь хлам по сторонам, кирпич в штабеля не складывают… Похоже на то, что не в порядок приводят, а спешно, как только можно спешно, хотят дорыться до чего-то под слоем щебня и мусора…» Редко волнуется Брегадзе. Давно отвык он от подобных нежностей. Но сейчас весь он, от колен до зубов, задрожал так, как в ту ночь, когда впервые, еще совсем не-оперившийся корнет, — он передернул семерку пик за карточным столом синих деникинских ее величества гусар и испугался, что заметят…
Неужели?… Неужели они догадались?… Неужели теперь, сейчас из-под носа вырвут?…
Еще реже волнуется закаленный революционными шквалами старый путиловец Пред. Аз ГПУ. Но сегодня напряженное волнение не дает ему заняться обыденной работой. Уже несколько раз приезжал он на Крепостную, все такой же, со спокойным лицом… Но крепко закушена губа. Бешеным темпом ведется работа. Надо всем пустырем белым облаком известковая пыль. Порозовел темно-красный кирпич, побелели от едкой пыли лица рабочих… Лязгают скрученные падением тавровые балки, щебень с тупым гулом сыплется в неведомые пустоты над ним… Скорей, скорей. Безошибочное внутреннее чувство подсказывает председателю, что нельзя терять ни часа… Ни минуты… быть может…
Он дает распоряжение — если потребуется, применить пироксилиновые шашки, предупредить население ближайших домов…
Предупредил управдом и уважаемого своего квартиранта Бек-Салтанова о готовящемся на Крепостной пиротехническом номере.
Брегадзе отдает распоряжение торопиться. Скорей, скорей!.. Брегадзе твердо знает, почему нужно торопиться.
И вот ночь. Четыре прожектора холодными потоками бледно-голубого цвета затопили развалины на Крепостной… Не в четыре, а в восемь смен ведется работа. Привычные рабочие руки не выдерживают такого напряжения. Но результаты неистовой работы уже начинают разглаживать морщины на лбу пред. ГПУ. Дело обойдется без пироксилиновых шашек. Ровно в два можно будет приступить к прямому делу.
Ровно в два лопаты уже врежутся в расчищенный от всякого мусора грунт, руководитель работ совершенно спокоен в этом отношении.
Всю ночь добывают проклятый и желанный свинцовый сахар труженики подкопа… Нелегко дался им он… Обегали посланные все москательные лавки, спрашивая столько глета, что частные торговцы немедленно же подняли цену на него. Но и после закупок дела больше, чем достаточно.
Чистильщик сапог, гостеприимный чистильщик, у которого неоднократно собирались гости, очень удивлен их поведением. Что это? Неужели они собираются гнать самогонку!.. Но ведь этим уже давно никто не занимается… Но еще сильней удивляется он, — этого уж он никогда не видел: в таинственной самогонке его гости полощут белье, да не только белье, а и верхнее платье и даже сапоги. Наконец, — час от часу необычайнее поведение всегда таких спокойных молчаливых людей, — наконец, сняв с себя платье, они тщательно, словно в бане, моются сами в той же жидкости, обтирая друг друга мягкими губками…
Всю ночь на работах дежурит Петров. Торопит, торопит. Не к двум часам, а к девяти… Ровно в 10 (точно числит время спокойный Губинж) последний кирпич, последний слой щебня будет отброшен с пути к коллектору 4.
5 часов времени выиграно. Выиграно у кого? Этого не знает Петров, но так же, как председатель, он считает каждые полчаса за победу над невидимым врагом…
Всю ночь нервничает Брегадзе. К 6-ти часам утра должен двинуться в ход экскаватор «Г. Р.». К 6-ти часам должна заработать помпа, накачивающая раствор свинцового сахара в темную трубу подземелья. Брегадзе видел лихорадочную работу наверху. Он не ошибается в ее значении. Каждая потерянная минута — угроза, что сверху и снизу дороги скрестятся… Кто же раньше? Выигранная минута, — победа… Грунт мягкий. Точный подсчет. Три часа работы экскаватора «Г. Р.» Начало десятого, полдесятого крайний срок… Н.Т.У. будет в его руках…
Глубоко ошибется тот, кто подумает, что Брегадзе способен из-за своих волнений позабыть увлечение радиоспортом… Он нашел время и для этого. Он успел своевременно известить сэра Вальсона о том, что всего 6 метров… О том, что завтра в полчаса десятого…
Сэру Вальсону было разрешено обрадовать своего хозяина. Хорошее лекарство — сообщение сэра Вальсона. Даже правой рукой сегодня вечером пошевеливал хозяин Сити. Сладкие сны снятся ему этой ночью… Вот он махнул рукой, — и стали поезда, как подстреленные птицы, кувыркнулись аэропланы, как дохлые рыбы, беспомощно ткнулись в донный песок подводные лодки, подобно паралитикам, замерли в неподвижности огромные заводы, и, словно разрушенный муравейник, заметалась непокорная страна большевиков… Ха, ха. Покорятся, покорятся… Н.Т.У. замечательная вещь. Хозяин — он. Фунты стерлингов замечательная вещь. И он хозяин их. Ха, ха, ха! Сладкий сон снится сладкому бисквитному дядюшке… А юный пионер звена Демьяна Бедного Вил Кузнецов, 9-ти лет, полный впечатлениями от дневной поездки к шефам, на линкор «Марат», сквозь сон мурлычет бойкую пионерскую:
Ровно в 6 часов утра, обильно смоченный раствором глета, зашевелился жадный хобот экскаватора. В тяжелой, пропитанной клубящимся паром атмосфере подземелья нет уже, собственно, почти света и нужно зажигать электрические лампочки: ровным голубовато-зеленым светом сияют стены, пол, потолок, фигуры ползающих в клубах пара странных людей в защитных масках, и сам этот болотный, густой, большими каплями на всем оседающий туман…
Помпа непрерывно мелким душем обдает все находящееся в подземелье. Иначе нельзя: слишком скоро при столь высокой температуре испаряется спасительный раствор. Должно быть, уже очень близко Н.Т.У. Странная улыбка бродит под маской по освещенному сквозь очки мертвенным отблеском лицу инженера Пальмерстона. Непрерывно ползут вперед остальные кроты. Жадно едят землю. Метр… Два… Осталось всего три с половиной метра… Без пяти 9. Хобот лязгнул о бетон коллектора; подкоп точно привел к месту.